Читать онлайн «О молитве Иисусовой и Божественной Благодати». Страница 22

Я многих видел, которые просто, без всякого просветительного наставления и не зная, что есть внимание, сами собой устно творя беспрестанную Иисусову молитву, достигали того, что уста и язык их не могли удерживаться от изречения молитвы, которая впоследствии так их усладила и просветила и из слабых и нерадивых сделала подвижниками и поборниками добродетели… Что в твоей силе, тем пожертвуй Богу; хотя бы количество (для тебя возможное) приноси вначале Ему в жертву, и Божия сила излиется в твою немощную силу; и молитва сухая и рассеянная, но частая, всегдашняя, приобретя навык и обратясь в натуру, соделается молитвой чистой, светлой, пламенной и достодолжной».

Спустя годы Странник размышляет о пережитом, о таинственных причинах неотступного влечения человека к познанию молитвенного пути, о сокровенном действии благодати, которая побуждает новоначальных устоять в их подвиге, когда внешняя словесная молитва тайно сопровождается молением внутренним. Он вспоминает свою молодость: «Удивительно, что хотя о внутренней молитве, творимой в сердце, и понятия мы не имели и никогда не слыхали, а молились просто только языком да без толку клали поклоны, как болваны кувыркались, а охота к молитве была, и долгая наружная и без понятия молитва не казалась трудной, но отправлялась с удовольствием. Видно, правду мне сказал один учитель, что бывает тайная молитва внутри человека, о которой он и сам не знает, как она сама собой производится неведомо в душе и возбуждает к молению, кто какое знает и как умеет»{30}.

Интересны свидетельства начала XX века о том, как приобщал своих чад к молитве великий московский старец Алексий Мечев[23]. Его духовные воспитанники не были ни монахами, ни отшельниками, то были обычные миряне, подвизавшиеся среди городской суеты, в самом центре столицы. Один из учеников[24] отца Алексия в своих воспоминаниях рассказывает: «Батюшку окружали многие священники, ученые, писатели, инженеры-теоретики, и батюшка никогда не требовал от них забвения их знаний и узкой замкнутости в церковной жизни. Он говорил, что все: и наука, и искусство, и техника — все может служить во славу Господа, лишь бы только при этом не забывалось главное: духовная жизнь». Старец учил, чтобы везде и всегда — «идешь по улице, делаешь ли что-либо руками, сидишь ли в вагоне» — непременно молиться. «Особенно рекомендовал батюшка молитву Иисусову… Молитва настоящая, слезная, искренняя, по учению батюшки, есть драгоценное свойство души христианина, которое достигается не без труда. Чтобы дойти до такой степени молитвы, нужно преодолеть много препятствий, и главное из них — леность и привязанность к мирскому». Преступным считал отец Алексий, «заведя беседу с Господом, стремиться скорее окончить ее. Для предотвращения этого батюшка рекомендовал даже механическое чтение молитв: „Молись сначала хоть по молитвеннику, механически, а потом Господь, видя усердие твое, пошлет тебе дар истинной молитвы“».

Одна из духовных дочерей отца Алексия[25] вспоминает, как проходило ее обучение Иисусовой молитве. Прежде всего батюшка дал ей книгу «Рассказы странника» и пояснил: «Хорошая, замечательная книжка… Книжку прочтите и молитву Иисусову говорите. Говорите ее просто, во всякое время, сколько сможете за день. Где бы вы ни были, что бы вы ни делали, говорите!.. Только смотрите, совсем-совсем просто. Не думайте и не старайтесь ни о чем. Избави вас Господь стараться, чтобы вышло что-нибудь. Я это запрещаю. Чтобы никогда и мысли у вас об этом не было… Число раз не важно. Главное — как можно чаще. Ешь, пьешь, ходишь, говоришь, работаешь — все время надо ее читать про себя или в уме. Ночью проснетесь — тоже. Только как можно проще, совсем-совсем просто».

Далее ученица рассказывает о действии молитвы: «Стала я читать молитву Иисусову, как меня учили. Сначала забывала часто, скучно было. Но я очень старалась без конца твердить ее, иногда даже машинально, и очень скоро к ней привыкла. Случалось, говорила помимо своей воли. Но особенного утешения она мне не давала. Правда, она мне помогала быть терпеливой с мужем. Бывало, он придет уставший, раздражается. Служишь ему, стараешься угодить, а сама все ее повторяешь изо всех сил. И он скоро успокоится и сделается совсем ласковым. Значит, его успокоишь, сама не проявишь нетерпения ни внешнего, ни внутреннего, так как батюшка впоследствии взыскивал даже за малейшее внутреннее нетерпеливое движение души».

