Читать онлайн «Армагеддон. Книга 1». Страница 45

Келлс внимательно обшарил карманы незнакомца и ничего не обнаружил. Тогда, обыскав чуть не половину трюма, он нашёл в одной из вентиляционных труб рюкзак. В рюкзаке лежала гражданская одежда – простые, грубые вещи, вполне подходящие, чтобы заглянуть в космопортовскую забегаловку, и новенькая форма Военно-космического флота России. Звание? Дэвид присмотрелся к знакам различия: судя по всему, что-то вроде унтер-офицера. Не очень-то высоко по ступенькам армейской иерархии. Кажется, у русских этому званию соответствует слово «прапорщик». Внимательно разглядев колодки наград на левом кармане гимнастерки, Дэвид убедился, что все медали убитого были юбилейными или врученными за выслугу лет. Боевой награды у прапорщика не было ни одной. А значит, как бы умело ни обращался этот парень со своим проклятым ножом, настоящим воякой он не был. И следовательно, получил по заслугам. «Не умеешь – не берись», – ни в одном воинском уставе нет этих слов, но забывать про них не следует.

Затем Дэвид обнаружил выцветшее пятно на рукаве – когда-то на этом месте был пришит, а затем спорот шеврон. Перерыв рюкзак, Келлс обнаружил эмблему, оказавшуюся, к его удивлению, символом медицинской службы. Парень, видимо, был фельдшером, а скорее всего медбратом или санитаром.

«Ну и дела», – Дэвид чисто русским жестом почесал в затылке. Да что же здесь такое творится? Во всяком случае, найденная одежда была чистой и по размеру вроде бы подходила ему, так что окровавленные тряпки можно будет снять. Ещё бы помыться неплохо, иначе, через несколько дней, проведённых рядом с несвежим трупом, начнёшь вонять так, что санитарный контроль русской крепости поднимет тревогу прежде, чем Келлс проникнет внутрь. Конечно, с собой есть немного салфеток, но настоящую ванну они не заменят.

Покопавшись в рюкзаке ещё немного, Дэвид наткнулся на бумажник. Армейского образца, он, казалось, мог выдержать стихийное бедствие. Келлс нажал на кнопку и открыл бумажник. Просмотрев документы, убедился, что предположения относительно звания и должности татуированного парня оказались абсолютно верными.

Кроме того, в бумажнике Дэвид обнаружил голографический снимок, несколько просветливший ситуацию.

На голографии были изображены два человека в форме, двое нежно обнявшихся мужчин – татуированный приятель Дэвида и совсем молодой стройный парень с тонкими чертами лица. Судя по всему, оба были немного пьяными или принявшими наркотик. Снимок был сделан на фоне какого-то бара в одном из русских космопортов. Милующаяся парочка весело глядела прямо в камеру, чуть наклонившись к объективу.

Дэвид чуть изогнул голографию, и по её диагонали побежали слова бегущей строки, исполненные кириллицей. Подпись на голографии гласила:

«Друзья до смерти! Алекс и Дмитрий – вместе навсегда!»

Дэвид пожал плечами. В конце концов, какое ему до всего этого дело? Каждый грешник грешит по-своему, вот и всё.

Развернув последний документ в бумажнике, изрядно помятый лист пластика с магнитным покрытием, Келлс понял, что тайна раскрывается прямо на глазах.

Алекс – именно так звали погибшего – был уволен из российского Военно-космического флота. Причём не по выслуге лет или по окончании контракта, а «по статье номер такой-то», что означало – «за нарушение тех или иных правил или уставов». Что именно нарушил покойник в мирном течении армейской жизни, Дэвид не понял. Скорее всего слишком злоупотреблял спиртным или наркотиками. Может быть, и тем, и другим. Возможно, Алекс даже распространял «запретные плоды» среди сослуживцев. Судя по его умению обращаться с ножами, дикий мир и жестокие нравы ночных улиц, где и обитает большинство мелких торговцев наркотиками, были ему хорошо знакомы.

Друзья на голографии все так же нежно обнимались. Видимо, Алекс был настолько очарован своим юным другом, настолько безумно влюблён в него, что рискнул пробраться на «Голубку» и зайцем полететь в нежные объятия Дмитрия, забыв или стараясь не думать, что в случае поимки его непременно ждёт трибунал, а затем – в лучшем случае – тюрьма, хотя скорее всего стенка и расстрельная команда.

Дэвида ничуть не удивили нравы космических моряков, а вот «Зигмунд Хаммер Инкорпорейтед»? Это самый ответственный и засекреченный рейс за всю историю фирмы, однако трюмы полны контрабанды и, как видим, на корабль проникло по меньшей мере два незаконных пассажира. Что ж, будем надеяться, что всеобщее разгильдяйство поможет ему выполнить задание.

