Читать онлайн «Что такое государство Израиль?». Страница 37

Для многих религиозных евреев Государство Израиль никак не связано с Избавлением. Раввин Шалом Дов Бер Шнеерсон считал, что самовольно добиваться освобождения от ига Изгнания столь же пагубно, как и стремиться избавиться от ига Торы. Чтобы избежать своей еврейской участи, сионистам необходимо отбросить Тору и веру Израиля:

«Чтобы возбудить в наших братьях ощущение принадлежности к “нации” со своим независимым государственным устройством… сионисты должны поставить национализм выше Торы, так как известно, что те, кто верен Торе и ее заповедям, вряд ли изменятся и примут новое самосознание… Поэтому, чтобы внедрить эту идею, сионисты должны исказить саму сущность [еврейства], чтобы заставить [евреев] принять новое самосознание»[379].

Новое израильское самосознание, подразумевающее разрыв с традицией, единодушно подвергается критике со стороны религиозных авторитетов, предсказывающих забвение, которому в итоге будет предано иудейство. Недавний опрос, показавший, что две трети молодых израильтян предпочли бы не быть евреями, если бы родились за пределами Израиля, подтверждает выводы противников сионизма. Две трети опрошенных считают, что евреи других стран принадлежат к иному, чем израильские евреи, народу[380]. Антисионисты нередко приводят одно высказывание Леи Рабин (1928–2000) – вдовы премьер-министра, убитого в 1995 году одним из последователей национал-иудаизма. По ее словам, она бы предпочла, чтобы ее дети были арабами, нежели ортодоксальными евреями[381]. На похоронах премьер-министра его сын едва смог прочитать кадиш – традиционную для такого события молитву. Критики сионизма утверждают, что израильское самосознание – не что иное, как средство отвлечь молодежь от самосознания иудейского.

Создание общества европейского типа на Ближнем Востоке вызывает неприятие со стороны не только религиозных кругов, но и сторонников более «восточного» общества, то есть страны, ориентированной на культуру своего региона, а не повернувшейся к нему спиной. На первых порах Агудат Исраэль ставила себя выше этнических различий и защищала интересы всех харедим, ашкеназов и сефардов. На сионистов-безбожников, нахлынувших из Восточной Европы, с неприязнью взирали как восточные евреи, так и палестинцы: «Настоящий еврей и араб имеют между собой много общего, поэтому им легко понять друг друга. Они восточные люди и чрезвычайно восприимчивы к духовности. Сионисты же утратили свое исконное еврейское самосознание, они стали западниками, материалистами. Именно поэтому им не удается понять арабов»[382]. В таком контексте нетрудно понять, почему раввин Амрам Блой установил тесные контакты с «Черными пантерами» – движением протеста, зародившимся среди евреев – выходцев из Северной Африки.

Сефардские евреи со своей стороны включились в борьбу с сионизмом преимущественно в Земле Израиля. У себя на родине они в общем и целом избежали политических разногласий и идеологических конфликтов, затронувших ашкеназов в Европе. Тем не менее некоторые сефарды вне Палестины выступили против идеи разделения территории, предложенной Королевской комиссией (Peel Commission) в июле 1937 года. Вскоре за этим видные марокканские евреи, наряду со своими соотечественниками-мусульманами, отправили в Лондон довольно резкое письмо, предупреждая «об ужасных последствиях [раздела Палестины] – столкновениях между арабскими и еврейскими жителями страны». Письмо заканчивалось призывом к созданию «независимого палестинского государства с демократическим парламентским строем, ибо лишь такой режим сможет обеспечить равные права обеим группам в столь дорогой им стране»[383].

При том что хасидские раввины уделяют заповеди «возлюби ближнего своего» большое значение, они выступили против попыток сионистов создать «национальное единство»[384]. Раввины резко отвергли сотрудничество в рамках такого национального единства – как в Земле Израилевой, так и в других странах. Они не признавали никаких совместных инициатив, так как отрицали само существование общих интересов у евреев, верных традиции, и у тех, кто от нее отошел, чье еврейство поэтому они ставили под сомнение.

С самого начала сионистского движения большинство раввинов России, знакомых с той тяжелой жизнью, которая усиливала привлекательность сионизма, сочли это движение просто еще одной попыткой выкорчевать Тору. Раввин Эльхонан Вассерман сравнивал сионистов с членами Евсекции, то есть Еврейской секции Коммунистической партии в СССР, которые «преследовали искренне веровавших евреев с ужасающей жестокостью»[385]. Убежденные в правоте своего атеистического мессианства, евреи-коммунисты беспощадно уничтожали традиционный еврейский уклад. Вассерман утверждал, что положение евреев в Советском Союзе стало гораздо хуже, чем при царе: отмена черты оседлости и возможность выбирать любую профессию не компенсировали потерю связи с Торой и превращение их в «лиц еврейской национальности».

