Читать онлайн «Оружие времен Античности. Эволюция вооружения Древнего мира». Страница 14

Спустя десять лет афинянин Демосфен позволил убедить себя отдать приказ о наступлении на этолийцев, которые «хотя и были многочисленным и воинственным народом, но обитали в селениях без стен, разбросанных далеко друг от друга, и не имели другого оружия, кроме легкого…». Вдохновленный первыми успехами, Демосфен углубился на территорию противника, не дожидаясь подхода подкрепления в виде легковооруженных копейщиков, которых у него было недостаточно. Этолийцы, разъяренные этим вторжением, собрали силы и дали отпор афинянам и их союзникам, спускаясь с гор по обеим сторонам дорог и осыпая их дротиками. Когда афиняне пытались разбить их строем фаланги, этолийцы отступали и вновь наступали при отходе афинян. Довольно долго продолжалась такая война, состоявшая из перемежавшихся наступлений и отступлений, причем в обеих этих операциях афиняне действовали довольно слабо.

Пока еще у афинян оставались стрелы, им удавалось удерживать легковооруженных этолийцев на отдалении; но, когда командир лучников был убит, а его люди рассеяны, солдаты афинян, смертельно уставшие от повторения одних и тех же маневров, осыпаемые дротиками этолийцев, обратились наконец в бегство… «Множество их было повержено во время отступления быстроногими и легковооруженными этолийцами, и много пало под ударами их дротиков…»

Фукидид упоминает, что потери союзников афинян были весьма тяжелыми, но особенно удручила их гибель ста двадцати тяжеловооруженных афинских пехотинцев, «бывших в расцвете жизненных сил. Именно лучшие из лучших жителей Афин пали в этой войне». Это замечание убедительно демонстрирует, сколь незначительны были силы даже такого большого города, как Афины, и сколь чувствительной для армии была потеря даже ста двадцати граждан.

Таким образом, легковооруженные пелтасты заняли свое собственное место на войне. В состав более поздних военных походов афинян входили шестьсот лучников на одну тысячу гоплитов, так что, по всей вероятности, урок, преподанный этолийцами, был усвоен крепко. При Делиуме беотийская армия состояла из 10 000 легковооруженных пехотинцев, 1000 всадников и 7000 тяжеловооруженных гоплитов – большая доля легкой пехоты даже для государства на севере Греции. В этом сражении вышло так, что конница афинян или часть ее, обогнув холм, неожиданно оказалась против своего правого фланга, который к этому времени теснил противника. Конница была принята афинянами за подкрепление противника; афинское войско охватила паника – доказательство того, что избыток воображения для солдата столь же опасен, как и его недостаток.

В позднейший период афинянин Ификрат[18] внес значительные улучшения в подготовку и оснащение пелтастов. Он снабдил их легкими доспехами, большими щитами, более длинными копьями и мечами. Из нерегулярных формирований сомнительной ценности пелтасты превратились в хорошо организованный род войск. Успехи в Коринфской войне[19] (ок. 390 до н. э.) еще раз показали, что легковооруженный воин, правильно используемый в бою, представляет серьезную угрозу для тяжелой пехоты. В одном из сражений подразделение из шестисот спартанских гоплитов было атаковано пелтастами под командованием Ификрата. Тяжелая пехота была разбита несколькими последовательными атаками легковооруженного подразделения, и многие спартанцы пали на поле брани, «и это было тем более горько сознавать, что отборный полк полностью вооруженных лакедемонян был разбит всего лишь горсткой пехотинцев». Это поражение немало способствовало тому, что военный престиж Спарты померк, а профессиональное мастерство пелтастов получило высокую оценку.

Среди городов-государств Древней Греции существовало одно, которое занимало совершенно особое место и которое и по сегодняшний день остается символом строжайшей дисциплины, сурового образа жизни и непреклонного мужества. И далеко не случайно, что именно Спарта заняла во взаимоотношениях древнегреческих государств исключительное положение, которое она удерживала в течение длительного времени и за которое заплатила потом и кровью своих граждан. Вся жизнь взрослого населения этой страны напоминала жизнь военного лагеря, существование их было посвящено одной-единственной цели – подготовке к войне. И подготовка эта была столь успешной, что одного только появления на поле боя войска спартанцев во многих случаях было достаточно, чтобы обеспечить победу. «…Их отвага почиталась непобедимой, а их репутация воинов еще до начала битвы поражала их врагов, которые считали для себя невозможным победить спартанцев…» Их воинская репутация была столь высока, что, когда из 420 спартанских гоплитов оставшиеся в живых 120 человек после долгой осады и жестоких сражений с противником, многократно превосходившим их числом, сдались в плен, это так же удивило всю Грецию, как и безрассудная смелость афинского военачальника, напавшего на них с войском, погруженным на семьдесят судов.

