Читать онлайн «Крестовые походы глазами арабов». Страница 45

Этот рассказ вне сомнения содержит много вымысла, но факт тот, что Саладин совершенно внезапно решил полностью изменить свою политику в отношении ассасинов. Несмотря на своё отвращение к еретикам любого рода, он больше никогда не пытался угрожать владениям батини. Напротив, он пытался теперь примириться с ними, лишая таким образом своих врагов, как мусульман, так и франков, их ценного помощника. В борьбе за контроль над Сирией султан решил выложить все свои козыри. На первый взгляд казалось, что он победил, овладев Дамаском, но конфликт затягивался. Военные кампании, которые ему приходилось вести против франкских государств, против Алеппо, против Мосула, где также правил потомок Зенги, и против других князей Джазиры и Малой Азии, были изнурительны, тем более, что ещё приходилось регулярно возвращаться в Каир, чтобы разбираться с интриганами и заговорщиками.

Ситуация начала проясняться только в конце 1181 года, когда ас-Салех неожиданно умер, видимо будучи отравлен, в возрасте восемнадцати лет. Ибн аль-Асир рассказывает о его последних минутах с волнением:

Когда его состояние ухудшилось, врачи посоветовали ему выпить немного вина. Он сказал им: «Я не сделаю этого, не узнав мнение знатока закона». К его постели пришёл один из самых уважаемых улемов и объяснил ему, что религия позволяет употреблять вино как лекарство. Ас-Салех ответил: «Неужели вы думаете, что если Аллах решил положить конец моей жизни, то он изменит своё мнение, увидев меня выпившим?» Религиозный деятель не нашёл, что сказать. «В таком случае, — заключил умирающий, — я не желаю предстать перед моим творцом, имея в желудке запрещённый продукт».

Через полтора года, 18 июня 1183 года, Саладин торжественно вступил в Алеппо. С этого момента Сирия и Египет стали не номинально, как во времена Нуреддина, а по-настоящему единым образованием под неоспоримой властью айюбидского правителя. Как ни странно, но возникновение этого могучего арабского государства, с каждым днём всё плотнее окружавшего владения франков, не заставило последних проявить большую солидарность. В то время как король Иерусалима, ужасно изуродованный проказой, горевал по поводу своего бессилия, два соперничающих клана вели борьбу за власть. Первый клан, склонный к миру с Саладином, возглавлялся Раймоном, графом Триполи. Второй клан, экстремистский, имел своим главным представителем Рено Шатильонского, бывшего князя Антиохии.

Очень тёмный брюнет, с носом похожим на клюв, бегло говоривший по-арабски и прилежно изучавший исламские тексты, Раймон вполне бы сошёл за какого-нибудь сирийского эмира, если бы огромный рост не выдавал его западное происхождение.

Среди франков того времени, — говорит нам Ибн аль-Асир, — не было человека более храброго и более мудрого, чем правитель Триполи Раймонд ибн Раймонд ас-Сенжили, потомок Святого Жиля. Но он был очень амбициозен и пламенно желал стать королём. На некоторое время он обеспечил своё регентство, но вскоре был отстранён от него. При этом он был так озлоблен, что написал Салахеддину, перешёл на его сторону и попросил того помочь ему стать королём франков. Салахеддин обрадовался этому и поспешил освободить некоторое число рыцарей из Триполи, находившихся в мусульманском плену.

Саладин внимательно наблюдал за франкскими распрями. Когда в Иерусалиме, казалось, восторжествовало «восточное» течение, возглавляемое Раймоном, Саладин занял примирительную позицию. В 1184 году Бодуэн IV достиг последней стадии проказы. Его ступни и голени стали дряблыми, а глаза обесцветились. Но он ещё был полон мужества и доброты и оказывал доверие графу Триполи, который стремился установить добрососедские отношения с Саладином. Андалузский путешественник Ибн Джубаир, посетивший в тот год Дамаск, оказался удивлён тем, что несмотря на войну, караваны свободно ходили из Каира в Дамаск и обратно через территорию франков. «Христиане, —констатировал он, — берут с мусульман пошлину, которая взимается без злоупотреблений. В свою очередь купцы-христиане платят пошлину за свои товары, когда пересекают земли мусульман. Между ними полное согласие, и справедливость в почёте. Воины занимаются своей войной, но народ живёт мирно».

Саладин, отнюдь не спешивший положить конец этому сосуществованию, даже проявил готовность идти дальше по дороге мира. В марте 1185 года поражённый проказой король умер в возрасте двадцати четырёх лет, оставив на троне своего племянника Бодуэна V, ребёнка шести лет, регентом которого он назначил графа Триполи. Тот, понимая, что ему необходимо время для укрепления своей власти, поспешил направить в Дамаск послов с просьбой о перемирии. Саладин, вполне готовый к началу решительного сражения с иноземцами, показал, тем не менее, что не стремится к схватке любой ценой, и согласился заключить перемирие на четыре года.

Но когда через год, в августе 1186 года, король-ребёнок умер, роль регента оказалась излишней.

«Мать маленького монарха, — объясняет Ибн аль-Асир, — увлеклась франком, недавно прибывшим с Запада, неким Ги. Она сделала его своим мужем и после смерти ребёнка надела на голову мужа корону. Она собрала патриарха, священников, монахов, госпитальеров, тамплиеров, баронов — объявила им, что передаёт власть Ги и велела им поклясться, что они будут повиноваться ему. Раймон отказался и предпочёл договориться с Саладином».

Этот Ги и был тот самый король Ги де Лузиньян, человек совершенно безликий, лишённый всякой политической или военной компетенции, всегда готовый принять мнение своего последнего собеседника. Фактически он был не более чем марионеткой в руках «ястребов», вожаком которых являлся «бринс Арнат» [43], Рено Шатильонский.

После своей кипрской авантюры и преступных деяний в Северной Сирии этот последний провёл четырнадцать лет в тюрьмах Алеппо, прежде чем его выпустил в 1175 году сын Нуреддина. Плен лишь усугубил его пороки. Ещё более фанатичный, более алчный и более кровожадный, чем прежде, Арнат один породил больше ненависти между арабами и франками, чем десятилетия войн и убийств. После освобождения ему не удалось вернуть себе Антиохию, где правил его зять Боэмонд III. Он обосновался в королевстве Иерусалим, где сумел жениться на молодой вдове, принёсшей ему в приданое земли к востоку от Иордана и, прежде всего, могучие крепости Крак и Шаубак. В союзе с тамплиерами и многочисленными новоприбывшими рыцарями, он имел при иерусалимском дворе мощное влияние, которое в течение некоторого времени уравновешивал только Раймон. Политика, которую предлагал Рено, была политикой первого франкского вторжения: безостановочная война с арабами, беспощадный грабёж и убийство, завоевание новых территорий. Для него всякое примирение, всякий компромисс был изменой. Он не считал для себя необходимым соблюдать договора и клятвы. Чего стоит обещание, данное неверным? — говорил он цинично.

В 1180 году между Дамаском и Иерусалимом было подписано соглашение о свободном передвижении в этом районе имущества и людей. Через несколько месяцев Рено напал на караван богатых арабских купцов, шедший через сирийскую пустыню в Мекку, и завладел товарами. Саладин пожаловался Бодуэну IV, но последний не осмелился выступить против своего вассала. Осенью 1182 года случилось нечто ещё более худшее: Арнат решил совершить рейд на саму Мекку. Высадившись в Эйлате, тогда маленькой рыболовной гавани, расположенной в заливе Акаба, экспедиция, имевшая в проводниках нескольких пиратов Красного моря, прошла вдоль берега и атаковала Янбу, порт около Медины, а затем Рабиг, неподалёку от Мекки. По дороге люди Рено потопили судно с мусульманскими паломниками, шедшее в Джидду. «Все были ошеломлены, —говорит Ибн аль-Асир, — поскольку люди этой области никогда прежде не видели ни одного франка — ни купца, ни воина». Опьянённые успехом, грабители, не теряя времени, наполняли свои суда добычей. В то время как сам Рено вернулся по воде в свои земли, его люди продолжали ещё долгие месяцы бороздить просторы Красного моря. Брат Саладина, аль-Адель, правивший Египтом в его отсутствие, снарядил флот и отправил его преследовать разбойников, которые были уничтожены. Некоторые из них были сопровождены в Мекку для публичного обезглавливания. «Это была показательная казнь тех, кто посягнул на святые места». Весть об этом безумном деянии, разумеется, разошлась по всему мусульманскому миру, в котором Арнат отныне олицетворял всё самое гнусное, что можно было ожидать от франкских врагов.

Саладин в ответ совершил несколько рейдов по землям Рено. Но, несмотря на свою ярость, султан сумел остаться великодушным. Например, в ноябре 1183 года, когда он установил катапульты вокруг крепости Крак и стал бомбардировать её обломками скал, защитники сообщили ему, что в это время внутри крепости проходила княжеская свадьба. И хотя новобрачной была невестка Рено, Саладин попросил осаждённых указать ему дом, предназначенный для молодых супругов, и велел своим людям пощадить этот сектор [44].