Читать онлайн «Комментарий к роману Чарльза Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба»». Страница 42

По окончании итенсуиллских выборов пиквикисты были приглашены на fête champêtre к миссис Лио Хантер, гордость которой, по словам ее супруга, составляло числить среди своих знакомых тех, «кто прославился трудами и талантами» (гл. 13, XV). Диккенс рисует карикатуру провинциально-утрированного увлечения «литературными львами», которое в среднебуржуазном обществе заменяло прежнее аристократическое преклонение перед щеголями (beaux[59] — типа Нэша, Бреммеля, графа д'Орсей). На завтрак миссис Хантер прибыло из Лондона с полдюжины литературных львов. Свое отношение к такого рода знаменитостям Диккенс запечатлел в «Мадфогских записках» (1837—1838).

Неизвестно, какие наблюдения сделал бы мистер Пиквик в обществе, окружавшем миссис Хантер, если бы он не встретил у нее переряженного Джингля, появившегося под именем капитана Фиц-Маршалла. Последний, увидав Пиквика, немедленно бежал, а мистер Пиквик, узнав, что Джингль остановился в гостинице «Ангел» в Бери-Сент-Эдмондс, немедленно пустился в пассажирской карете в погоню за ним, взяв с собою только мистера Уэллера. По дороге Сэм успел сообщить мистеру Пиквику некоторые детали своей биографии, в том числе о ночевках в «немеблированных комнатах», под арками моста Ватерлоо, хорошо знакомого Диккенсу с тех времен, когда он работал на фабрике ваксы и жил возле тюрьмы Маршалси.

«Добрый старый город» Бери-Сент-Эдмондс — главный город западного Саффолка, отстоит на шестнадцать с половиной миль на север от Садбери (т. е. Итенсуилла) и приблизительно на три четверти этого расстояния на восток от Кембриджа. Это древний город, известный со времени римского владычества и связанный с таким количеством исторических воспоминаний, как редкий из небольших городов Англии. Между прочим, здесь, у алтаря св. Эдмонда, бароны дали клятву в ноябре 1214 г., что они заставят короля Иоанна подписать Великую хартию вольностей. Об этом городе писал Карлейль: «Он красиво выделяется со своими светлыми кирпичными домами, со старыми чистыми улицами и двадцатью или пятнадцатью тысячами деятельных душ на общем ландшафте Саффолка и смотрит очень приветливо со склона своего холма в сторону восходящего солнца; и в восточном его углу до сих пор еще тянется линия монастырских развалин, длинная, черная и тяжелая...» («Теперь и прежде», русский перев. Н. Горбова.)

Диккенс посетил этот город в 1835 г. в качестве репортера во время парламентских выборов и останавливался в том самом «Ангеле», в котором остановился мистер Пиквик и во дворе которого Сэм познакомился с Джобом Троттером. Эта гостиница существует по сей день; точно устанавливают и тот дом — Уэстгет-Хаус, — в котором помещался фатальный для мистера Пиквика пансион (впрочем, есть предположение, что, описывая этот пансион. Диккенс припоминал аналогичное учреждение в Рочестере, носившее контрадикторное название — Истгет-Хаус[60]. Когда Джоб рассказывает мистеру Пиквику о местоположении этого дома, Диккенс, по непонятному авторскому капризу, заставляет Пиквика сообщить, что тот уже бывал когда-то раньше в Бери, — едва ли не единственный факт, который мы узнаем из прошлого мистера Пиквика.

Здесь же, в гостинице «Ангел», в тот самый момент, когда простудившийся после ночных похождений в саду Уэстгета мистер Пиквик начал морализировать на тему о беспокойном поведении своих спутников, ему было подано письмо от Додсона и Фогга, совершенно переменившее его умонастроение, а также и планы относительно дальнейших способов и путей изучения человеческой природы и нравов (гл. 15, XVIII).

Получив письмо от адвокатов миссис Бардль, мистер Пиквик тотчас решает ехать в Лондон, но его задерживает мистер Уордль, убеждая принять участие в охоте, для которой он явился из Кента в окрестности Бери-Сент-Эдмондс. Диккенс заставил мистера Уордля совершить сюда довольно большое путешествие для того, чтобы неожиданным для читателя способом вывести мистера Пиквика из того затруднительного положения, в которое последний попал в женском пансионе. Однако, выручив мистера Пиквика, старый Уордль невольно вовлек его в новое комическое приключение (гл. 16, XIX).

В английском праве есть особое понятие — «trespass», означающее нанесение обиды или ущерба лицу, имуществу или даже праву владения (в еще более широком смысле также совершение проступка, нарушающего нравственный закон, «согрешение» в библейском словоупотреблении). В узком и наиболее распространенном смысле это понятие применяется при нарушениях именно права владения, например, в случаях охоты на чьей-нибудь земле без разрешения владельца, выгона скота на чужие владения, порчи на нем растений, изгороди и т. п. Владельцу позволено в некоторых случаях применять силу для охраны своих владений или прибегать к таким мерам, на которые намекает капитан Болдуиг (гл. 16, XIX), когда грозит расставить «самострелы», то есть взрывчатые снаряды в ловушках и т. п.[61].