«Ничто в ходе этой войны не могло удивить эллинов больше такого исхода. Всегда считалось, что ни сила, ни лишения не могут заставить лакедемонян сложить оружие, что они будут биться до последнего человека и погибнут с оружием в руках…»

Чтобы понять спартанского солдата, необходимо представить себе организацию спартанского общества. Народ Спарты представлял собой военную касту, скованную железной дисциплиной, довлевшей над каждым взрослым мужчиной-спартанцем с рождения и до самой смерти. Вся жизнь гражданина Спарты была посвящена служению государству. Каждое действие каждого гражданина было подчинено единой цели: созданию сообщества непобедимых воинов. Чтобы достичь этого, было необходимо, чтобы каждый гражданин был освобожден от забот по содержанию себя и своей семьи. Именно этой цели служила социальная структура спартанского государства – подготовка из спартанца первоклассного воина должна была поглощать все его время. Задача эта не могла быть достигнута еженедельными воскресными тренировками, во время которых неуклюжие подростки и дородные отцы семейств не столько занимались бы делом, сколько радовались бы возможности на законном основании отлынивать от надоевшей школы или от сидения в мелочной лавочке. Подобно профессиональным солдатам, спартанцы посвящали все свое время военному делу. Когда же спартанцы встречались на поле боя с наемными воинами, то, даже при равенстве в физической силе и искусстве владения оружием, срабатывали два решающих фактора, которые однозначно определяли исход сражения в пользу спартанцев. Этими факторами были более эффективная система управления войсками и (что играло гораздо большую роль) громадное моральное превосходство, определявшееся чувством глубокого патриотизма, соединенного с почти мистической верой в то, что все спартанское самое лучшее, а многочисленные потери укрепляли в каждом воине уверенность в себе.

Люди Античности, по словам Плутарха, «представляли себе храбрость не как простое бесстрашие, но как осмотрительный страх позора и бесчестья». В отличие от поэта, который мог беззастенчиво написать:

Гордая мать-спартанка предпочла бы, чтобы ее сын был принесен домой на щите, чем без него. Спартанца, сбежавшего с поля боя, ждали позор и бесчестье, и ни одна женщина не пожелала бы выйти за него замуж. Таких беглецов могли избивать на улицах, причем они не имели права сопротивляться; они должны были ходить в заплатанной одежде, немытыми и нечесаными.

Суровый спартанский кодекс поведения не позволял даже каких-либо проявлений скорби в семьях погибших. Процитируем Плутарха: «Когда пришли известия о [поражении под] Левктрами… происходила гимнопедия[20] и мальчики танцевали в театре, когда прибыли вестники из Левктр. Эфоры [распорядители] сочли, что новости эти были весьма значительными для того, чтобы нанести существенный удар по государственной мощи Спарты, а тогда ее первенство над другими греческими государствами навсегда уйдет. Поэтому они распорядились не прерывать танцев и продолжать все другие мероприятия празднества, но в частном порядке разослали по всем семьям списки погибших, сообщив также о том, что дали команду продолжать все публичные действа. На следующее утро, когда уже все семьи знали обо всем, а имена павших были известны всем жителям, равно как и имена оставшихся в живых, отцы, родственники и друзья погибших собрались все вместе на рыночной площади и стали восторженно поздравлять друг друга; отцы же оставшихся в живых, наоборот, не выходили из дому, сидя там среди женщин».

В этом эпизоде мы видим все составляющие того положения, которое Спарта занимала в течение ряда поколений. В ее гордости, высокомерии, уверенности в своей непобедимости и отрицании всяческих перемен мы находим семена грядущего военного поражения. Но, кроме неспособности приспособиться к меняющейся военной тактике, существовало еще одно обстоятельство, которое с роковой неизбежностью вело Спарту к крушению. Корни этого заключались в своеобразной структуре спартанского государства, которая обрекала самое себя на уничтожение из-за истощения человеческих ресурсов. Притока новых граждан практически не существовало, а потери в бесчисленных войнах постоянно уменьшали число полноправных граждан. Это привело к постепенной концентрации богатства в руках немногих людей (истинная причина упадка большинства государств), поскольку неимущие спартанцы не могли вносить свою долю в общий котел и потому теряли права гражданина. Аристотель писал, что Спарта пала из-за недостатка мужей. В 243 году до н. э. в ней жило только семьсот полноправных граждан, из которых около сотни человек владели всей землей.