Читать онлайн «Поражение на западе. Разгром гитлеровских войск на Западном фронте». Страница 32

Только я принял это решение, как (было уже семь часов утра) получил первый намек на то, что высшее командование еще существует. Из группы армий «Б» мне сообщили, что я перехожу под командование 7-й армии, но никаких конкретных приказов не передали. В девять часов меня известили о том, что дальнейшие приказы я буду получать из 64-го пехотного корпуса. Только в десять часов я получил первый боевой приказ, а именно: остановить мои танки, продвигавшиеся навстречу воздушно-десантным войскам противника, и повернуть на запад на помощь защитникам Кана.

Форсировав реку Орн, я направился на север к побережью. К тому времени противник – 3-я британская и 3-я канадская пехотные дивизии – продвинулся на удивление далеко и уже захватил цепочку возвышенностей километрах в десяти от моря. Не успел я остановить танки, как противник с этих высот точным орудийным огнем подбил одиннадцать моих машин. Однако одной группе удалось проскочить сквозь завесу огня и к семи часам вечера выйти на берег в Лион-сюр-Мер.

Теперь я ожидал подкреплений, которые помогли бы мне удержать завоеванные позиции, но не дождался. Новый парашютный десант союзников на оба берега Орна в сочетании с внезапной атакой английских танков заставил меня отступить от берега. Я вернулся на позиции к северу от Кана. К концу первого дня боев моя дивизия потеряла почти двадцать пять процентов своих танков».

Человеком, выбранным для проведения контрнаступления 7 июня, был обергруппенфюрер (генерал-полковник) Дитрих, командир 1-го танкового корпуса СС. Дитрих, малорослый и приземистый, с широким смуглым лицом, на котором доминировал большой широкий нос, был похож на забияку бармена. Он был типичным выходцем из «добровольческих» отрядов и уличных банд, с которыми Гитлер впервые выступил на политическую арену Германии. Дитрих собирался стать мясником, но Первая мировая война нарушила его планы, а за четыре военных года он дослужился до старшего фельдфебеля. В послевоенные годы он перебивался случайными заработками, в свободное время с энтузиазмом поддерживая нацистскую партию.

В 1928 году Дитрих вступил в СС, где за пять лет сделал приличную карьеру, поднявшись до чина бригаденфюрера (генерал-майора) и начальника личной охраны Гитлера. Во французской, греческой и восточной кампаниях он командовал 1-й дивизией СС «Адольф Гитлер» и хвастался тем, что к 1943 году всего лишь тридцать из первых 23 тысяч бойцов его дивизии уцелели и не попали в плен. Пропагандистская машина Геббельса сделала из Дитриха почти легендарный персонаж, репутация которого могла сравниться (если не затмить) лишь с репутацией другой популярной фигуры национал-социализма – Эрвина Роммеля. Грубый, тщеславный и болтливый Дитрих сделал головокружительную карьеру скорее благодаря своему напору и жестокости, чем военному таланту. Характеристика, данная Дитриху фон Рундштедтом, восхищает своей точностью и краткостью: «Он порядочный, но глупый».

В день высадки союзных войск в Нормандии Дитрих находился в Брюсселе в штабе своего соединения – 1-го танкового корпуса СС. Поскольку он напрямую подчинялся фон Рундштедту, то был немедленно вызван в Париж. В пять часов вечера 6 июня корпус получил свой первый приказ: выступить из окрестностей Кана и сбросить британцев в море. Для выполнения этой задачи в распоряжении Дитриха были 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд», 21-я танковая дивизия, уже находившаяся на месте событий, и учебная танковая дивизия, которая должна была подойти незамедлительно. Дитрих сразу разослал приказы генерал-лейтенанту Фойхтингеру в 21-ю танковую дивизию и бригаденфюреру (генерал-майору) Курту Мейеру в 12-ю танковую дивизию СС, которые должны были провести совместное наступление на рассвете 7 июня.

Курт Мейер из 12-й танковой дивизии СС стал командиром дивизии в возрасте тридцати трех лет и был самым молодым командиром дивизии в немецкой армии. Он представлял собой идеальный образец нацистского фанатика. Высокий, красивый, с проницательными голубыми глазами, он знал только то, что говорил Гитлер, и свято во все верил. Он готов был умереть за свою веру в национал-социализм и безжалостно принуждал умирать за нее других. После войны его судили как военного преступника за подстрекательство солдат к убийству канадских военнопленных и приговорили к пожизненному заключению. В таком человеке вирус нацизма никогда не погибнет, поскольку вошел в его плоть и кровь.

У Мейера не было ни опыта, ни подготовки, необходимых для компетентного командования в бою 20 тысячами человек и более чем двумястами танками, но он обладал острым тактическим чутьем и целеустремленностью фанатика, что позволило ему выполнить возложенные на него обязанности по обороне Кана. Однако в наступлении он потерпел крах. Как и Дитрих, он сделал военную карьеру благодаря преданности режиму, а не личным способностям.

