Читать онлайн «Иллюстрированная история религий». Страница 42

Но наряду с жертвоприношением немаловажную роль играл обрядовый закон. Он опутал всю жизнь сетью формальностей и связал ее с божественной волей.

Совершенно иной тон, чем в проповедях Иезекииля, звучит у его современника, жившего не в Вавилоне, как думали до последнего времени, а в Палестине, так называемого второ-Исайи, автора 40-55-й глав книги Исайи.

Второ-Исайя говорит не о заслугах дарованного избавления, а о том, что вера является единственной предпосылкой неизбежности избавления. Именно в этом его значение для израильской религии. Исходя, как и Иезекииль, из святости Бога, он принимает ее не с формальной стороны, т.е. не по требованиям, предъявляемым к иудеям, а по внутренней сущности, как нравственное величие. Нет ни одного пророка, который в этом отношении ушел бы так далеко, как второ-Исайя, и который так далеко увлек бы израильскую религию на путь монотеизма, подчеркивая исключительность Иудеи. То, что было намечено прежними пророками (высмеивание золотого тельца у Осии и прозвища, которые дает Исайя языческим богам), но проводилось без особой последовательности, становится основным принципом миропонимания. У второ-Исайи Иегова не только единственный Бог, которому надо поклоняться (декалог), или единственный в своем роде, но и абсолютно единый. Как Бог Израиля, он в то же время Бог природы и истории, творец неба и земли, причина всего сущего. Второ-Исайя, как и Иезекииль, заложил основу Кодекса святости. Для второ-Исайи Иегова, Бог Израиля – творец мира и правитель его. Согласно Кодексу святости Бог – творец мира, под именем Иеговы заступился за народ свой. Историческим мотивом представления о Боге у второ-Исайи служит победное нашествие полчищ персидского царя Кира, который нанес халдеям смертельный удар. У прежних пророков Ассирия и Вавилон являлись орудиями наказания в руках Иеговы, рассердившегося на народ свой, для второ-Исайи персидский царь – назначенный Иеговой освободитель Израиля, поэтому его пастырь и помазанник тот, кто восстановит дом Иеговы в Иерусалиме. Так как Иегова есть Бог Вселенной, то его помазанник может быть повелителем мира. Но и тогда Израиль остается средоточием божественного попечения. Поэтому второ-Исайя говорит о призвании Иудеи: как народ иудеи ничто, и в то же время его честь, его призвание – это познание Иеговы. Он должен как носитель идеи Иеговы донести ее к жаждущим познания народам и сделаться всеобщим светочем.

Второ-Исайя обозначает народ иудейский как Эбед Иеговы, – раб Иеговы. Сейчас ученые усомнились в авторстве второ-Исайи Песни Эбед Иеговы (Ис 42:1-4, 49:1-6, 50:4-9, 52:13- 53:12). Доказано их более позднее происхождение, относящееся к временам после пленения. Эбед Иеговы – это не определенный исторический деятель, учитель Торы, а вообще Учитель.

В Эбед Иеговы Иудея рассматривается как народ, отягощенный грехами, стонущий под бременем страданий, в то же время это народ идеальный, призванный и любимый Богом, о котором он никогда не забывает и которого он не перестает любить. Благодаря своей двойственности эта мысль приобретает наибольшую глубину. Идея должна стать выше реальности. В проповеди искупительного страдания (Ис 53) образ иудейского народа находит свое классическое выражение. Речь идет об очищении самого народа, о его внутренней сущности. Очищение достигается удовлетворением Иеговы страданиями иудеев, которыми они добровольно подчиняются и которые покорно несут, достаточное наказание, а, следовательно, и искупление. Подчинение высшему суду, а иногда и принятие смерти, есть единственный путь к новой жизни. У Иезекииля воскресение народа достигается извне (Иез 37), в Эбед Иеговы воскресение тесно связано с очищением. Именно здесь второ-Исайя больше, чем кто либо иной, является предтечей христианства. Он в двояком смысле пророк искушения: предсказывает освобождение от рабства в результате доблестных побед персидского царя Кира; освобождение означает для него прощение, снятие вины, отмену наказания и принятие благоволения Иеговы. Иегова, которого Иезекииль видел покидающим Иерусалим, близок в проповеди второ-Исайи к возвращению к своему народу. "Утешайте, утешайте народ мой, говорит Бог ваш", "Взойди на высокую гору, благовествующий Сион и скажи городам Иудеи: вот Бог наш!" (Ис 40:1).

