Читать онлайн «Тайные общества и секты: культовые убийцы, масоны, религиозные союзы и ордена, сатанисты и фанатики». Страница 15

Масонские ложи — братства — лишь постепенно выделились из цехов (crafts) в качестве особого организма. Ещё во 2-й половине XV века оба типа организации, по-видимому, совпадали, и Лондонский цех масонов так, например, и назывался в современных документах «Святой Цех и Братство масонов». Позднее между ними проходит уже заметная грань: цехи ведут чисто ремесленные дела, братство, более сплочённая и дружная часть цеха, хранит традиции морального общения и взаимопомощи; члены цеха могут уже и не быть членами братства, а с другой стороны для поступления в братство не требуется быть непременно цеховым рабочим; принеся в ложе присягу и сделав вступительный взнос, можно получить звание «каменщика» (франк-масона), никогда не брав в руки рабочей кирки.

Древнейший документальный случай принятия в масонскую ложу постороннего цеху лица относится к Эдинбургской ложе: 3 июня 1600 года на собрании её присутствовал, как значится в протоколе, Сэр Джон Бозуэль, лорд Очинлекский. Присутствие знати в шотландских ложах становится с тех пор заурядным фактом: имена виконтов, графов и сэров, принятых в ту или иную ложу, обычно прямо в звании цехового мастера, попадаются в документах XVII века на каждом шагу. Правда, ещё в конце столетия в Шотландии встречались ложи, состоящие сплошь из ремесленников (например, ложа в Глазго), но рядом с ними были ложи вроде Абердинской, где в 1670 году из 49 членов всего 12 были профессиональными каменщиками, а остальные были — дворяне, пасторы, коммерсанты и представители интеллигентных профессий.

Кроме знати, к каменщикам примыкали в отдельных случаях представители интеллигенции и учёного мира, привлекаемые фантастической историей масонства, возбуждавшей их научную любознательность.

По описанию Плота, для приёма в общества новых членов требовалось собрание, по крайней мере 5 или 6 франк-масонов. «Эти собрания, — замечает Плот, — называются в некоторых местах ложами». Вступительные обряды заключались и здесь в сообщении тайных знаков, «посредством которых члены общества узнают друг друга, где бы они ни находились», и сопровождались банкетами по установленному ритуалу. Новички, как и в Шотландии, в день приёма дарили «братьям» перчатки, а взаимные обязанности членов заключались в помощи на случай старости, безработицы и болезни.

Подобно старинным братствам, франк-масонские общества XVII века поддерживали между собой живую связь и составляли фактически единую организацию: принятый в 1646 году в Иоррингтонскую ложу археолог Ашмоль в 1682 году безо всяких добавочных церемоний допускается на заседание Лондонской ложи и даже председательствует на нём в качестве старейшего масона.

Описанные общества франк-масонов, всецело пропитанные ещё духом старых ремесленных братств, в идейном отношении мало соприкасаются с позднейшим масонством. Более тесной была его идейная связь с философским и социально-реформаторским движением XVII века — с теми тайными и полутайными кружками учёных и утопистов, которые были так типичны для этой эпохи.

Не всё в них было пустой фантастикой, пережитком далёких эпох: в туманной мистике и загадочных символах, бывших данью культурным особенностям момента, скрывалось здоровое зерно свободной мысли, прокладывавшей себе путь через лес церковной схоластики и фанатизма, обессиленная десятилетиями конфессиональных войн, она была ещё слишком слаба, чтобы доверху открыть перед врагом своё забрало, и глубокими корнями слишком тесно соприкасалась с вековыми воззрениями народа, чтобы сразу облечь себя в современное платье.

Этим стремлением были проникнуты и все утопические романы XVII века.

Уже в самом раннем из них — в «Описании христианской республики» (1619 г.) автора «Химического брака» Андрэ — видную роль играет «Академия естественных наук», а в планах ученика его Комениуса (Амос Комениус — 1592—1671 — известный педагог и вождь современного ему гуманитарного движения. В 1641 году он, по приглашению Долгого Парламента, приезжал для организации протестантских школ и в Англию) «универсальная коллегия» учёных занимает уже центральное место дорога «света» (Via Lucis) идёт к нашему сознанию через 7 ступеней — отказ от брака, общение друзей, публичные празднества, школы, печать, мореплавание и седьмую ступень, возвещающую «всеобщее возрождение»: она осуществляется работой «универсальной коллегии благочестивых и даровитых людей всех стран», орудия её — «универсальные знания» (пансофия, панистория и пандогматика) и «универсальный язык», раз в год она устраивает в пределах Англии общие съезды, «Храм Мудрости», воздвигаемый ею, строится по принципам самого Верховного Строителя (Бога) и открывает свои двери для «всех, рождённых людьми».

