Читать онлайн «Срывайте маски!: Идентичность и самозванство в России». Страница 75

«Мы должны стать другими людьми», — снова и снова слышала Нэнси Рис в Москве 1990 г.{730} Отдельные русские и прочие постсоветские граждане в 1990-е гг. активно занимались самопреобразованием, и в конце десятилетия нашумевший бестселлер Виктора Пелевина «Generation П»{731} представил свидетельство поразительного прогресса в этом деле. В черном фарсе Пелевина имидж — всё, а идентичности не просто сконструированы — они «фальшивы». Герой Пелевина (само имя которого подвергается постсоветскому пересмотру) пересотворил себя в рекламного «копирайтера» и «криэйто-ра», но не верит ни в собственное творение, ни в творения других. Никаких убеждений и ценностей не осталось; главное — выбрать себе имидж и проецировать его в мир, так что даже пламенный антисемит в романе Пелевина, оказывается, ничего не имеет против евреев, он всего лишь старается поддерживать образ русского патриота{732}. Самоидентификация «Нового Постсоветского Человека» в изображении Пелевина возможна только через список потребяемых им продуктов: каждый из них связывается с определенной чертой характера, склонностью или свойством, и комбинация этих черт и склонностей создает «впечатление реальной личности»{733}.

По пелевинскому «Generation П», главным руководством по самопреобразованию служат реклама и телевидение. Реклама действительно играла центральную роль и как новая сфера профессиональной ориентации для молодежи, и как всеобщий учитель нравов. В одной газете 1991 г., например, реклама банка иллюстрировалась фотографией спешащего куда-то молодого человека в костюме и галстуке с надписью: «Новые люди». Текст рекламы гласил: «В отделениях Сбербанка на смену счетным доскам приходят компьютеры. А вместе с ними — новое молодое поколение услужливых сотрудников, которые дают советы, сокращают очереди, учатся улыбаться… Это Новые Люди…»{734} Намерение Сбербанка учить людей улыбаться не было исключением. Умение улыбаться входило в программу подготовки работников «Макдоналдса», который открылся в Москве в начале 1990-х гг.{735}, ему уделялось огромное внимание в постсоветских рекомендательных пособиях и книгах по этикету{736}. Советы о том, как должен себя вести новый человек, пользовались большим спросом и предоставлялись в изобилии. Целые серии только что изданных справочников снабжали постсоветского человека оружием для выживания в новом мире: словари по маркетингу, банковскому и биржевому делу, предпринимательству международному туризму (имевшему для постсоветского образа жизни не менее важное значение, чем шоппинг), интеллектуальной собственности, политическим партиям и ассоциациям, гражданскому обществу и политологии; справочники «кто есть кто» в правительстве, бизнесе и «научной элите»; даже словарь «бизнес-сленга для “новых русских”»{737}. Книга Дейла Карнеги «Как приобретать друзей и оказывать влияние на людей» (впервые вышедшая в США в 1937 г.) с 1989 по 1997 г. выдержала шестьдесят восемь изданий на русском языке{738}. «Сила позитивного мышления» Нормана Винсента Пила тоже имела в начале 1990-х гг. большой успех, хотя интеллектуалы — знакомые Нэнси Рис (они все эту книгу читали, но воспринимали довольно критически) «давали понять [своими шутками и вздохами], что, по их мнению, у [русского] негативного мышления достаточно силы, чтобы перекрыть и поглотить любые инструкции по позитивному мышлению». Тем не менее программы самопомощи и самоусовершенствования множились в Москве времен перестройки, как грибы, предлагая советы по выработке уверенности в себе и оптимизма{739}.

Оптимизм и уверенность в себе являлись ценным подспорьем для преодоления шока переходного периода, однако требовалось и более практическое переоснащение. На свет появились такие новые специальности, как рекламное дело, пиар и риэлторство. 27 июня 1991 г. «Известия» сообщили, что «в Доме Советов РСФСР состоялась необычная церемония — официальная презентация новой профессии “социальный работник”. Специальности, которой в СССР не было никогда»{740}. Частные детективы впервые стали лицензированными специалистами по закону Российской Федерации 1992 г. «О частной детективно-охранной деятельности»{741}. В 1996 г. Ельцин президентским указом № 1044 санкционировал возрождение и развитие психоанализа{742}.[288] Новые профессии, в свою очередь, вызвали появление новых учебных заведений. В 1995 г. в Москве открылась Высшая школа рекламы; в том же году Институт безопасности предпринимательства предложил пятилетнюю программу обучения «менеджеров по вопросам безопасности предпринимательской деятельности»{743}. Помимо занятий по «основам юридических и экономических знаний, английскому языку, методике сбора и анализа информации» учащимся обещали также усиленную «физическую подготовку»{744}.

