Читать онлайн «Что такое государство Израиль?». Страница 4

Многие набожные евреи считают отказ от политического владения Землей Израилевой неотъемлемой частью иудейства. Речь идет не о принципе пассивности, а о сложном и упорном сопротивлении националистическим идеям, подверженность которым некоторые современные еврейские мыслители называют «дурной склонностью номер один», другими словами, особенно сильным соблазном.

Здесь следует рассмотреть две противоположные точки зрения. Сторонники еврейской традиции подчеркивают:

«Мы ушли в Изгнание не из-за того, что у нас не было Хаганы* или политических лидеров, вроде Герцля и Бен-Гуриона. Мы были изгнаны именно потому, что все это у нас было, и мы последовали за такими вождями. Разумеется, эти действия не смогут принести [евреям] Избавления*»[22].

Идею божественной природы Избавления разделяют как традиционалисты, так и приверженцы национал-иудаизма – члены движения «Мизрахи»* («восточное», а также сокращение от «Мерказ рухани» – «духовный центр»), возникшего около века назад в Российской Империи. Вопреки мнению основателей их движения, современные адепты национал-иудаизма считают сионизм выражением Божественной воли, как бы «перстом Божьим», подобным тому, что упоминается в библейском повествовании об исходе из Египта. Различие между двумя этими полюсами состоит не в принятии или отрицании концепции тотального разрушения, которое должно предшествовать Избавлению, а в определении того, как это разрушение понимать.

В то время как идеологи национал-иудаизма считают, что разрушение закончилось в 1945 году, рассматривая постигший евреев Европы геноцид как отправную точку Избавления, теоретики религиозного иудейского антисионизма утверждают, что и геноцид, и существование Государства Израиль суть звенья одного разрушительного процесса, продолжающегося по сей день. По их мнению, все достижения сионизма будут сметены перед приходом Мессии, который найдет Землю Израиля в состоянии полного опустошения и запустения. Категорически отвергая сионистское мессианство, антисионисты считают Государство Израиль преградой на пути к Избавлению. Многие раввины предупреждают, что присутствие миллионов евреев в столь опасном месте – не что иное, как безумие, граничащее с самоубийством, а материальное восстановление страны нечестивцами может привести лишь к очередному изгнанию, гораздо более тяжелому и жестокому, чем два предыдущих[23].

Поскольку еврейская традиция утверждает, что Избавление наступит в результате Божественного вмешательства, «приближение конца», то есть форсирование Избавления иными средствами, является большим прегрешением. Знак к освобождению должен дать сам Господь, и лишь Он один может положить конец Изгнанию.

В Талмуде* говорится о трех клятвах, принесенных перед тем, как остаток народа Израиля был рассеян по всему свету: Всевышний наказал евреям не возвращаться в Землю Израилеву массово и организованно и не бунтовать против власти других народов; а народы Он заклял не порабощать евреев чрезмерно[24]. Эти клятвы лежат в основе споров о том, насколько в рамках иудейства приемлемо применение силы (и о чем подробнее будет говориться ниже). После нацистского геноцида многие стали считать, что клятвы устарели: уничтожение евреев нацистами нарушило третью клятву, а значит, отменило и две оставшиеся. Однако данная Господу клятва – не то же самое, что договор двух сторон, евреев с неевреями.

Комментатор из каталонской Героны Моше Нахманид (1194–1270) вызвал панику среди своих товарищей-каббалистов, когда за несколько лет до смерти решил переселиться в Землю Израилеву. Те настаивали на буквальном соблюдении трех клятв Талмуда и, следовательно, запрещали там селиться, приводя вдобавок аргументы мистического характера. По мнению Йешаяху Лейбовича (1903–1994), иудейского мыслителя и профессора Еврейского университета в Иерусалиме, «Нахманид, несомненно, является единственным авторитетом, придававшим практическое значение заповеди селиться в Земле Израиля и завоевывать ее. Однако его мнение по этому вопросу не вызвало никакого отклика в иудейском законодательстве»[25]. В ответ на полемику, которую продолжает вызывать этот вопрос, в недавнем издании Вавилонского Талмуда было приведено множество источников, утверждающих, что поселение в Земле Израиля не является заповедью (мицвой*)[26].

