Читать онлайн «Как устроена экономика». Страница 29

Трудовая теория стоимости, классов и производства: марксистская школа как истинная преемница классической

Как я уже говорил, марксистская школа унаследовала многие элементы классической. Во многом она гораздо ближе к классическому учению, чем ее самопровозглашенная преемница – неоклассическая школа. Так, марксисты приняли трудовую теорию стоимости, открыто отклоненную сторонниками неоклассической экономики. Они также поставили в центр внимания производство, тогда как неоклассическая школа в первую очередь интересовалась потреблением и обменом. Марксистская школа предусматривала экономическую систему, состоящую из классов, а не отдельных людей, – еще одна ключевая идея классической школы, не принятая неоклассической теорией.

Развивая элементы классической школы, Маркс и его последователи в итоге пришли к экономике, очень отличающейся от того, что предлагала неоклассическая школа.

Развивая взгляды классической школы, согласно которым в основе экономики лежит производство, марксистская школа утверждала, что производство – это основа общественного порядка (так говорил Энгельс). Каждое общество рассматривалось как построенное на экономическом базисе, или способе производства. Этот базис состоит из производительных сил (технологий, машин, человеческих навыков) и производственных отношений (прав собственности, трудовых отношений, разделения труда). На него опирается надстройка, включающая в себя культуру, политику и другие аспекты человеческой жизни, которые, в свою очередь, влияют на функционирование экономики. В этом смысле Маркс был, вероятно, первым экономистом, который систематически исследовал роль институтов в экономике, предвосхитив образование институциональной школы.

Продолжая развивать теорию «этапов развития» Адама Смита, марксистская школа пришла к выводу, что общества проходят через ряд исторических этапов, определенных в зависимости от используемого способа производства: первобытное (родоплеменное) общество, античный способ производства (основанный на рабстве, как в Греции и Риме), феодализм (на основе власти землевладельцев, распоряжающихся жизнью полурабов-крепостных, привязанных к земле), капитализм и коммунизм[58]. Капитализм рассматривается как предпоследняя стадия развития человечества, прежде чем оно достигнет конечной остановки – коммунизма. Такое признание исторического характера экономических проблем очень контрастирует с мнением неоклассической школы, считающей «экономическую» проблему максимизации полезности универсальной – и для Робинзона Крузо на необитаемом острове, и для участников еженедельного рынка в средневековой Европе, и для бедных земледельцев Танзании, и для состоятельного немецкого покупателя XXI века, и вообще для кого угодно.

Маркс и его последователи перенесли понятие классовой структуры общества, предложенное классической школой, на другой уровень. Они рассматривали классовые противоречия как главную движущую силу истории – Маркс резюмировал в «Манифесте Коммунистической партии», что «история всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов». Кроме того, представители школы не хотели видеть рабочий класс в качестве пассивного объекта, каким он виделся классической школе, поэтому предоставили ему активную роль в истории.

Экономисты классической школы рассматривали работников как простаков, которые не могут контролировать даже свои естественные потребности. По их мнению, как только экономика расширялась, рос спрос на рабочую силу и зарплаты становились выше, так у рабочих начинало рождаться больше детей. Это приводило к появлению со временем большего числа трудящихся, а соответственно, к снижению заработной платы снова до уровня прожиточного минимума. По мнению экономистов классической школы, впереди этот класс ждала лишь жизнь, полная страданий, если он не научится сдержанности и не перестанет плодить так много детей – что, по мнению тех же экономистов, представлялось маловероятным.

У Маркса была совершенно иная точка зрения. По его мнению, рабочие были отнюдь не бессильной толпой, как считалось в классической теории, а активными участниками социальных преобразований – «могильщиками капитализма», по его собственному выражению, – чьи организаторские способности и дисциплина ковались в условиях суровой иерархии на постоянно растущих и усложняющихся производственных предприятиях.

Маркс не верил, что рабочие могут начать революцию и свергнуть капитализм по своей воле. Им требовалось время на созревание, которое наступило бы только тогда, когда уровень развития капитализма вырос бы достаточно, чтобы вызвать углубление противоречий между технологическими требованиями системы (производительных сил) и ее институциональной структуры (производственных отношений).

С непрерывным развитием технологий, подстегиваемых со стороны капиталистов необходимостью инвестировать и создавать инновации, чтобы выжить в условиях безжалостной конкуренции, разделение труда, по мнению Маркса и последователей, стало бы еще более «социальным», что сделало бы капиталистические компании более зависимыми друг от друга в качестве поставщиков и покупателей. А это привело бы к тому, что координация деятельности среди таких связанных компаний стала бы еще более необходимой, но сохранение частной собственности на средства производства сделало бы такую координацию очень трудной, если вообще возможной. В результате противоречия в системе обострились бы и в итоге привели к краху. На смену капитализму пришел бы социализм, при котором органы центрального планирования полностью координируют деятельность всех связанных предприятий, находящихся в коллективной собственности всех рабочих.

Марксистская школа сделала много роковых ошибок. Во-первых, ее предсказание о том, что капитализм рухнет под собственным весом, не сбылось. Капитализм доказал, что он гораздо лучше приспособлен к изменениям, чем предполагалось. Поскольку социализм все же возник (это произошло в таких государствах, как Россия и Китай, где капитализм был развит очень слабо, а не в самых развитых капиталистических странах, как предсказывал Маркс), а это учение было тесно переплетено с политическим проектом, у многих его последователей появилась слепая вера во все, что сказал Маркс, и даже хуже – вера в то, что все, воплощаемое Советским Союзом, – правильная интерпретация идей основоположника школы. Распад социалистического блока показал, что марксистская теория, которая учила созданию альтернативы капитализму, была крайне несовершенной. Список недостатков можно продолжать.