Читать онлайн «Королева Брунгильда». Страница 11

В Галлии поступок Одоакра был воспринят с облегчением. В начале 470-х гг. вестготам пришлось иметь дело в Оверни с восстанием проимператорски настроенных римлян, желавших избавиться от федератов. Со смещением Ромула Августула эти местные сторонники борьбы до победного конца утратили всякое основание для такого сопротивления. Вестготские короли могли заняться закладкой фундамента для своего нового государства. Чтобы не задевать чувствительных мест, предки Брунгильды продолжали называть себя слугами императора Востока, чьи изображение и имя по-прежнему фигурировали на их монетах. Но на практике они конфисковали власть во всей ее полноте, присвоив одновременно прерогативы и титул принцепса. Город Тулуза все больше обретал облик столицы королевства, простиравшегося от Тура и Арля до испанской Месеты.

Несмотря на обретение независимости, аквитанские вестготы во всем сохраняли римскую цивилизацию. В провинции по-прежнему назначались чиновники, как в лучшие дни империи, и несомненно с большей регулярностью, чем в 400–450 гг. Чтобы помочь им в судопроизводстве, король Аларих II в 506 г. распорядился составить пространное изложение «Кодекса Феодосия», получившее известность как «Римский закон вестготов» или, проще, «Бревиарий Алариха». Эта тщательная работа, местами превосходящая оригинал, была задумана, чтобы показать римлянам, живущим под готским владычеством, что их по-прежнему судят на основе императорского права. Что касается вестготских подданных тулузского короля, они подчинялись «национальному» закону, «Кодексу Эвриха»; отдельные сохранившиеся фрагменты этого текста парадоксальным образом свидетельствуют об очень сильном влиянии римского права на формально германские нормы.

Вестготы Тулузского королевства также проявляли почтительность по отношению к католической религии, даже если в большинстве оставались арианами. В конце концов, Аларих I в 410 г. не разграбил базилики Рима, выказав уважение к христианскому культу. Его преемник и тезка Аларих II мог только подражать ему и даже разрешил католическим епископам в 506 г. созвать собор в Арле. Эта терпимость должна была обеспечить благосклонность епископов, но она также позволяла вестготским королям протянуть руку влиятельным галло-римским семействам. Действительно, суверены рассчитывали иметь в лице последних рассадник компетентных чиновников; поскольку сенаторские роды сохраняли высокий культурный и юридический уровень, надо было их умасливать, потакая их католицизму, чтобы вернее привлечь их себе на службу.

В Италии исчезновение империи местные жители тоже могли воспринять как благо, потому что оно положило конец столкновениям, порожденным соперничеством из-за императорского трона. Царствование Одоакра было сравнительно мирным. Однако в 493 г. его власть была свергнута Теодорихом Великим, королем остготов, которого император Востока послал отвоевать Италию. Но, сделав свое дело, Теодорих оказался настолько очарован полуостровом, что не пожелал уступать его своему нанимателю. В 497 г. император Анастасий нехотя согласился признать королевство остготов государством-федератом.

Несмотря на двойственность своего положения, Теодорих Великий предпринял в Италии масштабную политическую, административную и социальную реставрацию в самом чистом римском духе, который он называл civilitas. Чиновники высокого уровня принялись проводить в жизнь древние законы под властным контролем суверена. Поскольку королевство остготов стало продолжением имперской цивилизации, Теодорих Великий старался сохранить все ее отличительные признаки. Поэтому к сенату относились как нельзя бережней, а 1 января каждого года назначали консула, как в далекие времена республики. Во многих городах были восстановлены водопроводы, а в Риме отстроили императорские дворцы. Столица Теодориха, Равенна, покрылась столь же грандиозными монументами, как те, что возводили в IV в. Благодаря заинтересованности короля началось возрождение культуры, отмеченное, в частности, именами философа Боэция, поэта Эннодия Павийского или юриста Кассиодора.