Специалисты считают, что страх перед попытками ускорить Избавление не является изобретением антисионистов[27], то есть он возник не в качестве орудия для борьбы с сионизмом, а составляет неотъемлемую часть еврейской традиции, причем корни его – в классических трудах иудейства. Задолго до появления сионизма еврейские мудрецы призывали смиренно нести бремя изгнания. Хотя о трех клятвах чаще вспоминают, когда «алия»* (возвращение в Землю Израилеву) становится реальной возможностью для большого числа евреев, их правовое применение началось за несколько веков до появления политического сионизма[28]. После изгнания евреев из Испании в ходе Реконкисты, христианского «отвоевывания» Испании в конце XV века, раввины стали ссылаться на три клятвы, предостерегая изгнанников от поселения в Земле Израиля, ибо испанские евреи расселялись тогда по всей Османской империи, в состав которой входила Земля обетованная. Хотя власти Османской империи с радостью принимали переселенцев в своих владениях, лишь небольшая группа изгнанников осела тогда в Земле Израиля.

Немецкий раввин Яков Эмден (1697–1776), чье влияние на иудейскую юриспруденцию ощущается и по сей день, опирался на три клятвы в своем осуждении мессианского движения саббатианства. Его основатель Шабтай Цви (1626–1676), лжемессия родом из Смирны (Измира), обещаниями о немедленном Избавлении увлек за собой целые общины, но вскоре отрекся от иудейства и принял ислам. Последствия этой истории потрясли еврейский мир и усилили подозрительность к любому, кто только даже намекал, что он – Мессия. Подчеркивая, что речь идет об эпохе милосердия Господня, когда Избавление было действительно близко, раввин Эмден обвиняет лжемессию в попытке ускорить этот процесс, что привело к великим бедствиям. Три клятвы упоминаются даже в трудах Цви Гирша Калишера (1795–1874) и Иегуды Алкалая (1798–1878), которых многие сионисты считают своими духовными предтечами. Эти раввины поддерживали поселение евреев в Святой земле, ибо оно не имело ничего общего с массовым энтузиазмом, который как раз и призваны сдерживать приведенные в Талмуде три клятвы.

Алкалай был лишь одним из многих сефардских мыслителей, пытавшихся остудить мессианский энтузиазм. Авторитетный еврейский правовед раввин Йосеф Хаим из Багдада, более известный под именем Бен Иш Хай (1834–1909), также ссылался на три клятвы, запрещая подобную самодеятельность[29]. Очевидно, что возвращение в Землю Израиля с помощью политических средств противоречит традиционному пониманию мессианского Избавления.

Ожидание Мессии, Искупителя Израиля, даже если оно кажется радикальным и нереалистичным, должно оставаться свободным от каких бы то ни было «заменителей». В еврейской традиции Изгнание понимается как исцеление и очищение. Логику, стоящую за ожиданием Избавления, можно обнаружить в притче, приписываемой раввину Йосефу Хаиму Зонненфельду (1848–1932), одному из столпов палестинской религиозной общины:

«Господь изгнал нас из-за наших грехов, и Изгнание – это больница для еврейского народа. Невозможно представить себе, чтобы мы снова заняли свою землю, пока не вполне исцелились. Бог хранит и защищает нас, посылая нам свои “целительные” испытания в точном соответствии с нужной дозировкой. Мы уверены, что, когда полностью исцелимся от грехов, Бог не будет медлить ни секунды, а тут же спасет нас Сам. Как же мы можем торопиться покинуть больницу перед лицом смертельной опасности, нависшей над нами, упаси Господь? Мы ждем Избавления, которое полностью исцелит нас; мы не хотим возвращаться в царский дворец, не выздоровев, избави Бог»[30].

Чтобы поддержать свое упование на милость Господа, верующие евреи стремятся жить по Торе, полагая, что каждое доброе дело имеет влияние на судьбу всего мира. Каждый поступок, даже самый незначительный, будет оценен Всевышним, когда будет решаться вопрос об окончательном Избавлении.

История разрушения двух храмов в Иерусалиме чрезвычайно важна для иудейского морального воспитания. Сионисты тоже используют ее, превращая маккавеев и Бар-Кохбу в борцов против иноземных захватчиков и героев исторического романа. Урок, извлекаемый сионистами из истории, диаметрально противоположен традиционному подходу: с их точки зрения, евреи должны были сражаться лучше и упорнее.

Таким образом, совершенно очевидна глубокая пропасть между пониманием истории в еврейской традиции и логикой сионизма, порожденного приверженцами европейского романтического национализма. Неудивительно, что в 20–30-е годы XX века противники сионизма пытались достичь сепаратного соглашения с арабским руководством. Позже, в разгар тяжелых боев в Иерусалиме после провозглашения Бен-Гурионом (1886–1973), основателем Государства Израиль, независимости в мае 1948 года, ими были организованы демонстрации под белыми флагами. Сионисты считали такое «предательское» поведение следствием изгнания. И они не ошибались, ибо Изгнание продолжает занимать центральное место в еврейской традиции и мировоззрении.