Великое значение имеют эти мысли для еврейского благочестия, подтверждение этому мы встречаем в книге псалмов. Где говорится, что избавление от сильной нужды есть неизбежный результат милости Иеговы; где прослеживается тесная связь между отпущением грехов и спасением. Израиль является примером для народов, т.е. проповедником Иеговы. Подобные утверждения, в той или иной форме, встречаются на каждой странице Псалтири.

Во второй половине VI века до н.э. Иудея пережила новый подъем. Вдохновленная пророками Аггеем и Захарием, а также Иисусом и Зоровавелем возобновлена постройка иерусалимского храма, закончившаяся на шестом году правления Дария Гистаспа в 516 г. (Езд 6:15). Восстановлению храма предшествовало возвращение плененных иудеев благодаря одержанным победам Кира. Однако постройка храма не возродила израильский народ, и не осуществились попытки возрождения Царства. Апокалипсиса не произошло. Но для поклонения Богу был восстановлен храм, и можно было заняться религиозной организацией на основе Второзакония. Однако религиозное рвение скоро остыло. Книга пророка Малахии, составленная в первой половине V столетия – это жалоба на недостаток рвения к Иегове, на несерьезное стремление исполнить свой долг. Пророк проповедует скорый суд Иеговы над Иудеей и призывает к религиозному обращению.

С появлением Неемии наступили новые времена. Он был человеком не слова, как пророки, а дела. Бывший царский виночерпий в Сузах, затем персидский наместник, он отдался служению пришедшей в упадок Иудее. С невероятными усилиями и стараниями ему удалось возродить государство к жизни, невзирая на тайное и явное противодействие, вновь воздвигнуть стены Иерусалима, привлечь в лежащий в руинах город новое население, устранить социальные невзгоды, возродить к вере народ израильский.

Видение пророка Захарии

Неемия встретил поддержку со стороны ученого книжника Ездры. Отношения этих людей вызывают разнотолки. По общепринятому мнению, основанному на изучении книг Ездры и Неемии, Ездра уже в 458 г. до н.э., т.е. за 13 лет до появления Неемии, вернулся вместе с другими пленными из Вавилона в Иудею и тогда уже сделал неудавшуюся попытку насильственно расторгнуть заключенные с нееврейскими женщинами браки и выделить иудейскую общину. Приблизительно в 445 г. до н.э. появился Неемия и начал претворять в жизнь намеченные Ездрой реформы, которые выразились в введении привезенной Ездрой из Вавилона Книги законов. Однако новое государственное устройство пришло в полнейший беспорядок во время отъезда Неемии в 432 г. до н.э. в Персию, и ему стоило по возвращении величайших усилий вновь заставить почитать законы. Изгнали видных священников, например, внука первосвященника Элиашива.

Неемия был облечен государственной властью. Невзирая на различие во времени, в положении, в характерах, верованиях и т.д., его можно сравнить с царем Давидом. Последний был отцом израильского государства, а Неемия – основателем иудейской общины. Неемия принадлежит к наиболее выдающимся людям израильского народа.

Ездра

Однако на внутреннее развитие израильской религии Ездра оказал огромное влияние. Соферимы (книжники) и ранее выступали в качестве придворных и государственных деятелей, но Ездра первый получил это звание в религиозной истории. По мировоззрению своему Ездра опирается на Иезекииля, он родоначальник плеяды лиц, которые в дальнейших столетиях стали законодателями, писателями и теологами иудейства. В хронике книжники выступают как определенное сословие. В иудейских преданиях они рассматриваются как наследники и последователи пророков. Пророкам иудаизм обязан религиозным величием, а книжникам – интеллектуальной сущностью. Еще во времена Иисуса они были истинными духовными владыками народа, и их значение трудно переоценить.

Иерусалим. Общий вид

Деятельность Ездры и Неемии подвела к логическому завершению религиозные реформы, начавшиеся с введением Второзакония. Была создана религиозная система, которая, в противовес языческому миру, должна была выражать единство, святость, господство и милость Бога. Государство превратилось в церковь; церковь сделалась государством. Весьма поучительно сравнить более древние книги царств с историческими летописями. Левиты занимают место царских телохранителей, на первом плане стоят не политические, а религиозно-обрядовые соображения. Проявляется вся разница между прежним и новым временем.