Читать онлайн «Крутое пике. Америка и новый экономический порядок после глобального кризиса». Страница 24

Большая игра: деньги и справедливость

Подход администрации Обамы кто‑то, возможно, считает прагматичным — реалистичным компромиссом, учитывающим влияние существующих политических сил, — и даже разумным, если говорить о путях восстановления экономики.

В первые же дни после своего избрания Обама столкнулся с одной дилеммой. Он хотел успокоить бурю на Уолл–стрит, но при этом ему было необходимо указать и на основные просчеты, допущенные в финансовом секторе, чтобы заняться теми проблемами, которые беспокоили Америку. Он начал на высокой ноте: почти все хотели, чтобы он добился успеха. Но ему следовало бы знать, что в ходе серьезной экономической войны между Мэйн–стрит (Под этим названием обычно понимают главную улицу типичного американского городка, где в основном сосредоточена социальная и культурная жизнь его жителей. Здесь этот термин употребляется обобщенно, для обозначения рядовых граждан Америки, в противопоставление деловой Уолл–стрит. — Прим. перев.) и Уолл–стрит он не сможет угодить сразу всем. В этих условиях президент оказался между молотом и наковальней.

В годы правления Клинтона напряженность между этими «улицами» «кипела на медленном огне» и не выходила на поверхность «котла». На должности своих экономических советников Клинтон назначал разных людей, начиная от Роберта Райха, своего старого друга еще по Оксфорду, представителя левой части спектра мнений (он был министром труда), до Роберта Рубина и Ларри Саммерса, отражавших интересы правых, к которым была добавлена группа в составе Алана Блайндера, Лауры Тайсон и меня, представлявшая Совет экономических консультантов. Это был действительно кабинет, сочетавший в себе носителей множества соперничающих друг с другом идей, и поэтому проводившиеся в нем дебаты были очень насыщенными и активными, но не выходили за рамки цивилизованности.

Мы спорили по поводу приоритетов и решали, стоит ли нам сосредоточим, свои усилия па сокращении дефицита или следует в первую очередь заняться вопросами инвестиций и обеспечения основных потребностей населении (то есть проведения реформ системы социальной защиты и здраво- охранения, предусматривающих более широкие масштабы предоставления помощи). Хотя я всегда считал, что сердцем Клинтон был на стороне левых и центра, политические реалии и количество имевшихся денег приводили к разным исходам наших споров: по многим вопросам выигрывали правые, особенно после выборов в Конгресс в 1994 году, по результатам которых большинство мест в Конгрессе получили республиканцы.

Очень серьезное противодействие вызывали попытки выступить против денежной поддержки вполне процветающих отраслей и предприятий, то есть обеспечение корпоративного благосостояния через предоставление американским компаниям огромных средств в виде субсидий и налоговых льгот. Рубину совершенно не нравился термин обеспечение корпоративного благосостояния, так как он видел в этом намек на наличие классовой борьбы. В этом вопросе я был на стороне Райха: речь шла вовсе не о классовой борьбе; это был сугубо экономический термин. Ресурсы ограничены, а роль правительства заключается в том, чтобы сделать экономику более эффективной и оказать помощь самым уязвимым слоям населения. Выплаты же компаниям делали экономику менее эффективной. Перераспределение средств осуществлялось неправильно, особенно в условиях ограниченности финансовых ресурсов. Деньги следовало бы направлять малоимущим слоям населения или инвестировать в инфраструктурные и технологические программы, обеспечивающие высокую доходность, а не субсидировать корпорации, которые и без того не испытывали серьезных финансовых трудностей..

В последние дни правления администрации Буша обеспечение корпоративного благосостояния достигло новых высот: потраченные на это суммы оказались за рамками представлений любого из членов любой предыдущей администрации. Сеть, предназначенная для защиты корпораций, была растянута очень широко: она шла от коммерческих банков, проходила под инвестиционными банками, достигала страховых компаний и даже некоторых фирм, которые не только не должны были платить страховую премию за риски (так как эта обязанность была переложена на плечи налогоплательщиков), но и получали еще одно преимущество — значительное снижение налоговой нагрузки. Когда Обама стал президентом, возник ряд вопросов, в частности следующих. Будет ли он продолжать прежнюю политику корпоративного социального нахлебничества или постарается отыскать новый баланс? Если он будет предоставлять больше денег банкам, потребует ли он введения хотя бы какой‑то отчетности об использовании этих денег и будет ли он стремится к тому, чтобы налогоплательщики получили от выделения этих средств какую‑либо отдачу? Со своей стороны Уолл–стрит не была готова ограничиться чем‑то меньшим, кроме как спасением тех компаний, которым угрожало банкротство.

Администрация Обамы решила, особенно в ключевой области реструктуризации банковской деятельности, вступить в крупную игру, сохранив в основном тот курс, который был задан президентом Бушем, но, по возможности, нарушая при этом один из основных принципов капитализма: если компания не может выплатить свои долги, она должна быть подвергнута процедуре банкротства (или конкурсного управления), в результате которой обычные акционеры теряют все, а держатели долговых обязательств/ кредиторы становятся новыми собственниками оставшегося имущества. Аналогичным образом обстояло дело и с банками: если банк не может заплатить столько, сколько он должен, над ним устанавливается «опекунство». Чтобы успокоить Уолл–стрит и, возможно, способствовать скорейшему восстановлению финансового сектора, президент сделал свой выбор, рискуя вызвать гнев со стороны Мэйн–стрит. Если бы стратегия Обамы сработала, это означало бы, что серьезных идеологических баталий можно было бы избежать. Если бы экономика быстро восстановилась, Мэйн–стрит, скорее всего, простил бы президенту щедрые вливания в Уолл–стрит. Однако этот политический курс сопровождался серьезными рисками: для экономики в краткосрочной перспективе, для финансового положения страны в среднесрочной перспективе, а также, в долгосрочной перспективе, рисками, в основе которых лежали наши чувства справедливости и социальной сплоченности. Любая стратегия связана с рисками, но в данном случае не было ясно, сможет ли предложенная стратегия свести перечисленные риски к минимуму в долгосрочной перспективе. Данная стратегия, кроме прочего, повышала риск того, что финансовые рынки вызовут недовольство широких масс, поскольку люди видели, что крупные банки проводят политику стяжательства. Хотя игровое поле уже было подогнано под эти мега–институты, у многих складывалось впечатление, что эта подгонка все еще продолжается и осуществляется в пользу тех частей финансовой системы, которые в наибольшей степени несут ответственность за возникшие в экономике страны проблемы.