Столь же привязанный к прошлому, сколь и внимательный наблюдатель настоящего, Теодорих заложил основы новой «варварской» дипломатии. Замысел остготского короля заключался в том, чтобы проводить самостоятельную внешнюю политику, которая бы позволяла ему контролировать варварский Запад, не испытывая нужды во вмешательстве императора. Поэтому с помощью браков или договоров король остготов сделал союзниками большинство правителей, занимавших бывшие провинции: франков, бургундов, вандалов и вестготов. Потом, играя на посулах или угрозах, он добился от партнеров, чтобы они поддержали план мира, основанного на праве и взаимоуважении. Этот pax ostrogothica [остготский мир] был, конечно, недолговечным, но представлял собой более логичный план, чем злополучная попытка сохранить империю, предпринятая на Западе в V в.

Расположенное несколько восточней королевство бургундов очень напоминало остготское государство или вестготское королевство. В 450-х гг. Рицимер основал эту новую территорию-«федерата» на землях между Женевой, Шалоном-на-Соне и Авиньоном. Король бургундов, хоть и был «германцем» и арианином, скоро провозгласил себя принцепсом, набрал советников из галло-римлян — католиков и стал развивать ученое право. Еще в большей степени, чем соседи, бургундский монарх дорожил контактами с империей и добился от Константинополя своего признания «магистром милитум», то есть главнокомандующим римской армией в Галлии. В долине Роны расцветала классическая культура, породившая изысканных поэтов и авторов ценной для нас переписки, как Авит Вьеннский. Однако за «романофилией» лионских королей нельзя не замечать некоторых перемен. Так, внутреннее законодательство бургундов допускало судебный поединок. Наблюдая за судопроизводством своих властителей, римляне рисковали соблазниться новыми способами разрешения конфликтов.

Последний из народов-федератов, франки, по сравнению с соседями имел жалкий вид. Обосновавшиеся в Северной Галлии, между Артуа и областью Кёльна, они оставались расколотыми на многочисленные кланы и племена, приходившие к соглашению между собой, чтобы совместно выступить на войну, лишь в исключительных случаях. Когда в 481/482 г. некий Хлодвиг наследовал своему отцу Хильдерику в качестве короля области, расположенной между Турне и Реймсом, похоже, никто не обратил на этот персонаж особого внимания. Епископ Реймский, Ремигий, довольствовался отправкой ему краткого послания, содержавшего поздравление с тем, что тот стал «наместником провинции Вторая Бельгика», и призыв судить по справедливости. Но это был просто минимум, которого можно было требовать от федерата.

Несмотря на некоторое разложение административных структур, король франков сумел эффективно управлять Северной Галлией. Известно, что отец Хлодвига, Хильдерик, имел перстень с печатью, позволявшей ему заверять официальные документы; это несомненно значит, что римская администрация худо-бедно функционировала. Может быть, королю франков еще удавалось взимать налоги, хотя об этом почти нет сведений. Но притязаний быть законодателем у него пока не было. К концу V в. Хлодвиг в основном довольствовался тем, что объединил франков, вступив в союз с одними царьками и устранив других. Он также сумел снискать расположение коренного галло-римского населения. С этими новыми силами он атаковал последние независимые «имперские» твердыни в Северной Галлии. Так, в 486 г. Хлодвиг избавился от Сиагрия, полководца, державшего Суассон именем Римской империи, уже давно не существовавшей.

Таким образом, Европа, где родилась Брунгильда, представляла собой пространство, где смешивались и начинали сливаться римские и германские влияния, но где «варварские» короли были в большей степени наследниками империи, чем безвестных племен Германии. Однако надо еще договориться о том, что входило в это наследие Рима на Западе. Ведь бесспорно, что франкские, готские или бургундские короли лишь в небольшой мере переняли цивилизацию Цицерона, Августа или Траяна. Но не станем обманывать себя, представляя Рим вечным и неизменным, каким его изображали воспевавшие его поэты. Римская цивилизация, какой наследовали варвары, была скорей цивилизацией Поздней империи, той сложной эпохи, когда Тетрархия или константиновско-феодосиевские династии глубоко изменили свой мир, пытаясь его вывести из гибельного кризиса.

Таким образом, варварская Европа сохраняла пейзаж, структуру которого внешне еще определяли старые римские города. Однако античный город с IV в. агонизировал, и западные городки, замкнутые в стенах времен Поздней империи, потеряли значительную часть населения и почти все муниципальные институты. Только христианство через посредство епископата сохраняло римскую логику организации пространства{35}.