Читать онлайн «История Индии». Страница 40

Санкхья оказала огромное влияние как на светскую культуру, так и на различные религиозные направления индуизма. Материалистический элемент при этом постепенно вытеснялся; все же школа эта достаточно ясно выразила свою центральную, в принципе антииндуистскую идею — отрицание религиозного абсолюта в какой бы то ни было форме и особенно последовательное неприятие любых представлений о личном, антропоморфном божестве.

К санкхье примыкает йога — система, получившая особую известность в связи с теми конкретными правилами психофизической тренировки, которые она рекомендовала для достижения «состояния освобождения». В раннем произведении этой школы — «Йога-сутре» Патанджали намечены только общие принципы системы. Позднее она привела к созданию учения о так называемой восьмичленной йоге, имея в виду, что все предписываемые ею упражнения можно условно разделить на восемь видов; важнейшие из них связаны с контролем над дыханием (пранаяма), различными фиксированными положениями тела (асана), сосредоточением мысли на каком-либо одном объекте (дхьяна). Разумеется, технические моменты — только начальная ступень системы; цель ее — будто бы достигаемая в трансе утрата сознания своего «я» — (самадхи). С философской точки зрения йога не самостоятельна: она всецело повторяет основные положения санкхьи, отказываясь, однако, от самого смелого из них — отрицания божественности. Последователи этой школы чтили личное божество, что помогало им найти общий язык с практическим индуистским культом.

Миманса (пятая даршана) — также неоригинальна, но направленность ее, тенденция иная. Она пытается последовательно вернуться к Ведам, проявляя в этом стремлении даже большую бескомпромиссность, чем ортодоксальное индуистское богословие. Основой всякого знания она провозглашает тексты ведийских сборников — самхиты. Подобно многим другим индийским религиозно-философским системам, миманса глубоко практична, но практицизм этот особого рода. Центральным вопросом остаются в ней принципы и нормы ритуала, правильное богопочитание. В разработке этой идеи миманса по существу отходит даже от подлинного духа ведийской традиции. В Ведах жертвы приносились ради богов, в мимансе боги существуют ради жертвы. Они перестают быть властителями природы, вторгающимися в движение стихий и жизнь людей, здесь они лишь необходимое звено ритуальной схемы, так как без них практика жертвоприношения утратила бы свои смысл. Естественно, что подробные и зачастую казуистические толкования отдельных ритуальных предписаний Вед занимают в текстах мимансы основное место; собственно философские проблемы отходят при этом на второй план. Миманса рассматривалась всегда как некоторое (скорее религиозное, чем философское) предисловие к последней из даршан — веданте, призванной послужить ее подлинно теоретической основой.

Веданта занимает в ряду этих школ особое место. Оставленное ею наследие огромно, в эпоху средневековья она одерживает решительную победу над другими даршанами.

Материализм в истории индийского мышления занимал особое место и играл значительную роль. К сожалению, изучение материалистической традиции представляет большие трудности, так как мы не располагаем текстами, непосредственно относящимися к этой группе школ. Это обстоятельство ни в коей мере не противоречит факту существования таких текстов в действительности.

Последующее торжество идеалистической тенденции, очевидно, привело к тому, что материалистические трактаты если и не уничтожались, то и не переписывались (а в Индии с ее влажным климатом это было уже равносильно уничтожению). На наличие текстов такого рода указывают подробные «опровержения» материалистических систем, которые сохранились в индуистских и буддийских текстах.

Почву для материализма создавала сама древнеиндийская мысль, тяготевшая во многом к естественнонаучному объяснению явлений природы. Материализм, черпавший свое вдохновение из наиболее существенных черт архаического мировоззрения, имел в соперничестве с идеализмом даже некоторое принципиальное преимущество, так как идеализм вынужден был с откровенной тенденциозностью интерпретировать древнейшие тексты. Различия в основных положениях двух традиций — материалистической и идеалистической — были столь существенны, что каждый из оппонентов не только не пытался затушевать положения своих идейных противников, но скорее утрировал их, чтобы подчеркнуть их неприемлемость для себя. Материалисты отвергают не один только авторитет Вед, они отказываются также от идеала религиозного (точнее — мистического) спасения, представлений о переселении душ и закона кармы. Радикализм такого подхода яснее всего виден из того, что ни джайнизм, ни буддизм при всем их негативном отношении к брахманистской идеологии не решились подвергнуть сомнению ни один из этих тезисов. Отсюда следует отрицание любого ритуала и богопочитания (не только ведийского), причем эти внешние формы религиозности критикуются уже не с точки зрения их «примитивности» по отношению к более высокому истолкованию религиозной истины, а отвергаются вообще.

Позитивные аспекты учения материалистов известны, к сожалению, в самых общих чертах. Все материалистические школы признавали «природное», непосредственное развитие любых явлений и вещей из первоначальных элементов. В конкретном перечне элементов наметились, однако, различия: воздух, огонь, вода и земля не вызывали сомнений ни у одной из разновидностей материализма, пятый же элемент — не воспринимаемый чувственно эфир представлялся многим данью идеализму. Споры по этому вопросу дали основу для одного из расколов внутри собственно материалистических школ.

Сложнейшей проблемой для всех материалистов было отношение сознания к непосредственно ощущаемому «вещному» бытию. Материалисты делились в зависимости от ответа на данный вопрос на представителей упрощенного варианта их общей доктрины, трактовавших психику в чисто механистических категориях, и на более серьезную разновидность того же учения, признававшую невозможность свести мышление к примитивным, атомарным формам движения. Конструктивному решению препятствовала неразвитость в ту эпоху естественнонаучных представлений.

Источники сохранили нам названия отдельных материалистических школ. Самыми влиятельными среди них были чарваки и локаятики (этимология названий не вполне ясна). В древности влияние этих школ вынуждены были признать представители всех основных религиозных течений страны. Хотя с переходом к средним векам наступает постепенное падение роли материалистических школ в культурной жизни, след, оставленный этой тенденцией в развитии индийской мысли, был весьма значительным.

Материалистическая традиция и представители материалистических школ существовали вплоть до позднего средневековья. В послегуптскую эпоху их влияние прослеживается в основном в южных районах Индии.

К сожалению, сохранилось немного текстов литературных сочинений, относящихся к кушанской эпохе. Наши знания о развитии санскритской литературы в первые века нашей эры основываются на произведениях, созданных в гуптский период. Однако, согласно традиции, ко времени Канишки (начало II в. н. э.) относится творчество Ашвагхоши — замечательного писателя и драматурга, одного из создателей буддийской санскритской литературы и крупного философа. Многие из сочинений Ашвагхоши до сих пор нам еще неизвестны, но сохранились во фрагментах следующие его поэмы на санскрите: «Буддхачарита» («Жизнеописание Будды»; известен полный текст в китайском и тибетском переводах), «Саундарананда» («Сундари и Нанда») и драма «Шарипутрапракарана» («Драма об обращении в буддизм Шарипутры»). Уже в древней Индии эти сочинения Ашвагхоши пользовались большой популярностью, и побывавший в Индии в VII в. буддийский паломник И-цзин писал о том, что сочинение «доставляет сердцу читателя настолько большое удовольствие, что он не устает постоянно повторять «поэму»».

Хотя «Буддхачарита» и «Шарипутрапракарана» посвящены чисто буддийской тематике и пропагандируют учение Будды, они высоко поэтичны и художественны. Ашвагхоша следует эпической традиции и рисует жизнь, полную драматизма и душевных переживаний.

Своими пьесами Ашвагхоша открывает историю древнеиндийской драматургии, получившей блестящее развитие в творчестве Бхасы, Калидасы, Шудраки и др. С именем Бхасы связывают 13 пьес, но, какие из них действительно были написаны этим замечательным драматургом, сказать пока трудно. Бхаса тоже использует эпическую традицию, хотя его пьесы построены уже по строгим законам драматургии. Некоторые современные исследователи справедливо считают, что ряд пьес Бхасы являются древнейшими образцами индийской трагедии. Это было, безусловно, смелым нововведением Бхасы, выступавшим против установившихся канонов. Эту линию в древнеиндийской драматургии продолжил Шудрака, автор пьесы «Мриччхакатика» («Глиняная повозка»). Здесь излагается история пылкой любви разорившегося купца и гетеры.