Способы охраны права владения в Англии, защиты и преследования правонарушителей, основанные на законе и обычае, чрезвычайно сложны и дают повод к самым запутанным казусам. Случай с мистером Пиквиком, однако, очень прост. Тачка с его телом не заметно ни для кого пересекла границы владений сэра Джеффри, где мистеру Уордлю было разрешено охотиться, и очутилась во владениях ревнивого блюстителя своей собственности капитана Болдуига. Действительно ли были нарушены таким образом права капитана — вопрос, в общем-то, спорный, потому что надо еще придумать, какой ущерб мог нанести его владениям спящий в тачке герой, и юридически мистер Пиквик был, вероятно, прав, когда угрожал возбудить против капитана Болдуига иск за незаконное задержание (гл. 16, XIX).

Мистер Пиквик мог предъявить капитану Болдуигу и другой иск: о возмещении убытков за нанесенное ему личное оскорбление, каковое легко усмотреть в водворении тачки в загон для скота (гл. 16, XIX). Распоряжение капитана Болдуига отправить туда мистера Пиквика было не лишено некоторого злого остроумия. В прежние времена в Англии существовал обычай устраивать в селах или помещичьих усадьбах (manors) особые загоны (pounds), куда доставлялся заблудившийся и попавший на чужие земли скот и откуда владелец мог получить животное, уплатив штраф за совершенную им потраву и издержки по его содержанию. В такие загоны ставился также скот, взятый в качестве залога по уплате какого-нибудь долга. В каком качестве капитан поместил туда мистера Пиквика, остается тайной капитана.

Отправившись после этих приключений в Лондон, мистер Пиквик знакомится с отцом Сэма и узнает, что тот ездит с каретой, ходившей из Лондона в Ипсуич, и недавно доставил туда Джингля с Джобом Троттером, приняв их в Чемсфорде (гл. 17, XX).

Чемсфорд — главный город графства Эссекс, находящийся в двадцати девяти милях к северо-востоку от Лондона; гостиница «Черный Парень» снесена в середине XIX века. Диккенс посетил Чемсфорд по поручению газеты, в которой он состоял репортером, в 1833 или 1834 г. На второе утро после разговора с мистером Пиквиком Уэллер-старший отвозит его в своей карете, в которой ехал и мистер Магнус, в Ипсуич. Путники отправились из гостиницы «Бык» в Уайтчепле (ч. 54), при которой содержался большой двор (снесенный в 1868 г.) пассажирских карет (ч. 58), направлявшихся в Эссекс и Саффолк.

Беседа между обоими Уэллерами на дворе гостиницы «Бык» вводит в повествование новую тему диккенсовской сатиры: методистские общины. Методистское движение зародилось в Англии во второй четверти XVIII века, подобно другим аналогичным движениям на континенте, с одной стороны, под несомненным влиянием рационалистической критики, направленной против официальной церкви с ее основанными на авторитете традиции догматами, а с другой стороны — в противовес рационалистическому деизму с его отрицанием авторитета Священного писания. Название методизм как характеристика этого движения возникло случайно, и смысл его был поначалу отрицательным, но оно было принято основателями учения, братьями Уэсли, и получило распространение наряду с названием уэслианство. Подобно протестантским учениям, методизм отвергает сложную церковную иерархию, полагая, что евангельское учение непосредственно доступно каждому христианину и не нуждается в посредничестве церкви. Уэсли (Джон) считал, что он проповедует «забытое Евангелие», благодаря которому человек должен «обратиться» и стать «новым созданием»; это «новое рождение» (ср. рассуждение мистера Уэллера в гл. 19, XXII) не зависит от какой бы то ни было церковной формы, или священнослужения, или благодати священного таинства. Пастыри, или «министры» («слуги»), являются не одаренными специфическою благодатью посредниками, а лишь проповедниками, наставниками и надзирателями за нравственно-благочестивой жизнью членов общин. Основной ячейкой методистской организации были группы в двенадцать человек, во главе которых стоял руководитель, еженедельно обходивший свою группу для сбора взносов на дела общины и для оказания членам моральной поддержки в их стараниях вести праведную жизнь. Для вступления в методистские общества достаточно было одного условия: желания отрешиться от «гнева»[62] и спастись от грехов. Подтверждением этого желания должны были служить образ жизни и поступки членов общества. Им полагалось во-первых, никому не причинять зла, во-вторых, по мере сил творить дела милосердия и, в-третьих, исповедовать правила божественного учения Евангелия. Методистское движение было одним из самых распространенных движений этого рода и в особенности много последователей приобрело в Соединенных Штатах Америки.