Читать онлайн «Римская республика. От семи царей до республиканского правления». Страница 12

В это время в Риме набирал силу другой Аппий Клавдий, потомок сабинского патриция и тирана-децемвира. Позже он получил прозвище Сикус, или «слепой», поскольку к концу жизни потерял зрение.

В 312 г. до н. э. его избрали цензором. Эту должность ввели в 443 г. до н. э., после того, как были высечены Двенадцать таблиц. Два цензора избирались на полтора года, выше их были только консулы. Сначала должность цензора могли занимать только патриции, но в 351 г. до н. э. это право получили и плебеи, а после 339 г. до н. э. было установлено, что среди цензоров один обязательно должен быть плебеем.

Сначала в функции цензоров входил надзор за сбором налогов. (Само латинское слово «цензор» произошло от слова, означавшего «налог». Для того чтобы налогообложение было справедливым и эффективным, надо было определить размер собственности, принадлежащей каждому человеку. Исходя из этого, каждые пять лет устанавливался имущественный ценз, этот термин до сих пор используется в статистике населения.)

Кроме того, цензор имел право снимать граждан с общественных должностей, если они совершали какие-либо поступки, противоречащие морали. он мог даже разжаловать сенатора, изгнать его из сената или лишить его некоторых или даже всех прав, принадлежащих гражданам Рима, если этот сенатор оказывался недостойным человеком. Именно отсюда произошло наше современное понятие о цензоре, как о человеке, следящем за соблюдением законов общественной морали.

Аппий Клавдий Сикус был зачинщиком нескольких нововведений. Он первым стал предоставлять римское гражданство тем, кто не имел своих земельных наделов. Это означало, что в Риме возник средний класс — торговцы, люди искусства и предприниматели, словом, все те, чье благополучие не было связано с сельским хозяйством и чье существование требовалось признать. Клавдий изучал грамматику, писал стихи и первым из римлян стал записывать свои речи. Он считается отцом латинской прозы, и на его примере мы убеждаемся, что в Риме помимо крестьян и солдат появились образованные люди. В городе начала развиваться культура; некоторые римляне занялись умственным трудом.

Но самое важное начинание Аппия Клавдия пришлось на 312 г. до н. э., когда по его инициативе и под его надзором началось строительство дороги, шедшей на юго-восток. Эта дорога пересекала весь Лаций и Кампанию и заканчивалась в Капуе; длина ее составляла 132 мили. Сначала она, по-видимому, имела покрытие из гравия, но к 295 г. до н. э. ее вымостили каменными плитами. (Позже ее продолжили через Самнию и Апу-лию до итальянского каблука.)

Это была первая мощенная камнем дорога, построенная римлянами; в последующие века, когда Рим владел почти всем античным миром, такие дороги строились во всех подвластных ему странах — по ним, в случае необходимости, из одной части империи в другую быстро перебрасывались войска.

Конечно же все дороги начинались в Риме. У нас до сих пор существует поговорка — «Все дороги ведут в Рим», означающая, что неизбежное все равно случится, как ни старайся его избежать. Дороги строились на века и были одним из самых выдающихся достижений римлян, ибо никогда еще до этого такая огромная территория не имела столь эффективной сети коммуникаций.

Римские дороги (медленно разрушавшиеся с течением веков) служили жителям Европы тысячу с лишним лет после падения Римской империи. Ничего лучшего не было придумано до середины XIX в., когда появились железные дороги и их сеть покрыла всю территорию Европы.

Дорога, построенная Аппием Клавдием, — это не только первая римская дорога, но и самая известная из них. Римляне называли ее Виа Аппия (в честь ее создателя), а мы называем ее Аппиевой дорогой.

Дорога эта строилась для того, чтобы римская армия могла как можно скорее добраться до Кампании и вернуться назад — другими словами, позволяла быстро перебрасывать войска для борьбы с Самнией. И она отлично исполняла свою роль.

Кроме того, в горниле сражений с упорно сопротивлявшейся Самнией выковывалось римское военное искусство.

До галльского вторжения римляне воевали так же, как и другие народы. Они собирали мужчин, способных носить оружие, в воинские соединения, не слишком большие, чтобы ими можно было управлять. Такое соединение, насчитывавшее от трех до шести тысяч воинов, называлось легионом (от латинского слова «собирать»).

