Читать онлайн «Хроника великого джута». Страница 25

«Народ безмолвствует» и… несет налоги: что и требовалось доказать.

Заговорит? Восстанет? Разин? Пугачевщина? – Заставим умолкнуть, утихомирим… – перепорем, перестреляем хоть половину страны, не щадя ни детей, ни стариков!..

Ну-с, а если не удастся и мы все-таки загремим, то… скажите пожалуйста, что мы теряем? Те, кто нам действительно нужны для дела мировой революции, останутся целы, ибо исчезнут они вовремя; а сотни тысяч сырого материала «низов», ягнят российского коммунизма… подумаешь, какая важность: этого добра нам не жалко ни капельки, а чем страшнее и ужаснее будет реставрация и въезд на белом коне нового «царя», – тем скорее мы вернемся (такова диалектика истории!), вернемся, и тогда… не уставай, Феликс, работайте, Лацисы, и – «патронов не жалеть»!!

…Ах, впрочем, к чему эти мрачные мысли: «нам всегда везло и будет везти!» (слова Ленина).

А русская свинья-матушка, которая терпеливо пролежала три столетия на правом боку, с таким же успехом пролежит еще дольше – до прихода Мировой Социальной Революции и на левом боку: на то она и свинья…

Теперь вам ясно, что я хочу выпалить? Нет еще? Фу, какой же вы на самом деле – дурак! Не ясно? Ну, в таком случае – получайте: на Россию мне наплевать, слышите вы это – наплевать.

ИБО Я – БОЛЬШЕВИК!!».[130]

Полезно, что и говорить, хоть и через шесть десятков лет, увидеть большевика изнутри. А то ведь еще хватает тех, кто верит, что это были хрустальной чистоты романтики добра и справедливости.

Но, быть может, кто-нибудь усомнится: он ли это, наш «любимец партии?» Он, он, его душок. С детства был резов и мил: постепенно, как писал в автобиографии, усваивал ироническое отношение к религии; после окончательно с ней разделался; поспорил с мальчишками, у которых оставалось почтение к святыням, и принес за языком из церкви «тело Христово», победно выложив оное на стол; воображал себя антихристом, и, узнав из Апокалипсиса, что мать антихриста должна быть блудницей, «допрашивал свою мать – женщину… на редкость честную, трудолюбивую, не чаявшую в детях души и в высшей степени добродетельную – не блудница ли она…».[131]

По существу даже не важно, кто автор письма – Бухарин или Британ, сведший воедино наиболее характерные мысли своего московского собеседника: под этим посланием мог подписаться любой из большевистских вождей. Дорвавшийся до власти «жестокий и безбожный, величайший лжец и пошляк мировой истории» к тому времени много уже чего натворил в России.

Варварское ограбление народа, несчитанное множество усмиренных деревень, повальные расстрелы в городах, искусственный голод, уничтожение интеллектуальной элиты, расправа с Церковью… Основатель социологии П. Сорокин подсчитал, что потери России по 1922 год – 21 миллион человек. Из них 5 миллионов – жертвы германской и гражданской войн, а 16 миллионов – погибли от вызванного большевиками голода, расстрелов в ЧК, карательных экспедиций. По докладу генерального прокурора Крыленко, за первые четыре года советской власти судами было вынесено 1 766 118 смертных приговоров. А скольких уничтожили без всякого суда!.. Даже в послевоенное время (1922-1924) по суду и бессудно истребили более двух миллионов человек – то есть больше, чем в 1937-1938 годах, о коих столько шуму.[132] Стало быть, война большевиков против российского народа не прекращалась вообще…

А что же вожди?

«…Архивные документы, воспоминания современников говорят, что во время страшного голода, начавшегося в России в 1921 году, у каждого из упомянутых большевиков (речь шла о Луначарском, Крыленко, Красине, Радеке, Зиновьеве, Каменеве), включая и Дзержинского, но исключая Ленина, лежало в швейцарских банках по нескольку миллионов долларов. Они жили в роскошных особняках, обслуживаемые многочисленною челядью и охраняемые китайцами или другими не знавшими русского языка головорезами, дарили любовницам баснословно дорогие колье, распродавали за границей художественные ценности из дворцов и храмов…».[133]

Даже по дошедшим до нас обрывкам написанного прослеживается предельный цинизм вождей, – можно представить, что они говорили между собой.

