Читать онлайн «Ленин жив! Культ Ленина в Советской России». Страница 19

Непонимание Лениным собственной бренности может иметь и другое, совершенно иное истолкование. Здравый смысл подсказывает нам, что, хотя Ленин только вступил в пожилой возраст, смерть его 54-летнего отца от кровоизлияния в мозг должна была насторожить Владимира Ильича относительно возможной опасности и для него самого. Этого, очевидно, не произошло. Весьма вероятно, что казнь Александра в 21 год, последовавшая тотчас за кончиной отца, внушила Владимиру невосприимчивость к идее неизбежности собственной смерти. Это вовсе не означает, что Ленин мнил себя неким бессмертным сверхчеловеком. Единственный признаваемый им вид бессмертия он усматривал в действенности своих печатных работ, призванных преобразовать Россию. Заявка была довольно громкой: в сущности, это убеждение и стало краеугольным камнем культа, возникшего после кончины вождя. «Ленин умер, но ленинизм бессмертен!» — «Ленин умер, но дело его живет!» — таковы были дежурные лозунги массовой агитационной кампании, распространившей культ Ленина по всей России в 1924 году. То, что он полностью отожествлял себя со своими книгами и безоговорочно верил в их непогрешимость, во многом способствовало беспрепятственному превращению ленинских сочинений в священные скрижали. Нелегко проникнуть в чье-то внутреннее самосознание и судить о нем со стороны, однако совершенно очевидно, что наиболее характерными чертами духовного склада Ленина были его вера в собственные идеи, его твердая решимость донести их до окружающих со все силой неопровержимости. Он — и только он — проложит истинную дорогу к социализму посредством своего учения, своих указаний, своего неослабного контроля, своего личного примера. Канонизированная фигура Ленина как воплощения высших социалистических добродетелей находит прочную опору в реальном Ленине. Сознательно взятая им на себя роль идеала, примера для других, служит теснейшим связующим звеном между Ульяновым-человеком и Лениным-объектом культа.

С раннего детства Володя Ульянов выказывал характер лидера — того, кто стремится учить других. Это был бойкий, властный мальчик, любивший диктовать правила игры и нуждавшийся как в похвалах со стороны ровесников, так и в поощрениях старших. Он стал лучшим учеником; его вдохновлял пример незаурядных личностей, почерпнутых им из романов сначала Тургенева, затем Николая Чернышевского. Готовность молодого Ульянова подражать идеализированным образцам вполне органично вписывается в духовный облик российской интеллигенции тех лет. Ее кумиры всегда имели вокруг себя политический ореол: культ героев пребывал неизменным, будь то преклонение перед Пушкиным во второй четверти XIX столетия или почитание Чернышевского во второй половине века. От многих других Ульянова отличала решимость самому сделаться примером для окружающих — именно она и способствовала его превращению в Ленина: более того, он создал партию, которая, вооружившись его идеями и указаниями, должна была сыграть организующую и направляющую роль в осуществлении революции в России. Успех руководства такой партией во многом определялся наличием примера для последователей вождя, составляющих революционный авангард. Может показаться натянутым утверждение, что определенный стиль руководства был выработан Лениным еще до революции с сознательной установкой на широкое подражание; Ленин вовсе не желал возглавлять партию независимых мыслителей, подобных ему самому. С другой стороны, он был достаточно проницателен для того, чтобы не игнорировать вдохновляющие свойства образа жизни и манеры поведения, для него самого вполне естественных и органичных. Упорный труд, жесткая самодисциплина, необычайно высокие требования к себе — все эти качества давали Владимиру Ильичу право ожидать подобной преданности делу и от окружающих; они же помогли ему стать подлинным руководителем революционного движения.

В качестве правителя Советской Россией Ленин акцентировал эти черты своей личности как образцовые для граждан нового государства. Стиль работы Ленина на посту Председателя Совета Народных Комиссаров свидетельствует о том, как страстно хотелось ему быть примером для подражания. Он требовал от подчиненных, чтобы они трудились дольше, усерднее и более эффективно (не говоря уж о честности и трезвости, которые разумелись сами собой). Русская склонность к обломовщине всегда была для Ленина bete noir[135].

Скромность образа жизни Ленина в Кремле стала частью легенд. Квартиру он занимал небольшую, жалованье было низким. В посвященной Ленину литературе неизменно упоминается сердитая записка, направленная им Бонч-Бруевичу, когда тот без ведома Ленина повысил его жалованье с 500 до 800 рублей в месяц[136]. Ленин сторонился фотографов, скульпторов, портретистов, старался избегать подхалимов. Все это согласовывалось с его природными наклонностями, но подобным поведением он подавал также пример и подчиненным. Более всего Ленин стремился вытеснить новым трудовым укладом вопиющие традиции развращенной, никчемной, тщеславной царской бюрократии, доказавшей свою полную несостоятельность. Прислуживание и лесть представляли собой большую опасность, поскольку могли отвлечь от главной цели, заключавшейся в обновлении России, в устранении Обломовых и замене их Фаустами и Генри Фордами. Если для передового отряда необходим новый эталон, такой еще в гораздо большей степени требуется для всей нации в целом.