Дэвид снова посмотрел на татуированное тело. Что этот парень замыслил, было более-менее понятно. Но зачем он решил напасть на Келлса, почему захотел убить его, рискуя быть обнаруженным или убитым?

Ответ был очевиден и пришёл в считанные секунды. Человек, когда-то бывший солдатом, офицером, вообще военнослужащим, останется таким на всю жизнь. Даже тот, кто был уволен с позором. А следовательно, для Алекса Дэвид был не кем иным, как противником, от которого ничего хорошего ждать не приходилось. Не попытавшись убить американца, он рисковал быть обнаруженным им и погибнуть. Алекс решил рискнуть и напасть первым, но уступил противнику в уровне подготовки и всё равно погиб.

Что ж, война есть война. И что не сработало на пользу Алексу, что стоило ему жизни, играло на руку Дэвиду Келлсу, получившему кое-какие документы, сведения, а главное – идеи насчёт того, как именно следует действовать, пробравшись на борт станции…

Дэвид поморгал и тряхнул головой, возвращая себя к реальности. Мёртвые, остекленевшие глаза Алекса неподвижно глядели на него.

– Извини, приятель, – буркнул Дэвид. – Так уж получилось. А кроме того, у меня нет ни времени, ни места для полноценной траурной церемонии с воинскими почестями.

Подхватив труп, Дэвид подтащил его к приёмному люку трюмового измельчителя-дезинтегратора. Это приспособление использовалось на межзвёздных летательных аппаратах для измельчения, переработки и компактного складирования ненужной упаковки и всякого мусора, образовавшегося во время перелёта в гиперпространстве. Зияющая пасть дезинтегратора жадно проглотила мёртвое тело. Дэвид захлопнул люк и нажал кнопку пуска. Напевая про себя какую-то песенку, Келлс старался заглушить чавкающие звуки, сопровождающие перемалывание трупа Алекса в частицы молекулярного размера.

Вернувшись к сёрферу, Дэвид облачился в форму русского прапорщика медицинской службы. Испорченный комбинезон, тоже, кстати, копирующий русскую форму, и другие вещи запихнул в пространство под ногами, вручную подвел сёрфер к люку мусоросбрасывателя. Загерметизировав торпеду, он переместился в тамбурную камеру, где плотным облаком висела пыль от переработанных отходов, накопившихся за время полёта, включая на данный момент и Алекса.

Система управления сёрфером-призраком активировалась автоматически. Схема управления и пульт были упрощены и облегчены до предела. Фактически вся система состояла из экрана с нанесённой на нём сеткой координат, управлявшегося движением глаз оператора. Сам же пассажир-оператор неподвижно лежал в торпеде – руки по швам, ноги упираются в рюкзак с оборудованием.

Потянулись минуты ожидания, которые Дэвид использовал, чтобы дезактивировать мозговую деятельность, свести её к минимуму и тем самым обезопасить себя от нейродетекторов русской базы.

Вскоре старшим помощником капитана была дана команда на очистку мусорных резервуаров. Так всегда делалось при подлёте к космопорту или какой-либо пристани. Дама с приторно-сладким голоском перекинула тумблер, и в чреве корабля послышалось урчание – словно бурлили газы в животе страдающего гастритом великана. Через несколько секунд произошёл выброс мусорной пыли в открытый космос.

Лёжа в коконе сёрфера-призрака, Дэвид ждал, пока раскроется парус, а тем временем разглядывал открывшуюся перед ним русскую космическую крепость. Хорошенько изучив татуировку на теле Алекса, он воспринимал панораму станции «Бородино» как нечто вполне знакомое и узнаваемое.

Наконец парус полностью раскрылся и настроился на нужное течение межзвёздного ветра. Лёгкий и хрупкий, сёрфер-призрак понёсся к громаде космической крепости, подпрыгивая и качаясь в порывах огнедышащих ветров защитных заклинаний.

Когда-то Дэвиду довелось прочесть книгу, в которой рассказывалось об одной маленькой рыбке с острыми шипастыми плавниками, обитающей в водах Амазонки. Большие млекопитающие, включая человека, были её излюбленной добычей – не в качестве еды, а в роли удобного места для метания икры. В отличие от своих родственниц – пираний, промышлявших большими косяками, эта рыбка подкрадывалась к своей жертве в одиночку, выжидая, пока та целиком окунётся в воду, чтобы охладиться, или ляжет в целебный ил, залечивая раны. Как бы огромна ни была жертва, какая бы толстая и прочная шкура её ни защищала, у неё всегда было одно уязвимое место – задний проход. Детальное описание того, что предпринимала колючая рыбка, наметив себе жертву, никак нельзя было назвать развлекательным чтивом.