Воины легиона были вооружены длинными копьями и наступали единой массой, стремясь своим напором прорвать линию обороны врага. Победа зависела от того, какой стороне удастся застать противников врасплох или в тот момент, когда ряды их расстроены, или от того, на чьей стороне численный перевес. В противном случае победа доставалась тем, кто сражался с большим ожесточением и храбростью или мог продержаться до подхода подкреплений, которые и сокрушали противника.

Все страны античного мира придерживались этой тактики — атаковать большой массой воинов. Наиболее совершенным воплощением этой тактики была непобедимая македонская фаланга, которая действовала как один человек.

Однако в IV в. до н. э. римляне изменили структуру легиона, что открыло им дорогу к мировому господству. Согласно преданию, первопроходцем здесь был Камилл. Во время долгой осады Вейи он держал армию постоянно под стенами города, не отпуская солдат на полевые работы. Раньше войны велись так: по окончании относительно короткой кампании, на время которой солдаты покидали дома и поля, они возвращались домой к своим крестьянским делам. Однако, если воины находились в армии в течение длительного периода, им надо было платить, и Камилл первым ввел такую плату. Это также означало, что у солдат появилось время для обучения гораздо более сложным маневрам, чем простая атака по сигналу.

Легион стал теперь сложным воинским соединением, состоящим из трех тысяч тяжеловооруженных пехотинцев, образующих его ядро, тысячи легковооруженных воинов, предназначенных для быстрого маневрирования, и трехсот всадников (кавалеристов) для стремительных бросков. Солдаты в легионе, вооруженные короткими тяжелыми мечами, строились в три линии. Воины двух первых линий имели помимо мечей короткое тяжелое копье для метания, а воины третьей — обычные длинные копья.

Первые две линии делились на группы по сто двадцать человек, называемые манипулы (от латинского слова «горсть»). Манипулы выстраивались в шахматном порядке, так что между ними оставались промежутки.

Первая линия наступала, метала копья и врубалась в ряды противника мечами. Произведя опустошение в рядах врага, эта линия отходила назад, а на ее место заступала вторая, свежая и не измученная боем, и делала то же самое. Третья линия оставалась в резерве, наблюдая, как развиваются события, и, если вражеская армия получала подкрепление, бросалась в бой.

Если случалось так, что неожиданная атака противника или какое-то другое несчастье отбрасывали первую линию назад, то ее манипулы отступали и занимали промежутки между манипулами второй линии. Отход, таким образом, превращал легион в единую фалангу, которая могла принять на себя удар и выстоять (как и происходило во многих случаях).

Легион прекрасно зарекомендовал себя в боях на холмистой и пересеченной местности. Ряды фаланги, если она не могла идти как единое целое, всегда приходили в расстройство. Македонская фаланга, например, была непобедимой только на равнинах. Легион же мог рассредоточиться. Манипулы обходили препятствие, как им было удобнее, а потом, при необходимости, вновь соединялись. Фаланга сравнима с кулаком, удар которого смертелен, но который нельзя разжать. Легион же напоминал руку, пальцы которой легко расправить, но в любую минуту можно сжать в кулак.

Создание легионов обеспечило римлянам еще большее превосходство над самнитами. Это было особенно явно продемонстрировано в 312 г. до н. э., когда в войну вступили этрусские города, которые представляли собой лишь осколки былого величия. Долгий период спокойствия, последовавший за мирным договором, подошел к концу, и этрускам показалось, что они смогут вернуть себе былую свободу, пока Рим занят войной на юге.

Но римляне, вовсе не испугавшись, послали легионы и на север, и на юг и принялись энергично сражаться на два фронта. В этой войне отличился римский военачальник Квинт Фабий Максим Руллиан. Ранее, во время боев против самнитов, Фабий, нарушив приказ, в отсутствие диктатора, Папирия Курсора, атаковал самнитов и разгромил их, Папирий, вернувшийся в армию, был настроен весьма решительно — он собирался наказать и, возможно, даже казнить Фабия, ибо для такого догматика, каким был диктатор, победа не являлась оправданием неподчинения приказу. Однако воины думали иначе, и Папирий, под угрозой бунта, отпустил Фабия.