Читать онлайн «Фемистокл». Страница 15

Во главе афинской делегации стоял Ксантипп, сын Арифрона, из древнего и богатого афинского рода Алкмеонидов. Ксантипп был лучшим другом ушедшего в изгнание Аристида. Но, несмотря на это, Фемистокл в народном собрании проголосовал за Ксантиппа, поскольку глубоко уважал его за благородство души и прямоту речей.

Сам Фемистокл не мог возглавить афинское посольство, так как занимал должность номофилака. Переизбираемая ежегодно коллегия номофилаков состояла из семи человек. Номофилаки заведовали государственным архивом, осуществляли надзор над заседаниями совета Пятисот и проведением народных собраний. Эта коллегия играла столь важную роль в государственной жизни, что всем её членам, по примеру архонтов, запрещалось до истечения срока полномочий покидать Афины.

Фемистокл давно метил в номофилаки, желая покопаться в государственном архиве. Эвпатриды всеми способами старались не допустить в коллегию выскочек из народа, и тем более народных вожаков.

Но упрямство и хитрость Фемистокла сделали своё дело. Он поставил эвпатридов перед выбором: либо его избирают в номофилаки, либо он вместе с афинскими послами отправится в Коринф договариваться со спартанцами относительно ведения войны с персами на суше и на море. Желая любой ценой удержать Фемистокла в Афинах и не допустить его на общеэллинский съезд в Коринфе, эвпатриды уступили своему главному недругу кресло номофилака, выбирая из двух зол меньшее.

Когда афинское посольство вернулось из Коринфа и отчиталось перед народным собранием и коллегией пританов, едва не разразился политический скандал.

Друзья и единомышленники Фемистокла из народной партии бурно возмущались тем, что афиняне пошли на поводу у спартанцев, уступив им верховное командование всеми эллинскими силами на суше и на море. Если превосходство лакедемонян в сухопутной войне никем не оспаривалось и их требование главенства над общеэллинским войском воспринималось как должно, то желание властей Спарты возглавлять эллинов и на море было встречено большинством афинских граждан с недовольством и осуждением.

- Спартанцы сильны сухопутным войском, воевать на море они не умеют. У спартанцев едва ли не самый слабый военный флот в Элладе! - говорили сторонники Фемистокла, выступая в народном собрании. - У тех же эгинцев гораздо больше опыта в войне на море. А если вспомнить, что по числу военных кораблей Афины с недавних пор стоят выше всех прочих государств Эллады, то становится яснее ясного: возглавлять общеэллинский флот должны афинские навархи[69]. Ксантипп допустил непростительное слабоволие на переговорах со спартанцами.

В совете Пятисот и в народном собрании звучали громкие голоса, требовавшие оштрафовать Ксантиппа и остальных послов, унизивших величие Афинского государства. Не менее громко и требовательно беднота настаивала на том, чтобы впредь Афины на синедрионе представлял Фемистокл.

От огромного штрафа Ксантиппа и прочих послов спас Фемистокл, выступивший в их защиту и мудро растолковавший согражданам, что истинными хозяевами в синедрионе являются всё-таки спартанцы, ибо их поддерживают почти все государства Пелопоннеса. Сторону лакедемонян держат и коринфяне, их давние союзники. Эгинцы в противостоянии афинян и спартанцев скорее поддержат последних, памятуя поход царя Клеомена на свой остров. Не посмеют возражать лакедемонянам и мегарцы, ведь они одного с ними дорийского племени. Получается, что за афинян в синедрионе готовы проголосовать лишь платейцы и живущие на Эвбее ионийцы из городов Эретрия и Халкида. Афиняне лишились главенства на море не потому, что Ксантипп проявил малодушие.

- Не стоит также забывать, граждане афинские, что в синедрион пока ещё не вступили Аргос и Фивы, сильнейшие после Афин и Спарты государства в Элладе, - заметил Фемистокл, выступая в народном собрании. - Не откликнулись на наш призыв этоляне, долопы, фтиотийские и пелопоннесские ахейцы. Не откликнулись фессалийцы, малийцы, акарнанцы и озольские локры. По сути дела, половина Эллады безучастно взирает на попытки афинян, спартанцев и их союзников сколотить общеэллинский союз для войны с варварами. Нам нужно не делить главенство над войском и флотом, но постараться втянуть в синедрион как можно больше эллинских государств не только на материке, но и на островах Эгеиды.

Авторитет Фемистокла был так высок, что с ним никто не стал спорить, доводы показались разумными. Своим выступлением в народном собрании Фемистокл утихомирил страсти, погасив очередную вспышку гнева беднейших афинян против эвпатридов.

