Читать онлайн «Что такое государство Израиль?». Страница 26

Посещение мест геноцида евреев стало важнейшей частью израильского армейского воспитания. Однако эти поездки лишь укрепляют знания, заложенные в государственных школах: на изучение истории геноцида отведено более 15 % программы по современной еврейской истории. Примерно половина учеников и преподавателей считают эту катастрофу важнейшим событием XX века. Даже среди учеников-евреев арабского, турецкого или иранского происхождения, чьи предки не знали нацистской оккупации, 83 % считают, что их семьи «пережили Катастрофу». Такой же процент молодых израильтян боится уничтожения Государства Израиль, а треть из них считает, что возможность нового геноцида по-прежнему велика[269].

Символично, что первый израильский космонавт Илан Рамон, потомок евреев, переживших войну, взял на борт американского космического корабля рисунок лунного ландшафта, выполненный ребенком в концлагере Терезин.

Официальные церемонии в память о геноциде евреев являются средством укрепления этих чувств. Начальник израильского Генштаба, стоя у подножия памятника бойцам Варшавского гетто, сказал: «Если вы хотите узнать, в чем источник силы и мощи израильской армии, обратитесь к святым мученикам Катастрофы и героям восстания… Катастрофа… это корень и оправдание нашего дела»[270].

Впрочем, связать историю восстания в Варшавском гетто с сионизмом не так просто, как это может показаться на первый взгляд. Дочь еврея-бойца, павшего во время восстания, задает болезненные вопросы:

«Пока израильтяне ставят к стенке палестинцев не сотнями, а лишь по одному в день, свободны ли мы, евреи, от заботы о морали и справедливости? Не стал ли нацизм единственной нормой, по которой евреи судят о зле, и все, что не является его точной копией, считают морально приемлемым? Что же эта Катастрофа сделала с еврейским чувством нравственности?»[271]

Марек Эдельман (1919–2009), ветеран восстания, поддерживал палестинское сопротивление и находил в нем немалое сходство с борьбой против нацистов. «Ничто так не раздражает сионистов, как высказывания еврея-антисиониста с таким отважным и принципиальным прошлым»[272]. Неудивительно, что его мемуары, опубликованные в Польше в 1945 году, вышли в свет в Израиле лишь четверть века спустя.

Для сравнения, книга Ханны Арендт (1907–1995) – крупнейшего политического мыслителя ХХ в., еврейки, бежавшей из Германии в США, а в прошлом активистки сионистского движения, – о процессе Эйхмана[273] была издана на иврите лишь через тридцать семь лет после написания. Подрывая один из основополагающих мифов сионизма, что антисемитизм – сила вечная, постоянная и мистическая, Арендт не считала Эйхмана «виновным в преступлениях против еврейского народа», несмотря на постановление трибунала. Она видела в нем образец «банальности зла» – случай практически бессознательного изменения человеческого поведения под влиянием неумолимой бюрократической машины. Выводы Арендт не распространяются исключительно на Германию и должны послужить предупреждением любому государству, ведущему политику дискриминации. В конце века в Израиле прошла конференция, посвященная ее интеллектуальному и моральному наследию, а труды конференции были изданы под названием «Арендт в Иерусалиме»[274].

Одного события, даже такого чудовищного, как нацистский геноцид, недостаточно для долгосрочного оправдания сионизма. Поэтому идеологи этого движения вынуждены постоянно подчеркивать принципиальную угрозу существованию евреев вне Израиля. Бывший израильский министр просвещения – один из идеологов национал-иудаизма – выразил эту мысль вполне отчетливо: «Нацистский геноцид – это не безумие нации, которое случилось однажды и прошло. Это идеология, которая вовсе не исчезла. Даже теперь мир может смотреть сквозь пальцы на преступления против нас»[275]. Логичным продолжением этой мысли является тот факт, что лишь 4 % израильских учеников выносит из истории нацистского геноцида урок общечеловеческого значения (необходимость бороться с дискриминацией, расизмом и т. д.)[276].

Израиль воспринимается как последний оплот, в котором каждый еврей может найти защиту от любой грядущей опасности. Вот почему поддержка Израиля со стороны евреев мира зачастую воспринимается как нечто вроде страхового полиса. Однако среди ортодоксальных раввинов – даже среди тех, кто в той или иной степени разделяет идеи национал-иудаизма, – на этот счет остаются сомнения. Например, раввин Моше Собер (1955–2006) не верит в способность Израиля прийти на помощь американским евреям в случае, если американскому правительству придет в голову их преследовать. Он находит эту идею смешной и, цитируя Талмуд, заключает: «Ваш гарант сам нуждается в гарантии! Это все равно что страховать свою жизнь в компании, которая обанкротится в день твоей смерти»[277].

