Читать онлайн «Краткая история Германии». Страница 25

После австро-прусско-датской войны кое-что изменилось. Впервые карта Центральной Европы преобразилась без вмешательства европейской периферии, и дело было не только в гениальной стратегии Бисмарка, но и в том, что в результате Крымской войны (1853–1856) слаженность действий европейских государств оказалась нарушенной. Россия и Англия, остро враждуя друг с другом, на время оказались неспособными к сотрудничеству на континенте. Тем самым всего на несколько лет открылось окно истории. Центральноевропейская держава под решительным, целеустремленным руководством обладала теперь гораздо большим пространством для маневра, чем длительное время как до, так и после этого.

Уже в начале 1866 г. и в Вене, и в Берлине стало ясно, что предстояла решающая кампания, направленная на достижение господства над Германией. Искали только предлога, чтобы представить противника агрессором. Предлог нашелся, когда Италия, только что объединенная в соответствии с концепцией Бисмарка, открыто встала на сторону Пруссии. Это заставило венское правительство мобилизовать 21 марта 1866 г. австрийские войска. Так лавина пришла в движение, но оно было резко остановлено 3 июля 1866 г. на поле битвы под Кёниггрецем. Эта неожиданная победа прусских войск над союзными войсками Австрии и Саксонии была достигнута благодаря техническому превосходству прусского вооружения и хорошо обученной армии, а в первую очередь — благодаря военному руководству начальника Генерального штаба Хельмута Карла фон Мольтке (1800–1891). С помощью телеграфа и железной дороги он впервые в военной истории одновременно передвигал большие массы войск с разных направлений к одной и той же цели. Это была самая большая битва в европейской истории XIX в.

Война, закончившаяся под Кёниггрецем, с тех пор рассматривается как победа Пруссии и как шаг к установлению единства Германии. В случае победы Австрии проявились бы подлинные взаимосвязи. Перед началом войны на деле именно Пруссия объявила аннулированным союзный договор, лежавший в основе Германского союза, и тем самым нарушила европейский мирный порядок, в то время как Австрия действовала в качестве председателя Союза. Таким образом, это была война не между Пруссией и Австрией, а между Пруссией и Германией. Находившиеся на стороне Австрии союзные войска носили черно-красно-золотые повязки, воюя против прусских войск, сражавшихся под черно-белыми знаменами.

После заключения Пражского мира Австрия была вытеснена из Германии, и Германский союз остался в прошлом. Образовалось союзное государство, состоявшее из 22 малых и средних государств, лежащих к северу от Майна и находившихся под полным политическим, военным и экономическим господством Пруссии. Это был Северогерманский союз, связанный с остальными государствами, расположенными к югу от Майна, военной конвенцией и тесными узами все еще существовавшего Таможенного союза, — странная государственно-правовая конструкция, которой не суждено было сохраниться надолго из-за резкого отличия в положении сил на юге и севере Германии.

Именно французское правительство благодаря своим агрессивным внешнеполитическим маневрам помогло осуществить как раз то германское единство, которому оно, собственно говоря, хотело помешать любой ценой. Бисмарк понимал, что задача объединения могла быть доведена до конца только с помощью давления извне, и это желаемое давление обеспечивал Наполеон III, Французская политика оказалась безрезультатной уже в 1866 г., претензии на компенсацию, высказанные Францией после создания Северогерманского союза, были решительно отвергнуты Бисмарком, что породило во Франции чувство уязвленной гордости, искавшее лишь момента для выхода. Весной 1870 г. испанский парламент предложил освободившийся королевский трон представителю дома Гогенцоллерн-Зигмаринген из католической боковой линии Гогенцоллернов. Во Франции это вызвало давнюю боязнь оказаться во враждебном окружении, и Наполеон заявил резкий протест. Бисмарк не среагировал бы на эту ситуацию, не знай он об изоляции Франции. Англия и Россия продемонстрировали незаинтересованность в происходящем. Бисмарк не хотел развязывать войну, но и не избегал ее. Вильгельм I был даже готов пойти навстречу желаниям Франции и не оставлять испанский трон за немецким кандидатом. Взбудораженной французской общественности этого было мало. Французский посол Бенедетти отправился в Бад-Эмс и передал находившемуся там прусскому королю требование о гарантии отклонения подобных кандидатур из дома Гогенцоллернов в будущем. Вильгельм I воспринял требование именно так, как оно и было задумано, — в качестве дипломатической пощечины — и отверг его. Бисмарк получил в Берлине депешу из Бад-Эмса, объективно описывавшую происходившее, отредактировал ее таким образом, что содержание оказалось значительно более резким, после чего передал измененный текст «эмской депеши» в печать в тот же день, 13 июля 1870 г. Он знал, что слабое французское правительство не сможет смириться с дипломатическим поражением по внутриполитическим причинам, и правильно оценил действия Наполеона III, который искал спасения во внешних действиях и 19 июля 1870 г. поспешно и без дипломатического обеспечения тыла объявил войну.