Учителя и директора начальных и средних школ изо всех сил старались скорректировать учебные планы так, чтобы дать ученикам образование, пригодное для постсоветского мира. Но в действительности, как правило, ученики сами находили способы адаптироваться к новым правилам жизни. В одной газетной статье 1995 г. отмечалось, что дети вместо «казаков-разбойников» предпочитают теперь роли «боевиков и спецназовцев». Девочки же играют не в «дочки-матери», а в конкурсы красоты. «Почти везде безобидные скакалки и классики уступили место более меркантильным играм. Дети играют в рэкетиров, грабителей и владельцев магазина — используя настоящие деньги…»{745}

Основные усилия тех, кто придумывал себе постсоветское «Я», направлялись на то, чтобы стать западным и современным «нормальным, цивилизованным человеком» без позорных признаков «совка» — этим презрительным словечком в начале 1990-х гг. стало модно называть типичных советских граждан{746}. Одной из характерных для нормального, цивилизованного человека вещей являлась компетентность в вопросах секса, публичное обсуждение которых в советское время всегда подвергалось жесткой цензуре по соображениям морали и хорошего вкуса. «У нас секса нет!» — жалобно воскликнула представительница русской аудитории на совместной телепередаче, проведенной в 1987 г. Филом Донахью и Владимиром Познером и получившей громкую известность под названием советско-американского «телемоста». Как указывает Элиот Боренстейн, это утверждение было почти абсолютной правдой применительно к дискурсам о сексе, и если верить Фуко, заявлявшему в своей «Истории сексуальности», что современность характеризуется «стремлением производить все больше и больше дискурса о сексе», то постсоветская Россия, безусловно, дала впечатляющий пример стремительной модернизации «фукоистского» толка{747}.

В придачу к переводам западной порнографической литературы и классических руководств по сексу вроде «Радости секса» Алекса Комфорта, выпущенной в 1991 г. в роскошном издании большого формата с цветными иллюстрациями на всю полосу{748}, появился ряд российских журналов и газет, специально посвященных этой теме. Первым в 1989 г. стартовал «СПИД-инфо» — в качестве издания, предназначенного (пока еще в квазисоветском духе) для просвещения общественности относительно СПИД и венерических заболеваний. Вскоре он сменил название (на «SPEED-INFO» латинскими буквами) и превратился в «настоящую энциклопедию сексуальной жизни», предлагающую информацию и консультации специалистов по вопросам секса и всех его социальных, экономических и культурных проявлений, — в журнал, который, по словам Боренстейна, «существует не для того, чтобы провоцировать сексуальное желание, а для того, чтобы провоцировать вербализацию желания»{749}. Стала доступна и жесткая порнография, например газета «Еще», которую Боренстейн считает адресованной специально «советским» людям, нуждающимся в адаптации к постсоветскому миру: «Искатели эротических приключений в ней — шоферы-дальнобойщики и колхозники, истории их сексуальных экспериментов в других странах рассказываются с точки зрения ошарашенного секс-туриста из бывшего СССР»{750}. Другие издания прославляли разнообразные формы сексуальной активности, считавшиеся ранее извращенными или постыдными, рекомендовали вниманию читателей недавно открытый стиль жизни геев и призывали их наслаждаться мастурбацией, не испытывая чувства вины{751}.

Новый интерес к сексу выражался не только в том, что люди учились говорить о нем. Проституция (с иностранцами за твердую валюту) в конце 1980-х гг. стала бурно развивающейся индустрией в крупных городах, и фильм П. Е. Тодоровского на эту тему «Интердевочка» (снятый в 1989 г. по одноименной повести В. В. Кунина 1988 г.), вызвал оживленные дискуссии{752}. На международный рынок торговли «живым товаром» в 1990-е гг. поступило большое количество молодых русских и украинок, работавших во многих странах Европы и Ближнего Востока{753}. Экономическая необходимость, конечно, играла тут определенную роль, и многие девушки, несомненно, были введены в заблуждение насчет характера «работы за рубежом», которую им предлагали. Но, кажется, в самой готовности молодых женщин ухватиться за эту возможность, наличествовал элемент постсоветского пересотворения себя. Так же как реклама и пиар, международная сексторговля стала одной из новых сфер трудоустройства в постсоветскую эру