С иудейской точки зрения, разделяемой большинством религиозных евреев[278], трагедия призывает самым тщательным образом проверить собственное поведение во имя индивидуального или коллективного раскаяния. Это не повод обвинять палача, приписывая его поступки политическим, идеологическим или социальным факторам. Палач – будь то фараон, Амалек или Гитлер, – является лишь орудием Божественного наказания, указывающим евреям на необходимость покаяния[279].

Следуя той же логике, лишь Провидением можно и должно объяснять бедствия, обрушивающиеся на евреев. Об этом рассуждал, например, Эльхонан Вассерман (1875–1941), влиятельный раввин литовского направления, ученик и духовный наследник Хофец Хаима. Он родился в Литве, входившей в состав Российской империи, и обучался под началом видных раввинов, в частности в так называемой бриской талмудической школе в Брест-Литовске. Раввин Вассерман возглавлял многие ешивы, самая известная из которых – ешива «Новардок» в белорусском городе Новогрудок, принадлежавшем тогда Польше. Находясь в США и занимаясь сбором пожертвований для ешивы, Вассерман узнал о нападении нацистов на Польшу. Осознавая опасность, которую представляли нацисты для евреев, но не желая бросать своих учеников, Вассерман вернулся в Европу. В 1941 году он был схвачен и убит литовскими коллаборационистами. Сохранились его последние слова: «По-видимому, Небеса сочли нас праведниками, так как наши тела избраны для искупления еврейского народа. Поэтому мы должны покаяться сейчас же… раскаявшись, станем лучшей жертвой. Тем самым мы спасем жизни наших братьев за океаном. Да не проникнет в наши мысли ничего недостойного, что сделало бы нашу жертву непригодной»[280].

Помимо множества работ, в которых содержится глубокий анализ талмудических текстов, раввин Вассерман написал несколько книг о современных ему событиях. Его сочинение «Иквета де-Мешиха» («Мессианская эпоха») до сих пор остается одним из основных источников иудейской критики сионизма[281]. Вассерман написал ее в конце жизни, полностью отдавая себе отчет в том, насколько опасен для евреев национал-социализм в Германии, но при этом не считая движение каким-либо исключением из Божественного миропорядка.

Его современник из Германии раввин Шимон Шваб видел в геноциде призыв к раскаянью: «Бог зовет их, но они не отвечают»[282]. Даже ужасы нацистского преследования не подтолкнули людей к массовому обращению к еврейскому духовному наследию. Исключение евреев Германии из всех сфер общественной и культурной жизни привело к бурному расцвету еврейской общинной жизни, но возвращение к религиозной практике наблюдалось крайне редко. Раввин Шваб, глядя на Германию 1934 года, сокрушался:

«Они создавали спортивные ассоциации и даже “культурную лигу”, лишь бы, Боже упаси, “не вернуться в гетто”… Да, нас притесняют, но мы не раскаиваемся. Мы унижены, но нет в нас смирения, особенно перед Господом… А если так, остаемся ли мы по-прежнему народом Божьим?»[283]

Всего через несколько месяцев после прихода Гитлера к власти раввин Шваб предсказал, что божественное провидение покарает евреев за грехи «мера за меру» – и наказанием им будет истребление части народа. Эти слова сохранились в английском издании книги, которая вышла в США спустя десятилетия после геноцида.

Для Вассермана нацистские преследования, жертвой которых он вскоре стал, были прямым следствием сионизма. Из всех «-измов», которым Вассерман был свидетелем, его больше всего беспокоил сионизм: именно еврейских националистов он обвинял в развязывании войны между евреями и Небесным царством. По его мнению, целью еврейского национализма было Изгнание Бога из сердец сынов Израилевых. Пока сионистские вожди отказываются отречься от своих действий и покаяться в своих грехах, не может быть никакого Избавления. Враждебно относясь и к социализму, во многом вдохновившему деятельность сионистов в Палестине, Вассерман видел Божественную справедливость – мера за меру – в том, что наводящий ужас на евреев Европы национал-социализм являлся порождением национализма и социализма, то есть идолов, обожествляемых восточноевропейскими сионистами: