Читать онлайн «ИСТОРИЧЕСКОЕ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА». Страница 26

Современная мировая экономика страшно извращена коммунизмом, извращена настолько, что внедрение России в мировую экономику, в мировую экономическую систему должно с неотвратимостью породить затяжные политико-экономические кризисы, порой очень жесткого характера. Если бы Россия смогла выйти из политического кризиса 1917 года иначе чем через большевизм, то вся мировая промышленность развивалась бы иначе. Совершенно очевидно, мы имели бы не один Транссиб, а несколько евразийских высокопропускных железных дорог, паневразийские шоссе, что в свою очередь привело бы к значительно большему весу в европейской промышленной структуре сухопутного транспортного машиностроения за счет значительного уменьшения доли морского судостроения; торговые связи и объемы товарооборотов между Европой, Японией, США и Китаем и пр. были бы меньшими, иными по своей структуре; иной бы была структура химической, машиностроительной, самолетостроительной промышленности; значительно более развитыми оказались бы структуры информатики, инфраструктуры городов, направленные на обеспечение, на обслуживание евразийской торговли; меньше было бы морских портов, не такими многолюдными и процветающими были бы припортовые города, и т.д. И можно с уверенностью утверждать, что США были бы менее богатыми, с меньшей численностью населения, много меньше в них было бы выходцев из Азии; менее обеспеченной и не столь благополучной была бы Канада, — потому что процветание Североамериканского континента искусственно, оно не рыночно в глобальном смысле, оно порождено деформированностью мирового рынка, порождено эпохой господства коммунизма в России, произошло исключительно из-за неестественного возрастания роли морской торговли в развитии Европы, Азии, Японии.

И эта деформированная и расточительная мировая экономика, с точки зрения расходов энергии и ресурсов, очень затратная и малоэффективна, но любые попытки ее перестроить чувствительно отражаются на интересах как сырьевых стран, стран третьего мира, так и на интересах гигантских транснациональных монополий. Деформированность структуры расположения огромного числа городов в Евразии, вызванная современной ролью морской торговли, деформированность жизненных интересов как стран промышленных, производящих промышленные товары на экспорт, так и стран развивающихся, сырьевых, живущих за счёт экспорта сырья, а с ними и стран с высокой долей доходов от морской торговли, столь вопиющая, — что при любой попытке изменить сложившуюся мировую структуру рыночной экономики, мировую структуру капиталистических отношений пробуждаются такие силы противоборства, восстают против этого такие практически миллиардные массы людей, потому что напрямую затрагиваются их судьбы и интересы, что на самом деле сейчас никто, повторяю, никто в мире реально не заинтересован в интеграции России в мировую экономику! Более того, никакой западный капитал в развитие промышленности, в развитие собственно транспортной инфраструктуры, инфраструктуры паневразийской к нам не пойдет, даже если бы у нас была самая изумительная, самая стабильная внутриполитическая обстановка. Запад под предводительством США и НАТО сейчас заинтересован в статус-кво: Россия хилая, слабая, с разваливающейся промышленностью, интегрирована в мировое разделение труда лишь постольку, поскольку поставляет сырье. Никто, повторюсь, никто сейчас на Западе не заинтересован в интеграции России в мировую экономику. Не только на Западе, но и в странах развивающихся. Потому что такая интеграция подорвет социальную стабильность в США, в Японии, в Европе, в Индии, во многих других больших и малых государствах. Интеграция России, Украины, Белоруссии в мировую экономику возможна будет лишь после глобального затяжного, разрушительнейшего экономического кризиса, либо после третьей мировой войны. И интеграция будет происходить с боем, с отстаиванием собственных взглядов на выгодную нам промышленно-торговую структуру собственной экономики и на прибыльность тех или иных отношений с остальным миром. Никак иначе! Никто нам добровольно место под солнцем рыночного процветания не уступит, — там уже слишком тесно.

И в США это прекрасно понимают, за свои интересы стоят намертво. Недаром идет активнейшая обработка общественных и политических кругов Азии под лозунгом: “Тихий океан — Средиземное море будущего!” И лозунг этот не такой уж безобидный. Благодаря этому лозунгу и активнейшей дипломатии Соединёнными Штатами искусственно реанимируются отжившие свое тенденции в мировой истории, искусственно продлевается роль морского транспорта, роль морской державы США в мировом промышленном и торговом разделении труда, ресурсы азиатских созидательных цивилизаций направляются не на развитие дорог, структур обслуживания их, городов на их пути вглубь континента, к районам главных запасов сырья, но эти ресурсы направляются на строительство портовых сооружений, приморских городов и средств обеспечения их обслуживания,то есть закладывается неестественная инфраструктура мировой торговли, не рыночная для мирового хода истории, а потому менее эффективная, более затратная, более ресурсо и энергопотребляющая, затягивающая отсталость и нестабильность многих евроазиатских регионов, в конечном счете ведущая к более ускоренному истреблению мировых сырьевых и энергетических ресурсов и к более затяжным и ожесточенным, более разрушительным кризисам как экономическим, так и военно-политическим. И не надо тут заблуждаться. США, да и многие другие страны, в том числе и слаборазвитые слишком привыкли жить широко и не по средствам благодаря коммунистическому режиму в России, за счет перенапряжения русских сил, и от этой привычки вряд ли откажутся добровольно, без боя.

Для нас лозунг: “Тихий океан — Средиземное море будущего”, — ни в коей мере не может быть приемлем. Помимо заключённого в нём антиисторического выпячивания значимости морской, океанической торговли, ресурсопожирающего и неэффективного перекоса всей структуры глобального транспортного машиностроения, — помимо этого такой лозунг отвлекает мировые капиталы от создания дорог в континентальной Азии, консервирует чудовищную дикость, отсталость собственно континентальных регионов Азии, растаскивает экономики многих азиатских стран по прибрежным контурам континента, ведет к хронической нестабильности военно-политической обстановки на азиатском континенте.

И Россию это затрагивает самым непосредственным образом. Сама по себе Россия сейчас просто не в состоянии создать эффективную дорожно-транспортную структуру от европейской части к дальневосточной. К чему приведет эта неспособность при реальном рынке? К тому, что капиталовложения потекут в три приморских региона: причерноморский; северо-западный прибалтийский; и приморский дальневосточный, — то есть туда, где оказываются низкими транспортные издержки. Огромная континентальная часть России начнет приходить в упадок, из нее начнется массовый исход молодежи к приморским окраинам. Политически это будет означать при реальной демократии неуклонный распад государства, ибо в экономических и политических взаимоотношениях между регионами будет нарастать глухота к взаимодействию, падать способность к взаимопониманию по жизненно важным внутриполитическим и внешнеполитическим проблемам, ибо эти проблемы станут не проблемами страны, но проблемами регионов, и в конечном счете окажется, что нет общенациональных экономических интересов, а потому и общенациональных интересов политических. Спасти Россию в складывающихся обстоятельствах, в реальном рынке, в реальной демократии могут только паневразийские дорожно-транспортные артерии. Только! И чем больше их будет, чем большая у них будет пропускная способность, тем стабильнее будет общероссийская политическая ситуация, тем более отчётливо будет выражен общенациональный экономический, а потому и политический интерес.