ПОДПИСАНИЕ КАПИТУЛЯЦИИ

(из письма Бисмарка жене, 3 сентября 1870 г.)

«Вчера утром (2.9.1870) меня разбудил генерал Райле, чтобы сказать, что Наполеон хочет говорить со мной. Я, не умывшись и не позавтракав, поехал в направлении Седана и встретил императора на проселочной дороге в открытом экипаже в сопровождении трех адъютантов. Я спешился, приветствовал его столь же вежливо, как когда-то в Тюильри, и осведомился о здоровье. Он пожелал видеть [прусского] короля… Во Френуа мы обнаружили маленький замок с парком, и там была подписана капитуляция, согласно которой от 40 до 60 тысяч французов, точнее я еще не знаю, оказались нашими пленниками. Вчерашний и позавчерашний дни стоили Франции 100 тысяч человек и императора. Сегодня утром последний со своими придворными, лошадьми и экипажами отбыл в Вильгельмсхёэ под Касселем…» 

В отличие от войны кабинетов, какой была война 1866 г., Франко-прусская война 1870–1871 гг. благодаря вступившим в силу союзным договорам Пруссии с южногерманскими государствами превратилась во франко-германскую, стала войной современной техники и массовых армий, народной войной, заставлявшей предвидеть ужас ничем не сдерживаемой тотальной войны XX в. На первом этапе этой войны техническое и стратегическое превосходство прусского Генерального штаба во главе с фон Мольтке играло решающую роль. Немецкая сторона лучше владела искусством мобилизации, развертывания и передвижения больших масс войск на значительные расстояния. Исход войны был решен не в легендарно тяжелых битвах при Марс-ла-Туре и Гравелоте, а в больших, спланированных с клинической точностью битвах на окружение под Мецем и Седаном. То были шедевры теоретического искусства Генерального штаба, которые почти не оставляли возможности для проявления инициативы отдельного военачальника. Битвы обозревались только с большой дистанции и обходились при этом гораздо меньшей кровью, чем предшествующие, которые тем не менее принудили французские армии к капитуляции.

Ход второго периода войны, когда народные войска вновь возникшей французской республики пытались во время levee en masse[35] по образцу 1793 г. подавить врага, привел германские войска к отдельным неудачам, но не мог поставить под сомнение их победу. Двадцать восьмого января 1871 г. было заключено перемирие, 26 февраля последовал прелиминарный мир. В это время немецкие войска стояли у ворот окруженной французской столицы и с самого близкого расстояния могли наблюдать восстание пролетариата и гибель Парижской коммуны. При этом консервативные немецкие политики и военные, размышлявшие о немецкой социал-демократии, думали о том, что такого никогда не должно произойти в Германии.

Франкфуртский мирный договор 10 мая 1871 г., стоивший побежденной Франции в основном провинций Эльзас и Лотарингия, а также контрибуции в 5 млрд. франков, показал еще раз, что войны кабинетов, ведшиеся с ограниченными и рациональными целями, ушли в прошлое. Бисмарк не мог справиться с общественным мнением, которое, за малыми исключениями (в частности, председателей СДПГ Вильгельма Либкнехта и Августа Бебеля), требовало «возвращения старой немецкой народной почвы», т. е. Эльзаса и Лотарингии, и с прусским Генеральным штабом, который в качестве цели войны объявил захват Вогезского гребня и крепости Мец, прибегая к чисто военным обоснованиям. При этом ему было совершенно ясно, что его собственная чисто военная цель, т. е. долговременное устранение опасности войны на немецкой западной границе, оказалась под угрозой уже с заключением мира.