Рано утром, когда Фемистокл направлялся к зданию государственного архива, на улице с ним столкнулся его друг Евтихид:

- Ты слышал, Фемистокл: на днях Симонид Кеосский вернулся из Фессалии. И он жаждет встретиться с тобой! - затараторил словоохотливый Евтихид после обмена приветствиями. - Ты увяз в своём архиве, дружище, забросил все прочие дела и даже позабыл про развлечения. Так не годится! Сегодня вечером Горгий приглашает на пирушку всех своих знакомых: у его старшего сына день рождения. Чем не повод для веселья?

- Хорошо, я приду, - сказал Фемистокл без всякого энтузиазма. Его одолевали какие-то невесёлые мысли. - Порадую Горгия своим присутствием.

- Я надеюсь, что и Симонид заглянет на огонёк! - подмигнул весельчак Евтихид. - Горгий послал приглашение и ему.

- А где Симонид остановился? - спросил Фемистокл, отступая к стене ближайшего дома, чтобы пропустить груженную хворостом повозку, запряжённую парой мулов.

Повозку сопровождали два бородатых селянина в широкополых войлочных шляпах.

Поравнявшись с Фемистоклом, оба слегка поклонились, сняв неказистые головные уборы.

- Это и есть Фемистокл, сын Неокла, - негромко сообщил один крестьянин другому.

- Да ты что?! - восхищённо воскликнул тот, задержав на Фемистокле взгляд из-под выгоревших на солнце бровей. - А я было подумал, что это твой дальний родственник.

- Езжайте к дому Демострата, сына Леострата, - сказал селянам Фемистокл, услышав их разговор и ответив на приветствие кивком головы. - Демострат купит весь ваш хворост.

Фемистокл объяснил бородачам, как отыскать в Афинах дом Демострата. Затем он повторил свой вопрос Евтихиду.

- Симонид остановился в доме Пасикла, Аристидова брата, - ответил Евтихид с неудовольствием на лице. - Уж и не знаю, чем его расположил к себе недотёпа Пасикл. Может, славой своего знаменитого двоюродного брата.

- Не-ет, - с хитрой усмешкой протянул Фемистокл. - Думаю, слава Аристида тут ни при чём. Всё дело в красоте супруги Пасикла.

- Да ну! - поморщился Евтихид. - Назвать супругу Пасикла красавицей никак нельзя.

- Ты смотришь на лицо, друг мой, - заметил Фемистокл. - И не хочешь замечать прелестных форм тела. Симонид давно положил глаз на жену Пасикла. Уж я-то знаю!

Симонид, сын Леопрепея, родом с острова Кеос, был самым прославленным в Элладе сочинителем эпиграмм и победных эпиникий[70]. Вот уже больше сорока лет он не имел достойных соперников среди поэтов и песнотворцев. На любых поэтических состязаниях Симонид, которому было уже семьдесят лет, неизменно получал венок победителя.

Впервые Симонид оказался в Аттике, когда здесь правили сыновья тирана Писистрата. Он завоевал тогда свою первую награду на Дионисийских празднествах в Афинах. Гиппарх, младший сын Писистрата, очень благоволил Симониду, подарив ему дом, рабов в услужение и щедро снабжая деньгами.

Когда афиняне избавились от тиранического правления Писистратидов и ввели у себя в государстве демократию, Симонид, дабы не потерять их уважение, добровольно отказался от дома, рабов и всех прочих подарков Гиппарха. Но ему всё же пришлось на несколько лет покинуть Афины, поскольку среди местной бедноты было немало недоброжелателей, грозивших поэту расправой за его дружбу с Гиппархом.

Симонид какое-то время жил в Мегарах, потом перебрался в Коринф, где приобрёл немало друзей и гостеприимцев. Симонид купил дом в Коринфе и проводил там холодное время года. Весной и летом поэт обычно путешествовал по Элладе. Его видели на всех общеэллинских состязаниях, будь то в Олимпии, Дельфах, на Истме или в Немее. Симонида часто приглашали и на местные торжества в разные эллинские города. Повсюду он прославлял своими стихами и песнями победителей в атлетических, гимнастических и прочих агонах[71], выполняя просьбы как отдельных граждан, так и целых государств. Симониду за его творчество щедро платили, поэтому знаменитый кеосец жил в полном достатке и мог позволить себе далёкие дорогостоящие путешествия.

Афиняне вспомнили про поэта после своей победы над халкидянами, которые были тогда союзниками Спарты. А Спарта в ту пору была враждебна Афинам. Симонид сочинил замечательную эпитафию погибшим в войне афинянам.