«У нас мало воспитания масс на живых, конкретных примерах и образцах из всех областей жизни, а это — главная задача прессы во время перехода от капитализма к коммунизму», —

писал Ленин в сентябре 1918 г.[137]. Мифическое жизнеописание Ленина, созданное требованиями культа, целенаправленно носило нормативный характер: назначением его как раз и было воспитание людей в определенном духе, который соответствовал бы ценностям, олицетворенным в образе вождя; ведь Владимир Ильич Ленин был больше реальной личности: своими трудами он подчинил своей воле ход истории, благодаря чему стал неподвластным тлению провозвестником пути к социализму.

Основы ленинского культа были заложены еще при его жизни. Составился этот культ из различных элементов, усилиями различных людей. Рабочие, крестьяне, партийные агитаторы, высшие партийные сановники превозносили Ленина как гениального вождя. Процесс возникновения культа был достаточно стихийным. Ленинский стиль руководства, безусловно, нашел отклик в массах, однако в гораздо большей степени появлению культа способствовала политическая необходимость: сложившаяся обстановка настоятельно требовала впечатляющих образов и символов, которые могли бы придать законность большевистскому режиму. Печать распространяла идеализированный образ Ленина по всей России. За годы пребывания Ленина у власти этот образ менялся, но позднее стал краеугольным камнем созданного мифа. Пропаганда первых лет революции дала толчок развитию советской агиографии и советской демонологии. Именно на этом причудливо-фантастическом фоне постепенно возник миф о Ленине. Партия строила и всячески раздувала этот миф с целью укрепить свою власть и упрочить новый политический строй.

Власть нельзя удержать исключительно посредством декретов. Власть предполагает связь между верхами и низами, опирающуюся на доверие. Низы должны убедиться в легитимности правителей и проникнуться расположением к ним. Первый же изданный Лениным декрет от лица Председателя Совета Народных Комиссаров снискал ему широкую народную поддержку. Это был Декрет о земле. Декрет, за подписью Владимира Ульянова-Ленина, был опубликован в газетах «Правда» и «Известия» а также циркулировал в виде листовок, изданных громадным тиражом. Одним росчерком пера Ленин, заручившись одобрением Съезда Советов на заседании 26 октября 1917 г., уничтожил дворянское и монастырское землевладение с последующим распределением земли крестьянскими земельными комитетами. Фактический механизм передачи земли оставался неясен, однако из декрета явствовало со всей очевидностью, что большевистское правительство во главе с Лениным отдавало землю крестьянам, которые ее столь сильно жаждали. Если какой-либо шаг и делал Ленина похожим на царя-освободителя, то именно подписание декрета о земле, подтверждавшее справедливость старой крестьянской поговорки: «царь помилует, царь и пожалует».

Ленин одной рукой дал землю, а другой отнял хлеб. Жесткая политика военного коммунизма стала истинным бедствием для российского крестьянства со времени ее принятия в 1918 г. и до отмены ее в 1921 г. В села нагрянули отряды вооруженных рабочих, уполномоченные реквизировать продукты питания на нужды армии и жителей городов. Гражданская усобица привела к кровопролитию, исход которого должен был определить характер власти в России. Вооруженная борьба разыгралась на необъятных просторах страны от Сибири до Украины, однако главной целью политиков было добиться лояльности гражданского населения. Обещания белых соперничали с обещаниями красных. Но могли ли последние заслонить суровую действительность военного коммунизма, когда предпринимались попытки строжайшего контроля над производством и распределением всех товаров? Могли ли обещания будущего изобилия вдохновить людей, доведенных до крайней степени нужды и лишенных всех прав, кроме права на болезнь и смерть? Гражданская война, разразившаяся в России после трех лет войны с Германией и революционных потрясений 1917 года, разрушила последние остатки промышленности, остановила транспорт, вызвала нехватку продовольствия. Напоминая о Смутном времени, продолжительной внутренней междоусобице начала семнадцатого столетия, эта война опустошила русские деревни и города, вымиравшие от голода и эпидемий холеры и брюшного тифа. Как и следовало ожидать, большинство крестьян враждебно встретили появление продотрядов, изымавших зерно: многие полагали, что коммунисты, отбиравшие у них хлеб, вовсе не те самые большевики, которые даровали им землю (партия была переименована в марте 1918 г.)[138]. Однако в целом крестьянство продолжало поддерживать коммунистов. Во многом этой поддержкой они обязаны были широкой пропагандистской кампании, проводимой самыми разнообразными способами членами партии и их сторонниками на протяжении гражданской войны. Именно эта агитация и послужила опорой для возникновения культа Ленина.