Читать онлайн «Что такое государство Израиль?». Страница 24

Позиция, которой придерживались сионисты во время Второй мировой войны, была несколько двусмысленной. Те, кто работал в западных странах (особенно в промежутке между мировыми войнами), подчеркивали роль Палестины как убежища для преследуемых евреев. Такой подход объяснялся тем, что политические амбиции движения, в частности идея создания еврейского государства, отнюдь не пользовались единодушной поддержкой со стороны евреев Соединенных Штатов и других стран, где сионисты собирали больше всего средств. Однако во внутренних дискуссиях подчеркивалось, что сионизм – прежде всего идеологически направленное движение за самоопределение, а не практическая программа спасения страдающих евреев, не «еврейский Красный крест»[235]. Выходцу из России и будущему первому президенту Израиля Хаиму Вейцману приписывают такие слова: «Необычайно лицемерно и глубоко ошибочно было бы считать, что причиной возникновения сионизма были страдания евреев в России. Основным фактором была и остается неистребимая воля нации обрести национальный центр»[236].

Несмотря на ограничения, наложенные Англией на иммиграцию в Палестину, сионистские организации препятствовали попыткам организовать прием евреев в других странах. В свое время такую политику сионистов осудили многие реформистские и ортодоксальные раввины, а впоследствии и израильские историки, обвиняя сионистское руководство в том, что его неизмеримо больше волновало создание государства, нежели судьба обреченных евреев Европы. В результате несколько планов спасения евреев (из Венгрии и ряда других стран) столкнулись с сопротивлением со стороны сионистского руководства. Даже до войны – например, во время Эвианской конференции 1938 года, – сионисты активно тормозили дипломатическое решение о создании убежища для евреев[237]. Один сионистский деятель в ответ на призыв помочь евреям Европы высказался следующим образом: «Одна корова в Палестине важнее, чем все евреи Польши»[238]. Другой деятель, подчеркивая важность создания государства после окончания войны, говорил: «Если не будет достаточно жертв, у нас не будет никакого права требовать себе государство… Нагло и постыдно собирать деньги для врага, чтобы спасти свою кровь, ибо только кровью мы сможем заслужить государство»[239]. Одним из первых, кто выразил мысль о необходимости жертвы, был Хехлер, вдохновитель Герцля и христианский сионист, который в 1931 году в разговоре с еврейским сионистским деятелем сказал: «…придется пожертвовать частью европейского иудейства ради возрождения вашей библейской родины»[240]. Однако не стоит забывать, что нацисты, уничтожив миллионы в основном ашкеназских евреев[241], лишили будущее сионистское государство потенциального населения.

В 1938 году – после «Хрустальной ночи», положившей начало физическому насилию против евреев Германии, – Бен-Гурион, как сообщают, сказал: «Если бы мне предложили спасти всех еврейских детей, отправив их в Англию, или лишь половину – в Палестину, я бы выбрал второй вариант, ведь на карте не только судьба детей, но и историческая судьба еврейского народа»[242]. В то же время сионистские лидеры открыто заявляли о необходимости «…в первую очередь спасать детей – лучший материал для ишува [сионистской колонизации]. Необходимо сохранить подготовленную молодежь, способную реализовать планы сионизма»[243].

Верный своим идеям, Бен-Гурион «был против… создания сильного, крупного и компетентного официального агентства, располагающего необходимыми ресурсами для спасательных операций, а также против использования для таких операций средств, собранных сионистскими организациями. Он также отказался обратиться к американским евреям за помощью в сборе значительных средств для осуществления этой цели»[244]. Такое отношение сионистов отражало их убежденность в том, что «сионизм – это операция по спасению всей нации, а не каждого еврея в отдельности»[245].

Раввины-реформисты, равно как и харедим, обвиняли идеологов сионизма в саботаже любых усилий по спасению евреев Европы, в том числе принятого президентом США Рузвельтом еще в самом начале войны решения найти страны, которые предложили бы евреям убежище[246].

