Читать онлайн «Общий ход всемирной истории (Очерки главнейших исторических эпох)». Страница 9

Что можно считать концом истории древнего Востока?

Обыкновенно рассмотрение истории древнего Востока не доводится до этого греко-римского периода: ее принято оканчивать либо около 500 года, т. е. доводить до греко-персидских войн, либо около 330 г., т. е. доводить до завоевания Персидского царства Александром Македонским, отделяя, таким образом, историю Востока древнейшего от истории Востока в эпоху распространения греческой образованности и римского господства. Для такого отделения, конечно, существуют и свои основания: победы греков над восточными полчищами, пришедшими в Европу в начале V в., и завоевание обширной восточной монархии горстью европейцев в исходе IV столетия знаменуют собою целый переворот во всемирной истории, и с этой точки зрения историки правы, оканчивая "историю Востока" на временах Ксеркса или Дария Кодомана. Но ни возвышение Греции и македонское завоевание, проложившее на Восток путь эллинизму, ни превращение Передней Азии и Египта в римские провинции не были концом старого Востока, в смысле полного исчезновения его прежних форм быта и культурных традиций. Мало того: в эпоху разложения античной цивилизации. Восток, которому многим была обязана и греческая культура в самом своем начале, еще раз оказал могучее действие на греко-римский мир в форме наплыва древних религиозных верований Азии и Египта в Европу, предшествовавшего распространению по тогдашней "вселенной" христианства, возникновение которого придает особое значение во всемирной истории одному из старых восточных же народов, евреям. Победа христианства над эллинскою мудростью и над римскою государственною властью была настоящим концом не только для классического мира, но и для истории древнего Востока, ибо в разных формах его язычества и сохранялось в греко-римские времена все, что только было наиболее национального среди населения его старых культурных стран.

Причины возникновения древнейших цивилизаций в определенных местностях

Индия и Китай не дали начала такому историческому развитию, какому положил основание древний Восток в более тесном смысле. Разбирать все причины второстепенного значения этих двух стран с всемирно-исторической точки зрения мы здесь не можем по самой сложности этой темы, но это не мешает нам все-таки остановиться на неодинаковости некоторых географических условий четырех древнейших цивилизаций, т. е. египетской, ассиро-вавилонской, индийской и китайской. Многие из этих условий были одинаковы, и именно ими объясняется раннее появление более развитой культуры в древнейших исторических странах, но в некоторых отношениях Индия и Китай были поставлены в худшие условия, чем Египет и Ассиро-Вавилония. Мы и рассмотрим сейчас и те, и другие условия.

"В Азии, - говорит Бокль в одном месте своего знаменитого труда*, - в Азии цивилизация всегда ограничивалась тою широкою полосою, где плодородная наносная почва обеспечивала человеку необходимую долю богатств, без которой умственное развитие не может начаться. Эта громадная область простирается с небольшими перерывами от восточной части южного Китая до западных берегов Малой Азии, Финикии и Палестины". Указав на неблагоприятные условия для культурной жизни, представляемые землями на север от этой полосы, равно как Аравией и всею Северною Африкою, английский историк продолжает: "вся восточная часть африканской пустыни орошается водами Нила, ил которого покрывает песчаную почву плодородными полосами, и, таким образом, труд получает обильное, чрезвычайное вознаграждение"; в этом Бокль и видит причину того, что "узкая долина Нила сделалась местом рождения египетской цивилизации". Общий вывод отсюда он делает такой: "В Азии, в Африке причиной цивилизации было плодородие почвы, приносящей обильные жатвы; в Европе - более

* "История цивилизации в Англии"

счастливый климат, побуждающий к более усиленной работе. В первом случае результат зависит от отношения между почвой и ее произведениями, словом, от простого действия одной части внешней природы на другую, в последнем - от отношений между климатом и работником, т. е. от влияния внешней природы не на самоё себя, а на человека. Из этих двух разрядов отношений первый, как менее сложный, менее подлежит колебаниям и потому ранее проявляется. Вот почему в движении цивилизации первые шаги несомненно принадлежат более плодоносным странам. Азии и Африке". В этих словах Бокля отмечена действительно важная особенность возникновения древнейших цивилизаций: они были все порождены странами с весьма плодородною почвою. Египет в древности был настоящею "житницею мира", сам будучи "даром Нила", который после своих разлитии оставлял жирные осадки тропической почвы. Второю колыбелью цивилизации был Сеннаар (Вавилония), южная часть "Междуречья", образуемого Тигром и Евфратом, которые своими разливами также утучняли почву; в свое время здесь был настоящий "сад Азии", каким слыл некогда и соседний Элам, тоже колыбель цивилизации - на ближайшем к нам Востоке. Известно также, что роскошная долина Инда и Ганга, где, равным образом, развилась самостоятельная культура, относится к числу плодоноснейших стран в свете. Наконец, и Китай, также рано ставший родиной весьма древней культуры, равным образом, славится своим плодородием. Вместе с этим, все названные страны находятся в очень теплом климате, южнее 40° с. ш., где все человеческие потребности легко удовлетворяются. Самостоятельное возникновение древнейших цивилизаций в землях, лежащих приблизительно в одних и тех же широтах и представляющих приблизительно одинаковые условия относительно почвы, указывает на то, какую важную роль играла физическая природа при зарождении культурной жизни. Замечательно, что и в Новом Свете Мексика и Перу, имевшие уже некоторую цивилизацию до прихода европейцев в Америку, как относительно плодородия почвы и теплоты климата, так и относительно естественных произ

