Читать онлайн «Наставление в христианской вере, т.4». Страница 31

В Африке этот вопрос долгое время был предметом спора. Когда собор в Милевисе, на котором присутствовал св. Августин, подверг отлучению всех апеллировавших «за море», римский епископ приложил огромные усилия к тому, чтобы внести поправки в это постановление. Он направил в Африку своих легатов, которые должны были доказать, что такая привилегия была дана Риму Никейским собором. Легаты предъявили акты (составленные, по их словам, на Никейском соборе), которые были взяты из архивов римской Церкви. Африканцы воспротивились и заявили, что нельзя доверять Римскому епископу в деле, касающемся его собственных интересов. Так было принято решение обратиться в Константинополь и другие греческие города, чтобы достать там менее сомнительные списки. В них не было найдено ничего, что подкрепляло бы притязания римских легатов. В результате постановление, отменяющее верховную юрисдикцию Римского епископа, осталось в силе. При этом обнаружились низость и бесстыдство Римского епископа, который обманом выдал СардикийскиЙ собор за Никейский и был пойман с поличным.

Но ещё большее бесстыдство и нечестие он выказал тем, что добавил к актам Собора подложное письмо, где преемник Карфагенского епископа Аврелия осуждает высокомерие своего предшественника, дерзнувшего отказать в повиновении Апостольскому престолу, и смиренно просит от себя и своей Церкви милостиво принять их обратно. Вот каковы те пресловутые памятники древности, на которых основано величие римского престола! Под прикрытием древности прибегали к уловкам настолько детским, что даже слепой на ощупь обнаружит их нелепость. Аврелий, говорится в этом письме, исполнившись дерзости и дьявольского упрямства, восстал против Иисуса Христа и св. Петра и потому заслужил анафему. Что же тогда сказать о cв. Августине? И обо всех тех отцах, которые присутствовали на соборе в Милевисе? Но к чему многословно опровергать столь глупое сочинение, которое должно заставить покраснеть от стыда самих папистов, если только они не совсем безнадёжно погрязли в бесстыдстве! Не знаю, намеренно или по незнанию Грациан, составляя собрание постановлений (декретов), вслед за изложением правила о запрещении апелляции за море под угрозой отлучения добавляет: за исключением апелляции к римскому престолу (Decretum Gratiani II, c.II, qu. 6, c. 35). Что поделать с этими тупыми животными, настолько лишёнными здравого смысла, что они делают исключение именно для того случая, ради которого, как всем известно, и создавалось это правило? Ведь, запрещая апелляции за море, собор имел в виду не что иное, как апелляции к Риму.

10. Чтобы покончить с этим вопросом, приведём одну историю, которую передает св. Августин. Она достаточно ясно показывает, какова была в древности юрисдикция Римского епископа. Донат из Касанигрии, схизматик, выдвинул обвинение против архиепископа Карфагенского Цецилиана и сделал так, что тот был осуждён заочно. Ибо Цецилиан, зная о заговоре епископов против него, не захотел явиться на суд. Дело дошло до императора Константина. Император пожелал вынести его на суд Церкви и поручил рассмотрение Мельхиаду, тогдашнему епископу Рима, и некоторым другим епископам Италии, Галлии и Испании, которых он сам назначил (Августин. Письма, 43, II, 4; 53, II, 5; 88, 3; 105, II, 8 (MPL, XXXIII, 161, 198, 303, 299); О едином крещении, против Петелиана, XVI, 28 (MPL, XLIII, 160); Краткое изложение спора с донатистами, собр. 13, XII, 24 (MPL, LXIII, 637)). Если бы такие дела подлежали юрисдикции римского престола в ординарном порядке, разве Мельхиад потерпел бы, что император даёт ему помощников по своему усмотрению? Более того: почему апелляция была направлена Мельхиаду по указу императора, а не на основании его собственного авторитета?

Но посмотрим, что произошло дальше. Цецилиан одержал победу. Донату из Касанигрии было отказано в иске. Донат опротестовал решение, и тогда император Константин направил апелляцию архиепископу Арля. И вот мы видим, как сей последний получает возможность отменить, если сочтёт нужным, приговор Римского епископа или по крайней мере вынести своё собственное решение (Евсевий. Церковная история, X, 5, 219). Если бы римский престол обладал неоспоримой верховной юрисдикцией, разве Мельхиад стерпел бы такое оскорбление - предпочтение, оказанное епископу Арля? И какой император так поступил? Тот самый Константин, про которого паписты хвастливо утверждают, что он приложил не только все своё личное усердие, но и все силы Империи к возвышению достоинства римского престола!

Итак, мы видим, насколько далёк был тогда римский священник от того господства над всеми Церквами, на которое он притязает как на данное ему Иисусом Христом и которым он якобы изначально обладает с согласия всего мира.

11. Я знаю, как много существует папских посланий, рескриптов и декретов, в которых папы до предела превозносят своё могущество. Но я не знаю ни одного настолько скудоумного или невежественного человека, который не видел бы глупости и нелепости, обычно присущих этим посланиям, и не сумел бы с первого взгляда определить, из какой лавочки они вышли. Какой здравомыслящий человек поверит, что Анаклет (один из первых епископов христианской общины в Риме, считающийся по традиции вторым (иногда третьим) преемником св. Петра) был автором знаменитого толкования, которое приписывает ему Грациан, а именно утверждения, что «cephas» означает «глава»? (Decretum Gratiani I, dist. XXII, c. 2) Грациан собрал множество таких нелепиц без разбора. Теперь же наши противники недобросовестно используют их, защищая свой престол. И при свете сегодняшнего дня они не стыдятся открыто напускать туман, которым в прежнее тёмное время увлекали простецов. Но я не буду тратить силы на опровержение всего этого хлама, который своей абсурдностью опровергает себя сам.

Я согласен, что есть послания, действительно написанные древними папами, в которых они стараются возвысить свой престол, давая ему величественные титулы. Таковы, например, послания Льва. Будучи образованным и красноречивым человеком, Лев безмерно жаждал славы и власти. Вопрос, однако, в том, соглашалась ли Церковь с его самовозвеличиванием. Известно, что многих его честолюбие раздражало и понуждало к сопротивлению его притязаниям. В одном из посланий Лев назначает епископа Фессалоникийского своим викарием в Греции и сопредельных странах. В другом - епископа Арля (или какого-то другого города) викарием Галлии. В третьем - епископа Севильского Гормизду викарием в Испании. Но при этом Лев каждый раз оговаривается, что даёт это поручение при условии полного соблюдения древних привилегий митрополитов. И сам называет одной из привилегий установление, согласно которому в случае спора или затруднения в первую очередь обращались к митрополитам. Таким образом, викариат давался при условии, что не будут чиниться никакие препятствия ни епископам в их ординарной юрисдикции, ни архиепископам в управлении провинциями, ни синодам. Но что всё это значит, как не воздержание от какой бы то ни было юрисдикции, а только вмешательство с целью усмирения раздоров, насколько это позволяет церковное общение?

12. Во времена св. Григория этот древний порядок уже претерпел значительные изменения. Империя разваливалась: Галлия и Испания были истощены войнами, Иллирия опустошена, Италия теснима, Африка почти целиком захвачена и разгромлена варварами. Поэтому христианские епископы, стремясь среди этого развала гражданского порядка сохранить в целости хотя бы единство веры, теснее сблизились с римским епископом. От этого значительно возросло не только достоинство римского престола, но и могущество пап. Неважно, почему происходило это возвышение. Важно, что в то время власть римского престола стала намного сильнее, чем прежде. И однако ей было ещё очень далеко до такого превосходства, которое позволяет полностью господствовать над другими. Просто авторитет римского престола давал ему возможность подавлять и увещевать смутьянов, которых другим епископам не удавалось призвать к порядку.

Св. Григорий неизменно подчёркивал, что желает уважать чужие права не менее, чем видеть уважение к своим правам. «Я не хочу из честолюбия унижать кого бы то ни было, - говорит он, - но желаю почитать моих братьев во всём и везде» (Григорий Великий. Письма, II, 47 (MPL, LXXVII, 627)). В посланиях св. Григория первенство Рима больше всего превозносится в следующей фразе: «Я не знаю епископа, который не подчинился бы Апостолькому престолу, оказавшись в нужде». Но тут же добавляет: «Когда нет нужды, тогда все равны, по праву смирения» (Григорий Великий. Письма, IX, 59 (MPL, LXXVII, 996)). Тем самым он присваивает себе власть направлять оступившихся, но признает свое равенство с теми, кто исполняет свой долг. Однако следует заметить, что такую власть он присваивает себе сам. Кто хотел, тот мог согласиться с ним; кто не хотел, тот был вправе возражать, что многие и делали. Следует заметить также, что здесь св. Григорий говорит и о примасе Византии, осуждённом поместным собором, но презревшем приговор всех епископов страны. Те обратились с жалобой к императору, а он поручил рассмотрение дела св. Григорию. Как видим, папа вовсе не пытался нарушить ординарную юрисдикцию и даже попытки помочь другим он предпринимал по желанию императора.