Читать онлайн «...и Северным океаном». Страница 37

Гляциологи сегодня могут уверенно сказать, что ледниковая площадь Северной Земли за последние полвека уменьшилась на сотни квадратных километров, а некоторые ледники исчезли вовсе.

В этих широтах расход превышает приход: годовая норма осадков почти такая же, как в полупустынях. Гляциологи «Купола Вавилова» «взвесили» свой ледник: 520 миллиардов тонн. Толщина его льда 500–600 метров. А возраст оледенения — не более пяти тысяч лет.

Это время древних цивилизаций Египта, Шумера, Месопотамии. Теоретически люди тех давних времен могли бы увидеть архипелаг, еще не покрытый льдами. Находки останков мамонтов недалеко от «Купола Вавилова» свидетельствуют, что некогда климат Северной Земли был гораздо менее суровым, чем сегодня, когда ветер валит человека с ног и сечет его жестким снегом наподобие пескоструйного аппарата.

На острове, где высадилась экспедиция Ушакова — Урванцева, теперь полярная станция. Есть станции и на других островах архипелага. Аэропорт Средний — перепутье воздушных дорог Западной Арктики. Отсюда самолеты уходят в ледовые разведки, доставляют оборудование кочевому племени геологов, работающих в разных местах Северной Земли.

Летом 1965 года на острове Домашнем поднялась гранитная пирамида, различимая с океана.

Это не обычный гидрографический знак. Это памятник. Здесь замурована урна с прахом Георгия Алексеевича Ушакова. Такова была его предсмертная воля.

Урну привезли на самолете. Был холодный пасмурный день. Под ударами ледяного ветра пожухли цветы венков, еще хранившие московское летнее тепло. На открытие памятника слетелись люди со всего Таймыра. Североземельцы приехали из своего поселка на вездеходах.

Не было длинных речей. Здесь, в Арктике, излишне напоминать о заслугах Георгия Ушакова, Арктика знала, помнила ученого и исследователя, человека партийного долга и большого сердца.

Летом 1978 года корреспондент ТАСС передал из Италии сообщение, которое было напечатано многими газетами:

«Вчера вечером в Риме в возрасте 93 лет скончался известный итальянский полярный исследователь, генерал в отставке Умберто Нобиле».

В конце короткой справки о жизненном пути генерала упоминалось, что в 1946 году он избирался депутатом учредительного собрания Италии по списку коммунистической партии.

Ровно за полвека до появления заметки из Рима, летом 1928 года, в советской печати была напечатана корреспонденция «Крестовый поход Нобиле».

Вот отрывки из нее:

«Мы хотим подвести итоги авантюрного предприятия итальянца фашиста Нобиле… Он мечтал покрыть Северный полюс фашистской славой и славой папы римского… И вот, вместо того чтобы «пожинать лавры», Нобиле добился, что все газеты мира закричали: «Кто будет судить Нобиле?»

Правды мы не узнаем, потому что судить фашиста Нобиле будет фашист Муссолини».

Две заметки разделяют пять десятилетий — и каких бурных, менявших судьбы людей.

Летом 1928 года имя Умберто Нобиле повторял весь мир.

Он искал славу на земле и в воздухе. При захватившем власть в Италии диктаторе Бенито Муссолини Нобиле стал одним из самых молодых генералов. Свою последнюю большую экспедицию он начал под флагом страны, откуда яд фашизма постепенно растекался по Европе.

Экспедиция на дирижабле «Италия» должна была поднять престиж этой страны и стать личным триумфом Нобиле. Она окончилась катастрофой.

Страсти вокруг нее не утихали долго, хотя дирижабли гибли до «Италии», гибли и позднее, причем с более тяжелыми жертвами.

Главное было в том, что споры о трагедии «Италии» с самого начала не сводились лишь к тому, как должны и как не должны поступать люди при чрезвычайных обстоятельствах.

Уже тогда, в 1928 году, Арктика столкнула и как бы выверила две силы. Одна еще не успела окрепнуть. Другая только зарождалась. Но уже в те времена их противоборство заставило людей о многом поразмыслить, породив надежды и тревоги.

Фашизм в Италии начал открыто устанавливать диктатуру, насаждать свою идеологию в 1926 году. Черты этой идеологии, антигуманной, способной превратиться в человеконенавистническую, уже обозначились во время событий, связанных с гибелью «Италии». И эти же события дали миру новые доказательства нравственной силы, высокой гуманности Страны Советов.