Моррис Эрнст (1888–1976), активист движения за гражданские права, имевший прямой контакт с Рузвельтом, решил проверить истинность этих обвинений – понаблюдать за тем, как отнесутся его друзья-сионисты к идее о предоставлении убежища для европейских евреев. Когда он рассказал об инициативе Белого дома, «…друзья вышвырнули меня из дома… Они сказали совершенно откровенно: “Моррис, это предательство, ты подрываешь основы сионистского движения”. Может быть. Но мне гораздо важнее найти убежище для полумиллиона или миллиона людей, которых притесняют по всему миру». Редактор «Нью-Йорк Таймс» также возмущался: «Ради Бога, почему судьба всех этих несчастных людей менее важна, чем чей-то призыв к созданию государства?»[247]

Некоторые источники обвиняют сионистское движение в применении политики «селекции», то есть приема в Палестину лишь тех, кто был способен внести значительный политический или экономический вклад в строительство сионизма. Термин «селекция» имел в данном случае особенно зловещее звучание: ведь когда евреи выходили из вагонов по прибытии в лагеря уничтожения, эсэсовцы проводили «селекцию», отбирая тех, кто какое-то время мог приносить пользу экономике рейха на принудительных работах. Остальных же немедленно отправляли в газовые камеры. Вейцман однажды сказал: «Старики исчезнут, такова их судьба. Они не имеют никакого экономического или нравственного значения. Старики должны смириться со своей судьбой». Такое отношение Вейцмана не ускользнуло от внимания западной прессы. Вскоре после войны активист движения за права человека писал: «Кто знает, сколько тысяч еврейских жизней могли мы спасти из когтей Гитлера, если бы не было этого антиеврейского давления со стороны [других] евреев?»[248]

Многие израильские историки склонны поддержать обвинения, выдвигаемые против сионистского движения как харедим, так и раввинами-реформистами. Они, хоть и другими словами, подтверждают, что Бен-Гурион и его окружение препятствовали попыткам спасти еврейские общины Европы от уничтожения. Сионистское руководство, по их утверждению, сделало все для того, чтобы усилия по спасению оказались подчинены главной цели их собственного движения, то есть созданию «нового еврея» и еврейского государства. Сионисты, подобно другим европейским националистам, видели в людях лишь «человеческий материал», рассматривая вопрос жизни и смерти миллионов лишь с позиции политической целесообразности[249].

Для противников сионизма вывод очевиден: «В двадцатом столетии кровь шести миллионов евреев – мужчин, женщин, детей и стариков – была отдана основателями и вождями движения в обмен на государство. Какой нормальный человек может вообразить такую чудовищность?»[250] Сионистское руководство обвиняют в том, что оно отвернулось от европейского еврейства и «блокировало планы эмиграции европейских евреев в другие страны мира с целью заставить их перебраться в Палестину»[251].

Эти наблюдения, сделанные израильскими историками в конце ХХ века, подтверждают то, о чем давно говорили бородатые раввины в черных лапсердаках, которых в еврейском истеблишменте никто не принимал всерьез. Правда, эти столь серьезные обвинения игнорировались и тогда, когда они исходили от по моде одетых реформистских евреев, вполне вписавшихся в американскую культуру.

Представитель американского реформистского иудейства раввин Моррис Лазарон (1888–1979) после своей поездки по еврейским общинам Европы, состоявшейся накануне Второй мировой войны, выступил с протестом против исключительного финансирования сионистского предприятия в Палестине в ущерб усилиям по спасению евреев Европы, над которыми тогда нависла непосредственная угроза со стороны нацистов. Он также отвергал сионистский тезис, что лишь Палестина может стать безопасным убежищем для евреев. Лазарон обрушился на сионистских пропагандистов, пытавшихся убедить евреев в том, что весь мир все равно отвергнет их только потому, что они евреи. По его мнению, не было причины подрывать доверие американских евреев к эмансипации из-за антисемитской политики Германии[252]. И действительно, многие евреи сохранили верность идеалам равенства вопреки нацистскому геноциду, а порой и вследствие этой трагедии.

Суть того, в чем обвиняют сионистов их религиозные недруги, легче понять в свете следующего наблюдения видного израильского ученого: