Читать онлайн «Как устроена экономика». Страница 31

Представителей девелопментализма XVII и XVIII веков, известных как меркантилисты, сегодня обычно изображают так, словно они были ориентированы исключительно на получение положительного сальдо торгового баланса, то есть положительной разницы между экспортом и импортом. Однако на самом деле многие из них были больше заинтересованы в продвижении высокопроизводительной хозяйственной деятельности с помощью принятия соответствующих политических мер. Во всяком случае, самые эрудированные считали положительное сальдо торгового баланса всего лишь показателем экономического успеха (развития высокопроизводительной деятельности), а не самоцелью. С конца XVIII века, сбросив меркантилистскую одежду и избавившись от заинтересованности в положительном сальдо торгового баланса, девелопменталистская традиция в большей мере сосредоточилась на проблемах производства.

После введения Александром Гамильтоном принципа поддержки новых отраслей промышленности, с которым мы уже встречались в предыдущей главе, наступил важный этап развития экономики. Теория Гамильтона получила дальнейшее развитие в работах немецкого экономиста Фридриха Листа, которого в наши дни часто ошибочно называют отцом принципа поддержки новых отраслей промышленности{58}. Вдобавок к Листу, в середине XIX века возникла немецкая историческая школа, господствовавшая в экономической науке Германии до середины XX века. Она также оказала сильное влияние на американскую экономическую науку[60]. Школа подчеркивала важность знания истории изменения системы материального производства и влияния, которое на нее оказали законодательство и другие социальные институты, а также понимания того, как она в свою очередь повлияла на них{59}.

В своем современном виде девелопменталистская традиция начала развиваться в 1950–1960-х годах; ею занимались такие экономисты, как Саймон Кузнец (1901–1985), Артур Льюис (1915–1991), Гуннар Мюрдаль (1889–1987) и Альберт Хиршман (1915–2012), – и на этот раз она получила название экономика развития. Уделяя внимание в основном странам, находящимся на периферии капитализма – азиатским, африканским и латиноамериканским, – эти экономисты и их последователи не только усовершенствовали ранние девелопменталистские теории, но и внесли довольно много новых теоретических инноваций.

Самые важные нововведения внес Хиршман, указавший, что некоторые отрасли имеют особенно многочисленные связи (или контакты) с другими отраслями промышленности, иными словами, они покупают – и продают – продукцию у особенно большого числа отраслей. Если правительство определит и целенаправленно будет стимулировать развитие этих отраслей (распространенными примерами служат автомобилестроительная и сталелитейная промышленности), то экономика будет расти энергичнее, чем если оставить все на усмотрение рынка.

В последнее время некоторые сторонники экономики развития подчеркивают необходимость введения дополнительных мер по защите новых отраслей промышленности инвестициями в создание производственных мощностей{60}. По их утверждениям, торговый протекционизм создает только пространство, где компании страны потенциально способны повысить производительность. Чтобы это произошло в действительности, необходимы целенаправленные инвестиции в образование, повышение квалификации и научно-исследовательскую деятельность.

Как я уже говорил, отсутствие согласованной всеобъемлющей теории – один из самых главных недостатков девелопменталистской традиции. С учетом склонности людей больше верить теориям, которые якобы объясняют все, этот недостаток значительно снижает достоинства девелопментализма в глазах большинства людей по сравнению с более согласованными и уверенными в своей правоте школами, такими как неоклассическая или марксистская.

Традиция более уязвима перед аргументом неэффективности государственного вмешательства, чем другие экономические направления, отстаивающие активную роль правительства. Она рекомендует особенно широкий набор политик, имеющих больше шансов расширить административные возможности правительства.

Несмотря на эти недостатки, девелопменталистская традиция заслуживает большего внимания. Ее основная слабость, а именно эклектизм, на самом деле может быть и преимуществом. Учитывая сложность и многообразие мира, эклектичная теория в принципе способна лучше подстроиться под него. Успех уникального сочетания политики свободного рынка и социалистической политики в Сингапуре, о котором мы говорили в главе 3, служит здесь хорошим примером. Более того, внушительный послужной список девелопменталистской традиции в достижении реальных изменений в мире предполагает, что в ней скрыто намного больше, чем кажется на первый взгляд.

Никто не может знать все, поэтому оставьте всех в покое.

Не все экономисты неоклассической школы – сторонники свободного рынка. И не все адепты свободного рынка принадлежат к неоклассической школе. Приверженцы австрийской школы экономики – еще более ярые сторонники свободного рынка, чем большинство последователей неоклассической школы.

Австрийская школа была основана Карлом Менгером (1840–1921) в конце XIX века. Людвиг фон Мизес (1881–1973) и Фридрих фон Хайек (1899–1992) расширили ее влияние за пределы своей родины. Она привлекла международное внимание в ходе так называемых Калькуляционных дебатов в 1920–1930-х годах, когда сражалась с марксистской школой по поводу целесообразности центрального планирования{61}. В 1944 году Хайек опубликовал ставшую чрезвычайно популярной книгу «Дорога к рабству»[61], которая активно предупреждала об опасности вмешательства государства, ведущего к потере фундаментальной свободы личности.

В наши дни австрийская школа находится в том же лагере невмешательства, что и крыло неоклассической школы, поддерживающее свободную торговлю (сегодня к нему принадлежит большинство ее сторонников), высказывая аналогичные, хоть и несколько более крайние политические точки зрения. Взаимодействие между двумя группами больше связано с их политическими, а не экономическими взглядами.