Вассерман мог терпимо относиться к людям, отступившим от Торы, но бескомпромиссно осуждал вдохновителей безбожия. Он считал, что сионисты воздвигают препятствия между евреями и Богом и отрезают пути возращения к Торе. По этому поводу противники сионизма нередко ссылаются на два стиха из книги Левит: «Чтоб не изрыгнула земля вас, если вы оскверните ее, как изрыгнула она народ, бывший до вас» (Левит, 18:28) и «Соблюдайте же все уставы Мои и все Мои законы, и исполняйте их, дабы не изрыгнула вас земля, в которую Я веду вас, чтобы жить в ней» (Левит, 20:22).

Почему в трех смежных главах Торы содержится два столь строгих предостережения? Согласно книге «Ор а-хаим» («Свет жизни») – классическому комментарию, написанному марокканским раввином Хаимом бен Атаром (1696–1743), – первый стих относится к злоумышленникам, которых Земля извергнет из себя, а второй – к благочестивым евреям, которые будут извергнуты за то, что не сумели им противостоять. Ответственность праведников за всех евреев – один из лейтмотивов иудейства. Именно это побуждает религиозных евреев восставать против нарушений заповедей Торы. Особенно вредоносным нарушением они считают сионизм[386].

Предвосхищая такое преображение еврея, некоторые иудейские мыслители уже более века тому назад подчеркивали, что сионизм особенно опасен тем, что закрывает евреям дорогу к раскаянию. Любавичский ребе еще в начале ХХ века сокрушался, что защитники сионизма считают себя «хорошими евреями». Он заявлял, что сионизм еще не приблизил ни одного еврея к иудейству, а, наоборот, многих отвратил от истинного пути. Сионисты рассматривают свою идеологию как современную замену иудейству, считая его почтенным, но безнадежно отсталым предтечей сионизма. Раввин Шнеерсон неоднократно указывал на тождество сионизма и современного ему христианства: оба признают историческую роль иудаизма, но не видят в нем дальнейшего смысла[387].

Ребе отмечает, что сионизм обладает огромной властью над сердцами евреев. Сионисты говорят на современном языке, обращаются на уровне чувств к еврейским символам и дают смысл жизни еврею, чья связь с Торой слаба или вообще отсутствует. Вместе с тем, напоминает Шнеерсон, внешность часто обманчива. Он сравнивает сионизм со свиньей. Ее копыта раздвоены – признак кошерного животного; если свинья ляжет, выставив копыта, может показаться, что она кошерна. Но при этом, предупреждает ребе, Тора запрещает есть свинину: «…нечиста она для вас» (Левит, 11:7).

Число активных противников сионизма относительно невелико, возможно, их не более нескольких сотен тысяч[388]. Однако, как пишут Равицкий и другие израильские ученые, несмотря на немногочисленность, влияние антисионизма распространяется на куда более широкие слои евреев. Поскольку аргументы против сионизма нельзя взять с потолка, опираясь лишь на интуицию или политические соображения, иудейское сопротивление сионизму приобрело со временем внушительную идейную базу, основой которой остается книга Йоэля Тейтельбаума (1887–1979) «Ва-Йоэль Моше»[389], антисионистские доводы в которой автор вывел из юридического анализа Талмуда. Раввин Тейтельбаум долго руководил общиной города Сатмар в Венгрии (сейчас находится в Румынии), а после спасения от нацистского геноцида на короткое время переехал в Иерусалим. Чуть позже, после провозглашения Государства Израиль, он уехал в США и там воссоздал сатмарскую общину. Ребе Тейтельбаум излагал свои идеи в книгах и в издаваемом на идише еженедельнике «Дер Ид» («Еврей»).

Ребе Тейтельбаум считал особенно важным использование печатного слова, ведь с конца XIX века все чаще раздавались голоса, обвинявшие сионистов в захвате контроля над еврейской прессой[390]. И действительно, на протяжении многих десятилетий раввинам было очень сложно, а иногда просто невозможно публично выступить с осуждением сионизма, потому что в редакциях большинства еврейских периодических изданий находились приверженцы Хаскалы. На похоронах раввина Тейтельбаума многие видные раввины говорили, что он шел по единственно верному пути, даже если у них не хватало сил за ним следовать.