Читать онлайн «Будда: его жизнь и учение». Страница 29

Все эти правила имеют целью поставить монахинь в зависимость от монахов. При спорах монахинь между собой решают монахи Сношения между монахами и монахинями определялись точными установлениями. При Упасампада монахиням предлагалось всего 24 вопроса, кроме тех, что монахам, еще ряд других, остающихся для нас до сих пор непонятными. Кроме предметов, составлявших имущество монаха, монахиням дозволялось еще иметь кофту и купальный костюм Всякие наряды были запрещены. В остальном обыденная жизнь монахинь определялась, в сущности, теми же предписаниями, что и монахов. Монахиням не дозволялось только жить в лесу; они должны были жить в деревне или в городе, да и там не одни Число монахинь никогда не было так велико как монахов, а число женских буддийских монастырей никогда не достигало, даже приблизительно, числа христианских В странах южного буддизма теперь, кажется, не сохранилось их ни одного. Теперь могут предлагать свои услуги ордену лишь старые девы и пожилые бездетные вдовы Они принимают на себя обет целомудрия, обривают себе голову, получают белое платье и позволение собирать подаяние для монастыря. Они живут вблизи монастыря или в нем, в особых устроенных для них кельях, и служат тем, что метут в монастыре, приносят монахам воду и т. п. Они могут когда угодно прервать свою связь с монастырем, могут быть также уволены, если будут признаны неподходящими. Так это мы видим у северных буддистов, но в Китае, Тибете и в гималайских странах еще и теперь имеются настоящие женские монастыри.

Культ в древней общине был самый простой. Два раза в месяц, во время ново— и полнолуния, монахи округа сходились вместе для празднования дня Упавасатха Старейший из монахов объявлял день, и накануне назначенного дня вечером все монахи собирались в определенном месте, в избранном для того помещении. Никто не смел отсутствовать. Приносились даже больные, если не оказывалось никого из монахов, кто мог бы передать заявление больного, что он свободен от грехов, требующих отпущения. Случалось, что община монахов собиралась у постели тяжелобольного В помещении собрания монахи сидели на низких скамейках при освещении факелами Присутствовать могли только посвященные монахи, так как в собрании читалась Пратимокша, знание которой дозволялось только посвященным монахам Председательствующий открывал чтение следующим воззванием: «Слава Возвышенному, Святому, Совершеннопросветленному; Община, слушай меня! Сегодня пятнадцатое число, день Упавасатха Если угодно общине, да совершит она Упавасатху и прочтет вслух Пратимокшу Объявите, преподобные, свободны ли вы от греха; я буду читать Пратимокшу». — «Мы будем все внимательно слушать и принимать к сердцу»[10] — «Кто совершил грех, да объявит о том; кто не совершил греха, да молчит Кто из монахов трижды спрошенный, не объявит греха, сознаваемого им, окажется виновным в сознательной лжи. Сознательную же ложь Возвышенный указал как препятствие (к спасению) Поэтому каждый монах, сознающий грех, им совершенный, и желающий освободиться от него, да объявит его. Ибо признание принесет ему облегчение». После того каждому предъявлялись вопросы, и кто сознавал за собой грех, объявлял о том и каялся. На Цейлоне этот праздник сохранился до настоящего времени, как о том сообщает Диксон, имевший возможность в 1874 г. присутствовать на празднике Упавасатха, после того как в 1872 г он был свидетелем церемонии Упасампада.

Кроме Упавасатхи, имелся еще один, ежегодно повторявшийся праздник, Праварана — «Приглашение», «Вызов». Он имел место каждый год в конце дождливого времени, перед тем как вновь начиналось странствование. Все монахи одного округа сходились вместе для торжественного собрания, и каждый просил братьев объявить ему, не провинился ли он в чем-нибудь перед ними Он закидывал свой плащ на левое плечо, садился на землю, протягивал сложенные руки и говорил троекратно: «Я вызываю, братья, общину: если вы что-нибудь за мной знаете или слышали, или имеете какое-нибудь подозрение на меня, скажите мне о том, преподобные, из сострадания к мне. Если я сознаю, то я покаюсь в том» Правагана превратилась позже, как и праздник Упавасатха, в простую формальность, так как всякие размолвки улаживались уже обыкновенно ранее.

