Читать онлайн «Московское метро: от первых планов до великой стройки сталинизма (1897-1935)». Страница 91

Для партийных и комсомольских организаторов были открыты специальные курсы в Коммунистическом университете им. Свердлова{1719}. Для кандидатов в члены партии имелась «кандидатская школа»{1720}, для активистов — «школа низшего партийного актива», которая, впрочем, очень плохо посещалась{1721}. Часто случалось, что подвергались осуждению даже коммунисты и комсомольцы, которые отсутствовали или нерегулярно принимали участие в различных мероприятиях политпросвета{1722}. Распределенные между ними тексты они не читали дома, текучесть слушателей на курсах и в кружках была столь велика, что руководителям постоянно приходилось иметь дело с новыми участниками занятий{1723}.

Аналогичная ситуация сложилась в системе общего образования и расширения культурного горизонта рабочих: «Мы в обязательном порядке требуем от каждого коммуниста, чтобы он работал над своим культурным уровнем, ежедневно читал газеты, обогащал свои знания чтением художественной литературы», — разъяснял парторг, оговариваясь при этом, что у большинства на это не хватает времени{1724}. Он сам в свободное от работы время был настолько перегружен партийными заданиями, что время для чтения находил лишь в трамвае. При этом партийный функционер все же обязан быть культурно образованным и работать над собой, так как он является «в не меньшей степени инженером человеческих душ, чем писатель»{1725}.

В ходе проведенного в июле 1934 г. «Ударником Метростроя» опроса 50 партийных деятелей большинство призналось, что у них нет времени для чтения. «Каждый метростроевец обязан знать произведения классической литературы», — требовал «Ударник Метростроя»{1726}.

Коммунисты и комсомольцы по очереди отчитывались перед комитетом комсомола или партии о том, как они «работают над собой», что читают, как часто ходят в театр или кино, регулярно ли участвуют в мероприятиях системы политпросвещения{1727}. После заслушивания персональных отчетов партийные секретари давали коммунистам наказ регулярно посещать политзанятия, читать газеты и определенные литературные произведения, ходить в кино и повышать уровень политического образования{1728}. Отдельные коммунисты были исключены из партии по причине политической неграмотности и «хвостов» в политкружках{1729}.

При проверке знаний членов политкружков осенью 1934 г. выяснилось, что лишь немногие действительно понимали, что они читали или слышали, и что у большинства коммунистов политический багаж ограничивался несколькими лозунгами{1730}. Вот характерный диалог между бригадиром Максимовым и парторгом Липманом:

«Максимов: Нет ни одной темы, которую бы я хорошо усвоил. На дому я не прорабатывал. У меня нет совсем свободного времени. Я далеко живу, в Марьиной роще. Приходится долго ехать, тратить много времени на проезд. Посещать аккуратно кружок не имел возможности, так как нет времени.

Липман: Во сколько же Вы кончаете работу, разве Вас задерживают?

Максимов: В 5 часов. Пока доедешь домой…

Липман: Это очень плохо, надо над собой работать. Что такое Версальский мир?

Максимов: Версальский мир был заключен…

Липман: Что такое Антанта?

Максимов:…

Липман: Кто был сторонником Германии в империалистическую войну?

Максимов:…

Липман: Читаете ли Вы газеты?

Максимов: Я читаю, не систематически, дома над собой не работаю. Нет времени.

Липман: Ну, а журнал «Большевик» читали?

Максимов: Нет, не читал совсем, я журналов вообще не читаю.

Липман: Ну, а скажите, какую художественную литературу Вы читали?

Максимов: Литературы мало читал. Не помню что, но читал.

Липман: Почему бы тебе не проглядывать газеты в трамвае, когда едешь? Ты говоришь, что тебе далеко ехать, так ты бы мог всю «Правду» прочитать.

Максимов: На 47 (номере трамвая. — Д. Н.) не только читать, даже ехать невозможно.

Липман: Вот ты бригадир. Ну, а если к тебе обратятся беспартийные товарищи с вопросом, ты даже объяснить им ничего не сможешь.

Максимов: В моей бригаде не было случаев, чтобы мне задавали вопросы на политические темы. Я беседую только тогда, когда имею литературу, а так никогда не беседую.

Липман: А теперь скажи, кто сейчас стоит у власти в Италии?

Максимов: Не знаю.

Липман: Какой же ты коммунист, если не знаешь, что у власти стоит Муссолини, основатель фашизма. — Ты очень плохо занимался над собой. Другой беспартийный рабочий знает больше тебя, ты не ответил ни на один вопрос, а если и старался ответить, то очень смутно»{1731}.

Большим успехом среди метростроевцев пользовались кружки художественной самодеятельности и литературные объединения. С их помощью комсомолу и профсоюзу удалось установить контакт с беспартийными рабочими{1732}. Весной 1935 г. от 1,5 до 2 тыс. метростроевцев занималось в таких кружках, где они спорили о литературных произведениях, писали стихи, устраивали спектакли, занимались музыкой, танцевали, рисовали или играли в шахматы. У Метростроя среди прочего имелся собственный симфонический оркестр, множество джазовых оркестров, ансамблей исполнителей на балалайке и домре, струнный ансамбль югославских рабочих, ансамбль баянистов, кукольный театр, драматический театр, русский и татарский хоры, а также балетная труппа{1733}.[193]

Почти на каждой шахте и дистанции действовал кружок художественной самодеятельности. Например, на шахте 18-18 бис в начале декабря 1934 г. 51 рабочий принимал участие в трех кружках (театральном, музыкальном, литературном){1734}, на шахте 21-21 бис 208 рабочих занимались в 12 кружках (математическом, физическом, немецкого языка, театральном, школе танцев[194], оркестре смычковых и духовых инструментов, радиокружке, кружке джаза). Устраивались вечера художественной самодеятельности, проводились «олимпиады», «спартакиады» и другие соревнования{1735}.

Впрочем, большинство кружков было открыто относительно поздно, летом 1934 и особенно зимой 1934/35 гг., т. е. к тому времени, когда основной объем работ уже был завершен. Партия никогда не проявляла особой заботы об этом культурном движении, и профсоюзы поначалу также относились к нему пренебрежительно.

Культурная инициатива начиналась довольно скромно. В сентябре 1932 г. при редакции «Ударника Метростроя» основали литературный кружок. Каждые десять дней члены кружка собирались и знакомили друг друга со своими литературными опытами. Однако вне редакции газеты интереса к кружку не было, так что начинание не пользовалось поддержкой{1736}.

В июле 1933 г. новый профком Метростроя повел дело иначе. Прежнее руководство профсоюза не понимало значения художественной самодеятельности для коммунистического воспитания рабочих и ни разу не регистрировало сотни музыкантов. Последние в руках партийной и профсоюзной организации, как теперь провозглашалось, могли стать мощной силой. Профком совместно с комитетом комсомола и редакцией газеты «Ударник Метростроя» постановил провести конкурс участников художественной самодеятельности. Цель его заключалась в том, чтобы объединить множество музыкантов, проживавших в бараках, и «поставить их на службу выполнения производственного плана». Впредь они должны исполнять не «всевозможное музыкальное барахло, которое обычно играют в кабаках», а петь «наши советские революционные песни»{1737}.

Эта неловкая в целом попытка приставить музыкантов к делу выполнения производственного плана не оставила следов. Во всяком случае, в «ударнике Метростроя» вплоть до июня 1934 г. ничего не печаталось по этому поводу. Впоследствии более важной, по сравнению с музыкой, оказалась литература. В связи с началом проекта «История метро»[195] в июле 1933 г. на шахтах и дистанциях были основаны литературные кружки{1738}. В декабре 1933 г. «Ударник Метростроя» впервые поместил литературную страницу, где были опубликованы стихотворения и четверостишия, написанные метростроевцами{1739}. К марту 1935 г. всего вышло семь номеров с литературной страничкой.

В марте 1934 г. состоялась двухдневная встреча авторов — рабочих Метростроя. Писатели Л. Н. Сейфуллина, В. П. Катаев, Е. Зозуля, А. И. Безыменский и А. А. Сурков[196]дали авторам-рабочим советы по составлению дневников и написанию истории их строительных участков. Два языковеда провели для рабочих семинар по языку и стилистике. В конце июля 1934 г. редакция «Ударника Метростроя» повторно собрала авторов. На встрече было принято решение провести литературное соревнование и подписан приветственный адрес предстоящему съезду советских писателей: «Мы желаем вам, товарищи писатели, видеть нашу стройку не только по праздникам. Мы хотим, чтобы вы пришли к нам в рабочие будни, поговорили бы с нами в кружках о темах, которые нас волнуют»[197].