Несколько лет спустя после войны, после разгрома фашизма, интерес к давней драме возник вновь. Появилось желание по-новому осмыслить былое. На экраны вышел советско-итальянский фильм «Красная палатка», где предлагалось свое истолкование событий и характеров, принятое, однако, далеко не всеми.

Мне экспедиция Нобиле особенно памятна. В год, когда погибла «Италия», я оканчивал школу. На пороге самостоятельной жизни впитываешь окружающий мир, «примеривая» для будущего поступки и дела тех, о ком много говорят и пишут, восторгаясь ими или отвергая их.

В мою школьную пору ребята увлекались изготовлением детекторных приемников-самоделок. В колпачок от зубной пасты впаивали кристаллик галена и, осторожно водя по нему острием тонкой стальной проволоки, искали точку наилучшей слышимости. Качество приема зависело от тщательности сборки в остальных узлах приемника, в частности катушек вариометров. Радиолюбителям же недоставало терпения, и большей частью в наушниках слышался противный треск. Так обстояло дело и у меня.

И вдруг в безвестном селе Вознесенье-Вохма молодому радиолюбителю Николаю Шмидту удалось поймать сигналы бедствия пропавшего без вести дирижабля «Италия».

В те дни Арктику слушали все радиостанции мира. Слушали безуспешно. «Италия» замолкла, и уже решили — навсегда.

А он, комсомолец Николай Шмидт, самодельным приемником выловил среди попискиваний и потрескиваний, переполнявших эфир, волнующие слова:

«Италия… Нобиле… Франца-Иосифа… SOS… SOS…».

Позже выяснилось: не «Франца-Иосифа», а «фойн» и «цирка», что означало: около острова Фойн, а не возле Земли Франца-Иосифа, как подумали в первый момент.

Но это казалось уже не столь важным. Важно было; кто-то из экипажа «Италии», быть может, даже весь экипаж, по которому были готовы служить заупокойные мессы, терпит бедствие во льдах.

И пронеслось по миру: на помощь, люди! На помощь!

Для сибирского города — а я думаю, что так было и по всей стране, — именно с этой минуты чужая трагедия приблизилась к дому, заставляла утром с нетерпением ждать газету — ведь тогда мало кто мог слушать радио— и прежде всего искать известий из Арктики.

Как все представлялось тогда мне, моим сверстникам, окружавшим нас взрослым?

Экспедиция на дирижабле «Италия» была полусекретной. Ее начальник дал будто бы самому Муссолини подписку: без разрешения свыше ничего не сообщать газетам ни до, ни после полета.

Весной 1928 года «Италия» прилетела на Шпицберген. Туда же пришло судно «Читта ди Милано», которое должно было поддерживать с дирижаблем связь и в случае нужды поспешить ему на помощь.

Главной целью «Италии» был Северный полюс. Нобиле уже побывал один раз у макушки земного шара, В 1926 году дирижабль «Норге» пролетел над ней, проложив путь от материка к материку, от Скандинавии до Аляски.

«Норге»? «Норвегия»? Да, хотя Нобиле был конструктором и строителем этого дирижабля, а во время полета— его капитаном, славу с ним по праву разделил норвежец Руал Амундсен, руководитель экспедиции.

Экспедиция «Норге» была снаряжена с помощью американского богача Элсуорта, который, в отличие от многих подобных меценатов, не только давал деньги, но и делил риск с исследователями. Он был на дирижабле во время исторического полета. Когда «Норвегия» оказалась над Северным полюсом, с ее борта первым полетел вниз норвежский флаг.

Вторым воткнулось в лед алюминиевое древко американского звездно-полосатого флага, сброшенного Элсуортом.

Итальянский флаг, скользнувший вниз из рук Нобиле, был последним.

На борту «Норвегии» находилось восемь скандинавов, шестеро итальянцев, а радистом должен был лететь русский, Геннадий Олонкин, спутник Амундсена в плавании вдоль берегов Сибири. Но в последнюю минуту болезнь помешала ему подняться на борт дирижабля.

И вот два года спустя честолюбивый Нобиле снарядил экспедицию так, чтобы не быть рядом с кем-либо из знаменитых полярников.

Было известно, что после полета «Норвегии» он поссорился с Амундсеном. Уже одно это бросало на него тень. Из-за чего могла произойти ссора? Наверное, Нобиле завидовал Амундсену.

Перед полетом «Норвегии» тот сам великодушно предложил Нобиле пост капитана, хотя опытные воздушные навигаторы, притом знакомые с Арктикой, были и среди норвежцев.