Вот и все, что можно было в древние времена назвать культом. Но уже очень рано, по-видимому, выработался культ реликвий и почитание священных мест В Махапари-ниббанасутте сам Будда указывает Ананде четыре места, которые для всякого верующего человека из хорошей фамилии должны считаться достойными посещения и трогательными для сердца; это — место, где родился Будда, где он достиг просветления, где он впервые привел в движение превосходнейшее колесо закона (т. е. где он произнес первую проповедь) и где он вступил в паринирвану.

К этим местам должны отправляться верующие монахи и монахини, миряне и мирские сестры, и всем, кто при таком паломничестве с чистым сердцем умрет, обещается, что по разрушении тела они возродятся по ту сторону смерти; на небе.

Та же сутта сообщает, что по смерти Будды, обратившиеся к буддизму Цари, благородные роды и отдельные духовные послали к Малласам гонцов с требованием части его останков на память Но Малласы отказали им в этой просьбе, ибо Господь скончался в их области. Брахману Дроне удалось, однако, убедить Малласов, во избежание споров, разделить реликвии Будды на восемь частей, и каждому из просящих уделить одну часть Самому Дроне досталась кружка (для питья) Будды, а Маурьясам Пипхаливаны, посланный от которых прибыл уже после раздела, угли, на которых был сожжен Будда.

Все воздвигли над доставшимися им реликвиями по монументу из камней и земли, по «ступе» и устроили в честь их празднество Ступа, впрочем, не всегда воздвигалась над реликвиями Уже один воздвигнутый холм мог служить для напоминания об известном лице или событии. Если в нем были помещены реликвии, то пространство внутри, заключающее их в себе, называется Дхатугарбха, «хранилище реликвии» Отсюда в сингалезском языке образовалось «Дагаба», переделанное европейцами в Дагобе.

Почитание реликвии заняло позже в буддизме вполне место нашего богослужения и достигло роскошного развития.

Особенно славится глазной зуб (клык) Будды, о котором имеется даже особое сочинение Позже стали изготовляться изображения (статуи и иконы) Будды, к которым в северном буддизме присоединились изображения Пратьекабуддх, Дхьянибуддх и различных Бодхисаттв Были воздвигнуты также пышные храмы. В ламаизме имеются еще, кроме того, меньших размеров часовни, поставляемые на дорогах, на перекрестках или в степи, молитвенные башни (монг. — субурганы), развившиеся из ступ, различной величины от очень небольших до имеющих более ста футов в вышину; затем так называемые «мани», т. е стены различной высоты и длины, на которых вырезается священная молитва «Ом мани падме хум», чтобы побуждать верующих к молению.

Для молитв введены еще ламаизмом «молитвенные мельницы» в форме бочки или цилиндра, наполненные написанными на листах молитвенными формулами (или имеющие их написанными на своей поверхности) и вращающиеся вокруг оси Уже Фа-сянь упоминает об этих «молитвенных колесах» Они бывают различной величины. Духовные и миряне пользуются небольшими, легко приводимыми в движение; вне домов устанавливаются большие, «поминающие ветряные мельницы и приводимые в движение машинами или ветром. Вращение колеса приводит молитвы в движение, и таким образом можно без труда проделать разом многие тысячи молитв. Ибо вращение имеет такую же значимость, как и произнесение вслух[11] Кроме «молитвенных колес» в ходу еще «молитвенные знамена», которые также несут на себе изречение Ом мани падме хум и ставятся всюду, на скалах и деревьях, на башнях и крышах, на высоких шестах и т. п.

Ламаизм усвоил себе далее из брахманского шиваизма четки. Они заключают в себе 108 шариков. На обоих концах имеются еще по три особенно больших шарика, из коих средний самый крупный. Он обозначает Будду, а два других Закон и Общину, все три, следовательно, «Три Драгоценности» Эти три шарика удерживают, собственно, молитвенные шарики в их положении и указывают молящемуся, что он закончил ряд При богослужении в ламаизме употребляются еще: церковная музыка, колокольчики, горящие свечи, жертвенные чаши, курения, освященная вода. Если прибавить к этому еще пышные ризы священнослужителей, их тонзуру, их молитвенный скипетр, исповедь, иконы, то не станет удивительным, что первому католическому миссионеру, которому пришлось присутствовать на богослужении лам, именно Huc’y, оно показалось «наваждением дьявола», и что его описание этого богослужения вызвало включение сочинения в список книг, запрещенных католической церковью (Index hbrorum prohibitorum) Несомненно, многое из ламаизма перешло в католицизм, да и сам Будда — как Иосафат = Бодхисатва — принят был в число ее святых, в Martyrologium Romanum[12].