Читать онлайн «Левиафан». Страница 38

— Там сейчас тепло, — мечтательно щурил глаза Коробов, забросив ноги на направляющую балку торпедного стеллажа и поигрывая золотым империалом в руке. — Опять же, ракия и бабы.

— А тебе их что, в Питере не хватало? — хмыкнул Ксенженко, проверяя работу бортового компьютера.

— Отчего же, вполне, — рассмеялся тот. — Только очень уж они сонные и на золото падкие. Гречанки погорячей будут и меньше берут.

Пройдя Северное море и Ла-Манш, «Левиафан» вышел в Бискайский залив и двинулся вдоль берегов Испании. Погода была чудесной, и двигались, в основном, в надводном положении. Изредка на горизонте возникали парусные корабли, которые сразу же меняли курс и исчезали в голубой синеве. С мостика и рубки корабля подводники с интересом наблюдали за стаями весело резвящихся в ультрамариновых волнах дельфинов и парящими в высоком небе громадными альбатросами, удивлялись непередаваемым краскам вечерней зари и с волнением вдыхали пьянящий, налетающий порывами, легкий бриз.

При подходе к Гибралтару, в районе Танжера, вахтенный сигнальщик с рубки заметил идущий встречным курсом двухмачтовый бриг. В нескольких милях от «Левиафана» он лег на другой галс и стал отворачивать в сторону.

— «Дун-кан», — раздельно прочел мичман блеснувшую в лучах солнца на борту парусника золотистую надпись, о чем доложил прогуливающемуся по мостику Корунскому.

Тот вскинул к глазам бинокль, издал легкий возглас удивления и нажал рычаг «каштана». Через несколько минут в рубке появились Морев с помощником.

— Александр Иванович, взгляните, — протянул капитан 2 ранга бинокль командиру. — Уж не тот ли этот «Дункан», что пытался умыкнуть нашего Михаила Ивановича?

— Да, вроде похож, — сказал через минуту Морев и, передав бинокль помощнику, отдал команду идти на сближение с бригом.

Неравная гонка длилась недолго и, как только ракетоносец приблизился к паруснику на расстояние в несколько кабельтовых, корму брига окутал дым и у самого носа «Левиафана» всплеснул водяной фонтан.

— Ты смотри, моська, а огрызается, — одобрительно хмыкнул Морев и приказал сбросить ход. — Гарик Данилович, — обратился он к Корунскому, — давай наверх расчет ПЗРК[21] и швартовую команду с автоматами.

Вскоре за их спинами послышалось тяжелое сопение и выскакивающие по одному из рубочного люка вооруженные подводники заняли места по боевому расписанию.

— А ну-ка, лейтенант, — кивнул Морев угнездившему в отдраенном иллюминаторе рубки пусковую трубу ПЗРК офицеру, — пальни ему по корме.

— Слушаюсь, — ответил тот и, изготовившись к стрельбе, плавно нажал спуск.

В рубке громыхнуло, оставляя за собой дымный след, ракета унеслась к цели, и на корме брига всплеснула яркая вспышка.

Когда на малом ходу «Левиафан» подошел к оставшемуся без управления паруснику, от него, в сторону виднеющегося у горизонта материка, неслись две полные людей шлюпки.

Отправленная на корабль во главе с Пыльниковым швартовая команда обнаружила на залитой кровью палубе изрешеченные осколками тела нескольких убитых моряков, а в его трюме — три десятка изможденных людей, закованных в цепи. Пленники оказались сербами и рассказали, что их везли с турецкого невольничьего рынка в Измире, в одну из английских колоний. В матросском кубрике нашли целый арсенал оружия, а в каюте капитана судовые документы о принадлежности судна Ост-Индской компании и значительную сумму в английских гинеях.

Поскольку бриг получил незначительные повреждения, а многие из пленников были знакомы с морским делом, его тут же привели в порядок и оба корабля направились к балканским берегам.

Стамбульский порт встретил их реющим над фортом российским императорским триколором, громом пушек стоящей на рейде эскадры кораблей под Андреевскими флагами и толпами зевак, чернеющими по берегам залива.

— Поглядите, Александр Иванович, — удивился старпом. — А город-то снова ожил!

На причале Морева и Сокурова радушно встретили Суворов с Грейгом и, в сопровождении эскорта из драгун, все отправились во дворец.

— Александр Васильевич, позволю заметить, вы времени зря не теряли, — сказал Морев, глядя из окна кареты на пестрое многолюдье стамбульских улиц, по которым в сторону шумных базаров двигались тяжело груженые караваны верблюдов и толпы носильщиков. Время от времени среди них мелькали пешие и конные группы русских патрулей.

— Да, — живо кивнул головой сидевший напротив генерал-фельдмаршал, — нам с Самуилом Карловичем пришлось изрядно потрудиться. В город вернулось не только все христианское население, но и многие турки.

— А как в других?

— То же самое. Правда, для порядка, пришлось повесить на площадях нескольких дервишей, шейхов и мулл. Призывали население к бунту.

У ворот бывшего султанского дворца на колесных лафетах стояли два новых орудия, у которых прохаживались часовые, а в обширном, затененном древними кипарисами дворе гвардейский прапорщик и несколько унтер-офицеров обучали ружейным приемам роту смуглых, разношерстно одетых людей.

— Сербские ополченцы, — перехватив вопросительный взгляд Морева, сказал Грей. — Из них получатся отличные солдаты и моряки.

В одном из покоев, куда сбежавший с мраморных ступеней адъютант провел фельдмаршала с гостями, их уже ожидал богато сервированный стол.

— Прошу отведать нашего хлеба-соли, господа, — указал на него Суворов и все расселись в высоких креслах.

— За матушку императрицу! — поднял он наполненную анисовой водкой чарку, и все дружно выпили.

— Однако у вас тут отличная кухня, адмирал, — сказал сидящему рядом Грейгу Сокуров, отдавая дань турецким кебабам, а также другим, не менее экзотичным блюдам.

— И вина тоже, — рассмеялся адмирал, наполняя душистой, пурпурного цвета жидкостью его кубок.

— Божественный запах, — понюхав напиток, умилился Сокуров. — Что это такое?

— Греческая рецина[22] времен Византии. Обнаружили сотню амфор в султанских подвалах…

Вечером этого же дня, завершив выгрузку оружия и боеприпасов, Круглов, расхаживая по ракетной палубе, инструктировал выстроенную перед ним группу увольняющихся в город подводников. Те красовались в пошитых по последней моде европейских костюмах и выглядели весьма живописно.

— Так вы меня поняли, господа? — сказал он в заключение. — Кто напьется или ввяжется в драку — неделю без берега. Выделенный адмиралом катер будет ожидать вас у стенки до полуночи. Все. Свободны.

Проследив, как катер с балагурящими моряками отвалил от борта и стройно мелькая веслами, заскользил к берегу, Круглов вздохнул и спустился вниз.

Ступив на разогретые доски причала, Ксенженко с Коробовым и двумя мичманами-ракетчиками решили для начала осмотреть Стамбул и наняли что-то вроде открытого фаэтона с восседающим на козлах длинноусым здоровяком в необъятных шароварах и красной феске.

— Куды вам, Панове? — спросил тот по-украински, чем вызвал немалое удивление у седоков.

Ксенженко заявил, что им желательно посмотреть город, на что последовал лаконичный ответ: «Добрэ», и повозка тронулась с места. По дороге возница рассказал, что его зовут Данила Корж, сам он из низовых Козаков, несколько лет назад попал в плен и был гребцом на турецких галерах.

— А чего же не вернулся домой? — спросил один из ракетчиков.

— Так никуды, — пожал широкими плечами козак. — Сечь сожгли, а родни у меня шаром покати.

Для начала поколесили по городу, а затем, по предложению Данилы, направились по построенной еще римлянами дороге к высящейся над Стамбулом горе Чамлыджа. Оттуда открывался живописный вид на город и раскинувшийся до горизонта Босфор.

— Да, хорошая прогулка, у меня даже аппетит разыгрался — сказал Коробов, когда через полчаса, гремя колесами по булыжникам, повозка спустилась вниз. — Послушай, земляк, — обратился он к дымящему трубкой Даниле, — вези нас в какой-нибудь приличный духан.

— Ага, — поддержали его ракетчики, — и чтобы с музыкой и бабами. Дадим «шапку дыма».

— Ну что же, это можно, — вынув изо рта трубку и сунув ее в карман, рассмеялся козак. — Тикы с вином и бабами у нехристей строго. Могут и голову отрезать. Отвезу-ка я вас, хлопци, у порт. Там такого добра навалом.

Вскоре, спустившись в портовую часть города, над которым уже опускались сумерки, повозка остановилась перед небольшой таверной, над входом в которую на медной цепи висел дубовый бочонок, и, щедро расплатившись с возницей, подводники вошли внутрь. Их встретило веселое разноголосье и раскатистый мужской хохот. В невысоком, со сводчатым потолком зале, освещенном масляными лампами, за дубовыми столами веселились несколько компаний. Судя по виду, это были иностранные моряки и любители ночных приключений, которых всегда в достатке в любом портовом городе.