ведений, очень легко подводятся под общие черты, характеризующие природу Египта, Месопотамии, Индостана и Китая,- лишнее указание на те географические условия, которые были наиболее благоприятными для возникновения цивилизации. Культурные оазисы среди варварской пустыни, прежде чем стать таковыми, уже были оазисами и в физическом смысле среди иногда колоссальной пустыни, тянущейся с перерывами от Сахары до Гоби.

Географическое распределение этих культурных оазисов было, с другой стороны, неодинаково благоприятно для их дальнейшего значения во всемирной истории. Китай разобщается с Индией целым рядом высоких горных цепей, Индия с Месопотамией также горами и пустынями, но Месопотамия и Египет уже были менее разобщены между собою, а лежавшая по дороге из одной страны в другую Сирия, удобная для передвижения торговых караванов и завоевательных армий, примыкала одним своим краем к Средиземному морю, окруженному берегами трех главных частей Старого Света. Только здесь, в юго-западном углу Азии и северо-восточном углу Африки, и сложились наиболее благоприятные условия для перехода из периода речных цивилизаций в морской период истории.

Мы уже упоминали именно о географической схеме всемирной истории, предложенной Мечниковым, и считаем теперь не лишним подробнее изложить его взгляд на общий ход истории в применении специально к древнему Востоку.

Отметим прежде всего те отдельные места об исключительно "речном характере" древнейших цивилизаций и о моменте перехода в морской период.

"В настоящее время, говорит Мечников, специалистами признано, что древнейшим поприщем египетской цивилизации служила долина от дельты до первого порога, близ Ассуана. С интересующей нас точки зрения чрезвычайно характерным является выбор древнейшей из египетских столиц в Мемфисе, у самой вершины дельты. Египетская цивилизация исторически, таким образом, является нам в первый раз в нескольких верстах от Средиземного моря, но как будто для того, чтобы оттенить свой речной характер,

она поворачивается к морю спиною и направляется вверх по течению реки, на юг, в Фиваиду и дальше, до самого Мероэ. Египтяне считали море проклятою, отверженной стихией, входить в общение с которой было бы грешно. Их жрецам строго воспрещалось сноситься с мореходами, и флот, который фараоны принуждены были завести в позднейшие времена, состоял из наемников. Плутарх очень подробно излагает те мистические мотивы, которыми египтяне еще и в его времена объясняли самим себе это свое отвращение от моря. Действительные же причины такой их моребоязни вытекали довольно просто из сущности их положения. Пока течение Нила не было приведено в порядок вековыми работами канализации, эта река, тотчас же за Мемфисом, разветвлялась на множество болотистых рукавов, нагромождавших ил и наносы у берега моря. Дельта в окончательном своем виде является продуктом цивилизации больше, чем природы; первоначально же она представляла из себя необитаемую болотную местность, испещренную во всех направлениях затоками и застоями пресной и морской воды, заражавшими воздух своими тлетворными испарениями. Как народ исключительно земледельческий, египтяне не имели повода интересоваться морем; да оно и действительно не имело для них значения до тех пор, пока берега его оставались или совсем пустынными, или же были населены троглодитами. Когда же, значительно позднее, по синим волнам этого по преимуществу самого культурного из морей стали плавать лодки финикийских, критских, малоазиатских и греческих пиратов, то они стали только новой грозой для поморских египетских городов и сел, богатство которых служило для них особенно лакомой приманкой. Появление этих морских разбойников произвело в царстве фараонов совершенную панику. Скоро пришлось откупаться от морских разбойников, нанимать их же на фараонову службу, для охранения морского берега от других таких же пришельцев. Когда же на Средиземном море прочно утвердились такие могущественные соперники, как финикийские, малоазиатские и греческие республиканские союзы, то перед речной испокон века египетской цивилизацией открывалось