Ленин: «т. Дзержинский! К вопросу о высылке за границу писателей и профессоров, помогающих контрреволюции. Надо это подготовить тщательнее. Без подготовки мы наглупим… Надо поставить дело так, чтобы этих «военных шпионов» изловить и излавливать постоянно и систематически и высылать за границу. Прошу показать это секретно, не размножая, членам Политбюро…».[134]

Это называется – валить с больной головы на здоровую. Бывший германский наёмник, в «запломбированном» вагоне проехавший через территорию воюющей с Россией Германии, да еще с большой суммой от кайзера, Ленин требует оформлять «военными шпионами» тех, кто не согласен с его политикой…

Он же: «По-моему, надо расширить применение расстрела… найти формулировки, ставящие эти деяния в связь с международной буржуазией…» Террор следует «узаконить… принципиально», «формулировать… как можно шире», ибо «террор – это средство убеждения» .[135]

Видно, по Ильичу, лучшее средство убеждения – пуля в затылок.

Троцкий (1919 год, когда от 2,5 миллиона жителей Петрограда осталось 900 тысяч): «Мы достигли такой власти, что если бы завтра декретом мы приказали всему мужскому населению Петрограда явиться на Марсово поле и получить по двадцать пять ударов розгами, то 75 процентов явилось бы и стало в хвост, а остальные запаслись медицинскими справками, освобождающими от телесного наказания».[136]

Луначарский (о лозунге «революционеру позволено всё»): «Может быть, мы, коммунисты, не согласны с этим лозунгом? Если немножечко его исправить и сказать: революционеру позволено всё, что действительно ведет к торжеству социализма, то мы ни на секунду от него не откажемся» .[137]

И так далее, несть числа примерам.

Но вернемся к «любимцу партии». Любопытная подробность: в орден Ленина Бухарин пришел прямиком из другого ордена – масонского.[138]

Александр Селянинов, автор изданной в 1911 году в Петербурге книги «Тайная сила масонства», сетовал, что в России очень мало сведений о «вольных каменщиках». Однако если до революции у нас все же издавались, и довольно основательные, исследования о масонстве, то после Великого Октября как бритвой срезало. И почему бы это? Быть может, кремлевские новоселы заботливо оберегали своих недострелянных и недоморенных подданных от ненужных знаний? А может, было что скрывать?

Полвека с лишним о масонах не возникало у нас ни слуху ни духу. Лишь могучая фигура Пьера Безухова, нелепо застрявшая в школьной программе, напоминала о каких-то полумифических чудаках, любителях тайн и зловещих обрядов. Возможно, чуткие редакторы давно бы подсократили и Пьера-то этого, чтобы не морочил людям голову, да вот беда, сочинитель романа, как назло, оказался «зеркалом русской революции».

Шли годы, и вот кое-кто из ученых и журналистов обратил взор в масонские дали. Выяснилось, что масонство отнюдь не исчезло, а, наоборот, с Пьеровых времен весьма и весьма процвело. Но стоило издательству «Молодая гвардия» выпустить в 1984 году тощенький сборник «За кулисами видимой власти», как сам академик И.И. Минц раздраженно прицыкнул на не в меру любознательных авторов. Они-де «не замечают, как мимоходом извратили наш стратегический лозунг: надо бороться с империализмом, разоблачать его правительства; но нет – заняты версией о масонах, поисками «за кулисами видимой власти» какой-то надклассовой организации» .[139]

Кому же другому и верить, как не почтенному Исааку Израилевичу! Можно без преувеличения сказать, один из создателей самой главной советской науки – истории КПСС. По значимости – как народный художник Вучетич в нашем монументальном искусстве. Тут еще бабушка надвое сказала, кто из них «более – истории-матери – ценен»: один столько Лениных кругом наваял (жаль, Сталиных посносили!), что по количеству памятников любимому вождю на душу населения мы прочно стоим на первом месте в мире; другой проделал не менее титаническую работу в исторической науке, воспев в многочисленных томах «триумфальный марш» большевиков.

Но, видно, большим умам свойственны и большие парадоксы: в явном триумфальном шествии советской власти академик Минц не заметил десятки миллионов жертв, уложенных в полотно дороги к светлому будущему, а вот за тайное общество масонов он вполне ручается. Только откуда же ему известно, что там, за кулисами власти, нет надклассовой организации? А как есть? И, быть может, не просто надклассовая, а – надгосударственная?

В общем, беда с этими масонами: так засекречены в нашей стране, что уже о тайнах родимого КГБ знаем куда больше, нежели о них. Оно, говорят, отчасти так и повсюду в мире, недаром Эрнст Генри заметил, что в тайны «вольных каменщиков» проникнуть труднее, чем раскрыть секреты разведок.[140] Казалось бы, с перестроечной гласностью прочтем хотя бы то, чем до революции торговали в любой книжной лавке… Действительно, что только не переиздается ныне! Блаватская, Троцкий, маги, астрологи – да все репринтом… Каждую неделю леса бумаги уходят на Агату Кристи, фантастику или какую-нибудь Анжелику. Ан нет, о масонах молчок. А ведь там, ходят слухи, такие сюжеты, которые бедной Агате и не снились. Так и лежат под спудом в спецхранах арестованные народными комиссарами книги.