Близкими Комениусу идеями было проникнуто и посмертное произведение Бэкона «Новая Атлантида» (изд. в 1638 году). На далёком острове Бензалем живёт неизвестный доселе европейцам христианский народ, он обращён из язычества путём чудесного откровения, через 20 лет после вознесения Христа. Самым замечательным учреждением острова является «Орден Соломонова Храма», или «Коллегия дней творения», стремящегося к духовному обогащению человечества и к усилению его власти над природой, тайные эмиссары коллегии — так называемые «коммерсанты света» — разъезжают в поисках знания по всей земле, их товарищи — «плагиаторы» и «коллекторы» — собирают знания в книгах и в технической практике; «пионеры» занимаются научными экспериментами, «компиляторы» и «эвергеты» систематизируют и классифицируют добытый материал и т. д. — законченная система научной работы, план универсальной академии наук.

Скромное начало практическому осуществлению всех этих планов было положено в 1645 году основателем кружка Лондонских и Оксфордских профессоров, или «невидимой философской коллегии», как называет кружок в своих письмах один из главных основателей его Роберт Бойль. Во время революции кружок пришёл в упадок и возродился лишь в 1662 году в виде «Королевского Общества Естественных Наук».

«Акт о веротерпимости», изданный Парламентом после изгнания Стюартов (1688 год), кроме католиков исключал из числа полноправных граждан и «атеистов», которыми назывались тогда все сомневающиеся в истинности традиционных религий, хотя бы и признающие существование Бога. К числу таких вольнодумцев принадлежалии сторонники «разумной религии» — деисты.

Поколения, выросшие в Англии после революции 1688 года, вообще более решительно, чем предыдущие, порывали со стариной, и в области религиозной критики шли гораздо дальше протестанских филантропов первой половины столетия: молодые философы вроде Шефтсбери (1671—1713) и Толанда (1670—1722) не останавливались перед критикой самых основ христианства, и на место библии выдвигали отвлечённый человеческий разум.

Их было немного: господствующие классы опасались их «разрушительных» идей, народные массы их не понимали.

Вождь деистов Джон Толанд на горьком опыте убедился в невозможности открытой пропаганды своих идей: его «Христианство без тайн» было уничтожено рукой палата, а сам он бегством спасся от неминуемого ареста.

Создавалась почва для новых эзотерических учений и нового поворота к символизму. Последнее, анонимно изданное в 1720 году, сочинение Толанда — «Пантеизм» написано уже туманным символическим языком, и опять выдвигает, известную со времён розенкрейцерства, фикцию тайного общества: «Сократовское общество» пантеистов процветает в Амстердаме, Париже, Риме, Венеции, Лондоне, поддерживая культ «трёх величайших благ мудреца — Здоровья, Свободы и Истины», особый ритуал — «сократовская литургия» — служить прославлению великих мыслителей с Сократом во главе, но и из их памяти уже не делают кумира: идейный прогресс достигается усилиями свободного от всяких оков и авторитетов ума…

Франк-масонский орден — потомок старого масонского братства — возник не раньше второго десятилетия XVIII века, и основателями его были люди, вовсе не задававшиеся широкими реформаторскими и философскими целями.

Первые Великие ложи возникли в Англии в более мирную эпоху, когда огромное большинство людей высшего и среднего класса не помышляло уже ни о чём, кроме отдыха от бесконечных смут и борьбы предшествующих десятилетий. С водворением новой династии жизнь страны входила в мирное русло: всё нужное для её спокойствия казалось достигнутым. От былого увлечения политикой осталась лишь простая склонность к общественности, привычка находиться среди людей. Развилась страсть к разного рода кружкам и клубам.

Одной из таких великосветских и просто светских организаций явился, по-видимому, и орден свободных каменщиков.

Остатки «почётного франк-масонского общества» в начале XVIII столетия сохранились ещё и в Лондоне, и в других английских городах. Ореол старины, окружавший их, и легендарная история масонства привлекли к ним внимание, соблазнили на попытку использовать их для организации интересного клуба.