Читать онлайн «О молитве Иисусовой и Божественной Благодати». Страница 23

Без всякого сомнения первое место между всеми способами должно дать способу, предлагаемому святым Иоанном Лествичником[26], как особенно удобному, вполне безопасному, нужному, даже необходимому для действительности молитвы, приличествующему всем благочестиво жительствующим и ищущим спасения христианам, и мирянам и инокам… Лествичник говорит: „Подвизайся возвращать, точнее, заключать мысль в словах молитвы. Если, по причине младенчественности, она изнеможет и уклонится, опять введи ее… Начало молитвы — помыслы, отгоняемые молитвой при самом их начале; середина — когда ум пребывает в одних словах, произносимых гласно или умом, конец — восхищение ума к Богу… Борись с мыслью непрестанно, возвращая ее к себе, когда она улетает, — Бог не требует ох послушников молитвы испарительной. Не скорби, будучи окрадаем, но благодушествуй, постоянно возвращая ум к самому себе“. Здесь преподан способ внимательно молиться, молиться и гласно, и одним умом. Во внимательной молитве не может не принять участие сердце… Опыт не замедлил показать, что при употреблении [этого] способа, в особенности сначала, должно произносить слова с крайней неспешностью, чтоб ум успевал вмещаться в слова, как в формы; этого нельзя достигнуть при поспешном чтении. Способ святого Иоанна весьма удобен и при упражнении молитвой Иисусовой, и при келейном чтении молитвословий, даже при чтении Писания и отеческих книг. Приучаться к нему должно, как бы читая по складам, — с такой неспешностью. Приобучившийся к этому способу стяжал молитву устную, умную и сердечную…

Священноинок Дорофей[27], наш соотечественник, великий наставник духовному подвигу, подходящий этим достоинством своим к святому Исааку Сирскому, советует приобучающемуся к молитве Иисусовой сперва произносить ее гласно… „От молитвы гласной многой, — говорит священноинок, — истекает молитва умная, а от умной молитвы является молитва сердечная. Произносить молитву Иисусову должно негромким голосом, но тихо, вслух себе одному“. При особенном действии рассеянности, печали, уныния, лености очень полезно совершать молитву Иисусову гласно: на гласную молитву Иисусову душа мало-помалу возбуждается от тяжкого нравственного сна, в который обычно ввергают ее печаль и уныние. Очень полезно совершать молитву Иисусову гласно при усиленном нашествии помыслов и мечтаний плотского вожделения и гнева»{32}.

В своих частных письмах к монашествующим и мирянам свт. Игнатий не раз касается вопросов, относящихся к начальным стадиям молитвы: «Что значит молитва телесная? Это вообще молитва новоначальных, в особенности же клиросное пение, а наипаче нотное, где все внимание обращено на голос. От этой молитвы, сопровождаемой сильной наружной ревностью, также плотскою, переходит человек [в свое время] к сердечному и умственному вниманию… Не прелестный образ упражнения Иисусовой молитвой состоит в тихом произношении ее устами или умом, непременно при внимании и с чувством покаяния… Заботиться о заключении ума в слова молитвы должно и при молении молитвой Иисусовой, и при чтении акафистов и прочих молитвословий. Святые отцы советуют желающему преуспеть в молитве заниматься и молением молитвой Иисусовой, и чтением правил — попеременно. Такое разнообразие облегчает молитвенный подвиг и способствует преуспеянию. Новоначальным должно заниматься молитвой понемногу, но часто, чтобы сохранить вкус к молитве и не произвести в уме утомления, от которого происходит оставление молитвы. Когда находишься один, — молись несколько вслух, чтобы слышать самого себя. Это способствует к вниманию. На приходящие мысли, как бы они ни были явственны, не должно обращать никакого внимания… Придет тревога — отвергни мысли, приносящие ее, уйми волнение крови, принимая за верное, что всякая мысль, приносящая тревогу, — богопротивная, и опять продолжай молитвенное занятие…