Старец следил за тем, как идет молитва, и подбадривал. «„Так и продолжайте, только ничего не думайте про нее, и в ней ничего не ищите. – Помилуй мя грешнаго“, – сказал батюшка с великим чувством покаяния. Я поняла, что все дело в том, чтобы читать ее с чувством покаяния. Так и стала делать. Все внимание обращала на слова: помилуй мя грешную. Стало с большим чувством выходить. Бывало, когда не слышишь, что читают, или не понимаешь, что поют в церкви, начнешь читать ее и рассеянность пропадает, мысли и помыслы куда-то исчезают и является молитвенное настроение.

Многие, потом, духовные люди спрашивали меня, как я училась „творить“ молитву Иисусову? А я им отвечала, что батюшка запрещал „творить“, а учил нас просто читать ее… Многие осуждали батюшку за то, что он давал молитву Иисусову с самого начала, когда люди-то хорошенько и молиться не умели. У батюшки в простоте ее была и ее сила. Он строго запрещал всегда ее „творить“ и [запрещал] „делание“, как это было у святых отцов, где это являлось великим и трудным подвигом, опасным для новоначальных и невозможным в миру. Батюшка считал, что от повторения этих великих слов является чувство, а от него появляется и молитвенное настроение. Он напирал на слова „помилуй мя грешнаго“, так как, читаемая в покаянии, [молитва] предохраняет от всевозможных искушений (прелести)… Простота, с которой она читалась, и покаяние, которое в нее вкладывалось, предохраняло человека от различных, подчас очень тонких и опасных искушений.

„Нам нельзя ее творить, как святые отцы, — говорил батюшка. — Где же нам с ними сравниться, как они там в пустынях ею занимались. Нам невозможно делание Иисусовой молитвы. Нам можно только просто говорить ее, как можно чаще, в доме, на улице, в гостях. Она очень, очень помогает и от многого защищает“. Такое простое учение о молитве Иисусовой приводило, тем не менее, к таким же результатам, как и „делание“».

В целом свое учение о молитве отец Алексий умел выразить в кратком наставлении. Батюшка говорил, что это труднейшее дело — отдать себя Богу. Труден и скорбен путь, ведущий к Господу. Только с Божией помощью можно идти вперед. Предоставленные самим себе, мы в самом начале погибли бы. Ежеминутно нужно вопить к Богу: помоги, Господи! Помилуй меня, немощного! Молиться нужно только о том, чтобы Господь помиловал нас. Просить надо у Бога прощения за грехи, просить дать силы жить, дать силы исправиться и служить Ему так, как Он того желает. Благодарить Его непрестанно за Его великое долготерпение и милосердие — и все. Просить же для себя радостей душевных и телесных благ не следует. Как в жизни требуется забыть себя и жить жизнью других и для других, так и в молитве нужно забыть себя, свою душу и просить у Господа только одного — силы исполнять его повеления на земле. Душа в молитве должна совсем забыть о себе, помнить только Господа своего и горячо умолять оказать ей милость: научить, как нужно любить Его, что нужно делать для Него.{31}

Много полезных сведений о начальных стадиях молитвенного подвига можно получить, обратившись к писаниям свт. Игнатия, где прохождение словесной молитвы преподается достаточно подробно.

«Внимательная устная и гласная молитва есть начало и причина умной. Внимательная устная и гласная молитва есть вместе и молитва умная… Устной, гласной молитве, как и всякой другой, должно непременно сопутствовать внимание. При внимании польза устной молитвы — неисчислима. С нее должен начинать подвижник… Нил Сорский говорит, что молящийся гласом и устами, без внимания, молится на воздух, а не Богу… Хочешь ли преуспеть в умной и сердечной молитве? Научись внимать в устной и гласной: внимательная устная молитва сама собою переходит в умную и сердечную. Хочешь ли научиться отгонять скоро и с силой помыслы, насеваемые общим врагом человечества? Отгоняй их, когда ты один в келии, гласной внимательной молитвой, произнося слова ее неспешно, с умилением… Устная молитва святых была одушевлена вниманием и Божественной благодатью, соединявшей разделенные грехом силы человека воедино: оттого она дышала такой сверхъестественной силой и производила такое чудное впечатление на слушателей… Под именем псалмопения, о котором упоминается в житиях и писаниях их [святых], должно разуметь крайне неспешное, протяжное чтение псалмов и других молитв. Протяжное чтение необходимо для сохранения строгого внимания и избежания рассеянности… Устное и гласное моление тогда плодоносно, когда оно сопряжено со вниманием, что встречается очень редко… Внимательная молитва требует самоотвержения, а на самоотвержение решаются редкие…