Фойхтингер, получив свой приказ, сказал Дитриху, что двух танковых дивизий недостаточно для разгрома хорошо закрепившихся британцев; следует подождать подхода танковой учебной дивизии и атаковать силами трех дивизий. Однако начальство заявило Фойхтингеру, что есть только две танковые дивизии, и он должен скоординировать ночную атаку с 12-й танковой дивизией СС.

Фойхтингер рассказывал:

«Около полуночи Курт Мейер прибыл в мой штаб. Наутро мы должны были участвовать в совместной операции с его дивизией, расположенной на моем левом фланге. Я объяснил Мейеру ситуацию и предупредил его, что противник силен. Мейер изучил карту, повернулся ко мне и самоуверенно заявил: «Мелкая рыбешка! Утром мы сбросим их в море!» Мы решили выдвинуться к Дувру и занять позиции ночью. Артиллерийский огонь был таким интенсивным, что надлежащая координация атаки оказалась невозможной. Мейер рванул вперед с пятью десятками танков, но был отброшен. Ему так и не удалось занять исходные для совместной атаки позиции, поскольку его не пропустили противотанковые орудия западных союзников».

Неуверенность и сутяжничество, царившие в тот период в среде немецких генералов, прекрасно иллюстрирует дискуссия, последовавшая за провалом этого контрнаступления. Мейер яростно отрицал тот факт, что его остановили противотанковые орудия противника:

«Мы не смогли добиться нужных результатов 7 июня, поскольку на долгом пути к фронту истощили запасы горючего. Я пытался пополнить их, но это оказалось невозможным, поэтому в наступлении я смог использовать лишь половину своих танков». Фойхтингер поднял его на смех: «Если у Мейера не хватало горючего, почему он не сказал мне об этом? Если бы он попросил, я дал бы ему все, что нужно». Когда Дитриха спросили, какое из этих объяснений ближе к истине, он поддержал Мейера: «Сейчас Фойхтингеру легко говорить, что 7 июня он дал бы Мейеру горючее, но в то утро он точно ответил бы: «У меня ничего нет».

Подобную несогласованность в очень важный момент трудно себе представить. Причина, вероятно, кроется в глубоком недоверии и возмущении, которые испытывал офицер регулярной армии вроде Фойхтингера к партийным и эсэсовским выскочкам, как Дитрих и Мейер. Однако, какова бы ни была причина провала этого наступления, в результате две потрепанные танковые дивизии вернулись на окраины Кана и стали дожидаться помощи, чтобы повторить свою попытку.

К 8 июня немецкое верховное командование во Франции было прекрасно осведомлено о намерениях противника и численности английских и американских дивизий. Записи того дня в журнале телефонных переговоров 7-й армии проливают свет на обстоятельства, при которых эта информация была получена:

«06.40.

Начальник штаба 7-й армии – группе армий «Б».

Из воды выловлен английский приказ. Содержание будет передано по телеграфу.

08.10.

Начальник штаба группы армий «Б» – 7-й армии.

Фельдмаршал Роммель требует срочно сообщить полученную информацию, поскольку утренний телеграфный отчет еще не пришел.

1. Приводятся отрывки из приказа по 7-му американскому корпусу, состоящему из четырех дивизий:

Справа: 7-й американский корпус из четырех дивизий.

З а д а ч а: наступать к северу от плацдарма Карантан – Киневиль и взять Шербур со стороны суши.

Слева: 5-й английский корпус из четырех английских дивизий и две американские дивизии в секторе Кальвадос.

З а д а ч а: взять Байе и соединиться с 7-м американским корпусом в Карантане.

2. Наше собственное положение:

Байе в руках противника... Наступление 1-го танкового корпуса из-за ситуации в воздухе до утра невозможно. Направление удара: север и северо-запад от Кана в направлении побережья. Фельдмаршал Роммель приказывает 1-му танковому корпусу СС как можно быстрее перенести направление главного удара влево силами всех трех дивизий».

Вероятно, 8 июня Роммель еще не знал о провале наступления 1-го танкового корпуса СС. Дитрих, славившийся неточными докладами высшему начальству, видимо, забыл сообщить о том, что случилось с 21-й танковой дивизией и 12-й танковой дивизией СС в Кане. Но где же все это время была третья дивизия, учебная танковая? Находясь всего в 90 милях южнее Кана, в Ле-Мане, она не прибыла на место через семьдесят два часа после высадки! Ее командир генерал-лейтенант Фриц Байерлайн, невысокий, плотный, энергичный человек, служивший в Африке начальником штаба у Роммеля, красочно описал вступление своей дивизии в бои в Нормандии: «6 июня меня подняли по тревоге в два часа ночи. Через Ла-Манш двигался флот вторжения. Мне приказали выступить на север в пять часов вечера. Слишком рано. Весь день не прекращались ожесточенные авианалеты; все понимали, что это поддержка вторжения. Мою просьбу об отсрочке до сумерек не удовлетворили. Мы выступили согласно приказу и тут же подверглись воздушной бомбардировке. К вечеру я потерял двадцать или тридцать танков...