Духовного преуспеяния тебе надо искать в отсечении своей воли. Это дело умерщвляет страсти и изводит, как из ада, из плотского мудрования. В отсекающем свою волю действие молитвы является само собою при упражнении во внимательной молитве с заключением ума в слова молитвы. Если предварительно не очистится человек отсечением воли, то истинного молитвенного действия в нем никогда не откроется… Ты должен отречься сам в себе от всякого сознания достоинства к преуспеянию и в нищете духа (что и есть отсечение воли), во внимании словам и страхе Божием предстоять мысленно Богу, вопиять о помиловании и всего ожидать от милости Божией… Для не отрекшихся от своей воли опасна прелесть… Нужно отрицаться от себя, т. е. не признавать себя достойным какого-либо преуспеяния, а решительно положиться на Бога. Даже не должно думать о преуспеянии, а заботиться о том, чтобы молитва была совершаема со вниманием. Впоследствии увидишь, что все твои стремления к преуспеянию были не что иное, как увлечения по причине вещественного разгорячения… С разгорячением всегда соединено самомнение. От самоотвержения, которое выше объяснено, является истинное смирение духа, нищета духа, а такое смирение привлекает к человеку милость Божию…

Держись решительно заключения ума в слова молитвы. Если при этом явится какой-либо механизм, сам собой, то пусть действует, доколе не отойдет. Если отойдет, то не смущайся. У тебя молитва еще вполне вещественна… При этом последнем механизме [заключении ума в слова] является в свое время неоцененное молитвенное действие, вполне духовное… Кто терпеливо молится своей оскверненной молитвой, сказал св. Иоанн Лествичник, и не покидает ее, наскучив ее скверной, тому Бог в свое время дает истинную молитву. Внимай себе, т. е. словам молитвы, а не внимай помыслам, приходящим во время ее… Когда при молитве ощущается нечувствие, то, несмотря на это… полезно нудиться к внимательной молитве и не оставлять молитвенного подвига, творя молитву гласно и неспешно, потому что после нечувствия внезапно прикасается к сердцу благодать Божия и оно приходит в умиление. Периодом борьбы со страстями никак не должно отягощаться. Период этот назначается Богом по Его премудрому смотрению… Преждевременное освобождение от внутренних браней душевредно… Для преуспеяния в молитве и для избежания прелести необходимо самоотвержение, научающее искать в молитве одного внимания. Тогда подвиг молитвенный упростится и облегчится; облегчатся и искушения, которые, однако, всегда сопутствуют подвигу»{33}.

В «Соловецком патерике» помещены записки подвижника XIX века — схимника Иеронима[28]. Рассуждая о молитве, старец, в частности, касается темы обучения словесному навыку: «Я неоднократно беседовал с искусными отцами и слышал от них следующее: монахи, оставшиеся в безмолвии и уединении, получали утешение душам своим от молитвы Иисусовой, совершаемой умом в сердце, и то при искусных и не пре́лестных наставниках; потому что некоторые, упражняясь в этой молитве, по неискусству и самочинию подпали прелести диавола и болели иногда неисцельно… Святые отцы оставили нам в „Добротолюбии“ наставления, как соединиться с Богом умом в сердце… До издания „Добротолюбия“ желавшие учиться Иисусовой молитве ходили в Молдавию и Нямецкий монастырь к истинному учителю Иисусовой молитвы, старцу Паисию Величковскому, и там получали наставления и согласно с ними жили в России. Таковых людей я видал. Ныне же, по издании „Добротолюбия“, для желающих заниматься умною молитвою открылся удобный случай, потому что все козни диавола в этой книге объяснены.

Сердечная молитва есть дар Божий, а не человеческая хитрость. Обращаясь с искусными молитвенниками, я насмотрелся, как они занимаются этим деланием; совершенно верую и чистосердечно возвещаю, что это делание душеполезно, но только требует совершенного безмолвия. И те люди лишаются этого делания, которые вдаются в какое-либо хлопотливое занятие. Во-первых, как мне говорили искусные старцы, надобно устами творить молитву по четкам, например, хоть сотню раз наедине в келье, так чтобы и мысль наша внимательно прислушивалась к словам молитвы, через это будет впечатлеваться молитва в памяти. Надобно тогда беречься от всякого помысла и мечтания; если же без помысла не возможешь исполнить сотни, то опять начни и постарайся исполнить ее без помыслов. Это наша азбука; с нее мы начинаем все, говорили старцы. И если кто навыкнет, может и более ста раз творить молитву, не внимая помыслам. Я послушал этих старцев и уже с лишком сорок лет учусь умной молитве, и благодарю Господа моего Иисуса Христа за навык. Упражняющийся в Иисусовой молитве не пренебрежет церковною службою. Он прежде всех спешит в церковь и последний исходит. Одни самочинники пренебрегают церковной службой. Я лучше хочу сказать в церкви одно „Господи, помилуй“, нежели прочитать в келье на воздух всю Псалтирь»{34}.