Читать онлайн «Скрижаль последнего дня». Страница 22

— Это будет непросто, — ответил Забари.

Практически такой ответ Декстер и ожидал услышать. Собственно говоря, сколько он помнил, всякий раз, когда он поручал марокканцу работу, тот отвечал одно и то же.

— Знаю. Но ты сможешь?

— Ну, — с сомнением протянул Забари, — я, пожалуй, могу прощупать свои связи в полиции. Возможно, им что-нибудь известно.

— Иззат, мне не нужно знать, как ты собираешься это сделать, только скажи: сможешь ты или нет? Я перезвоню вечером, хорошо?

— Отлично.

— Ma'a Salaama.

— Alla ysalmak. Пока.

Возвращаясь в Петуорт, Декстер размышлял, что предпринять дальше. Безусловно, надо закрывать магазин и как можно скорее лететь в Марокко. Забари вполне сможет справиться и сам, но Декстер не доверял практически никому и хотел лично находиться на месте, если марокканцу все же удастся найти и заполучить глиняную дощечку.

Слегка размытая фотография на тринадцатой странице «Дейли мейл» Декстеру была очень даже хорошо знакома. Около двух лет назад он продал Чарли Хокстону практически идентичную дощечку. Если Декстера не подводила память, дощечка являлась одной из многих реликвий, хранившихся в ящике, который его поставщик «взял» из запасника Каирского музея. Он вспомнил, что Хокстон горел желанием заполучить любую другую похожую дощечку — он считал, что та, которую он купил, является лишь одной из целой серии.

Что ж, похоже, что Хокстон оказался прав.

Сидевшие в замызганном белом «Форде Транзит» двое мужчин любому, кто бы обратил на них внимание, показались бы типичными рассыльными. Одеты они были в неброские джинсы, футболки и кожаные куртки, на ногах — грязные кроссовки. Оба были хорошо сложены и, похоже, отличались немалой силой. Они и в самом деле служили рассыльными в небольшой кентской фирме, но имели также и другую работу, которая и приносила им львиную долю доходов.

На лобовом стекле перед водителем на присоске был закреплен спутниковый навигатор. Мужчина, сидевший на пассажирском сиденье, внимательно изучал выведенный на экран план города. Но так как их официальная работа заключалась в том, чтобы находить в Кентербери нужный адрес, им необходимо было определять наиболее подходящий маршрут подъезда к тому или иному жилому кварталу, и оба мужчины предпочитали доверяться старой доброй карте, чем всецело полагаться на маленький многоцветный экран навигатора.

— Вот он, — ткнул пальцем мужчина на пассажирском сиденье, — слева, где на улице припаркован «Гольф».

Водитель микроавтобуса нажал на тормоз и припарковался на обочине, не доехав метров сто до искомого дома.

— Набери еще раз номер, — скомандовал он напарнику.

Второй мужчина вытащил мобильный телефон, потыкал пальцем в кнопки и нажал на «Вызов». Секунд двадцать он сидел и слушал, потом сбросил звонок.

— По-прежнему не отвечает, — сообщил он.

— Хорошо. Приступаем.

Водитель включил передачу, тронул машину с места и завернул за угол. Там он остановился прямо напротив особняка с левой стороны улицы и заглушил двигатель. Оба мужчины нацепили бейсболки, вылезли из микроавтобуса, открыли задние дверцы и вытащили из кузова большую картонную коробку.

Они прошли по тропинке мимо стоящего на подъездной дорожке «Фольксвагена» к двери черного хода и опустили коробку на землю. Случайный наблюдатель наверняка предположил бы, что коробка весит несколько десятков килограммов, хотя на самом деле в ней не было ровным счетом ничего.

Мужчины обернулись к проезжей части, потом внимательно огляделись по сторонам. Звонка на двери не оказалось, поэтому водитель просто постучал по стеклу. Как они и ожидали, в доме стояла полная тишина и на стук никто не отозвался — так же как никто не ответил пару минут назад на телефонный звонок. Подождав еще немного, водитель достал из кармана куртки фомку, вставил ее в щель между дверью и косяком возле замка и с силой надавил на импровизированный рычаг. Раздался резкий щелчок, замок подался, и дверь распахнулась.

Они подхватили коробку и вошли в дом. Оказавшись внутри, взломщики разделились: водитель стал подниматься по лестнице, а его подельник начал обыскивать комнаты на первом этаже.

— Давай сюда. Помоги мне.

Второй мужчина бросился вверх по лестнице и увидел, что напарник выходит из кабинета и держит в руках системный блок.

— Возьми монитор, клавиатуру и все остальное, — скомандовал он.

Компьютер они погрузили в коробку, а затем прошлись по дому, наводя кругом беспорядок: срывали покрывала с кроватей, выбрасывали вещи из платяных шкафов и выдвижных ящиков. Словом, создавали впечатление налета ошалевших наркоманов.

— Ну, думаю, так сойдет, — озирая воцарившийся в гостиной хаос, промолвил водитель.

Они подхватили с двух сторон теперь уже действительно тяжелую коробку, прошли тем же путем обратно и погрузили добычу в грузовое отделение «Транзита», а сами забрались в кабину. Только что они честно заработали пятьсот фунтов.

«Вовсе неплохо за каких-нибудь десять минут работы», — весело подумал водитель, поворачивая ключ в замке зажигания.

Вовсе неплохо.

— Анджела? Заходи.

Как это типично для Тони Бэверстока, подумалось Анджеле. Лаконичен чуть ли не до бесцеремонности плюс к тому совершенно пренебрегает всеми светскими: ни тебе «здрасьте», ни «пожалуйста». Когда она вошла в кабинет, Тони удобно откинулся в кресле на колесиках, а ноги водрузил на угол стола. Фотографии, которые передала ему Анджела, лежали рядом с ботинками.

— Удалось что-нибудь сделать? — спросила Анджела.

— И да и нет.

И это тоже было очень похоже на Бэверстока. Он считался признанным мастером давать уклончивые ответы на прямые вопросы.

— Пожалуйста, по-английски, — попросила Анджела и села в кресло для посетителей.

Бэверсток хрюкнул и подался вперед.

— Хорошо. Как ты и предположила, надпись сделана на арамейском, что само по себе несколько необычно. Как ты должна знать, — от слабо завуалированного намека на ее некомпетентность Анджела почувствовала себя неуютно, — после шестого века до нашей эры такой тип дощечек практически перестали использовать. Причина проста: в силу особенностей арамейского рукописного шрифта гораздо удобнее было писать на папирусе или пергаменте, чем выводить каждый символ на глине. И еще более необычная особенность — то, что это настоящая тарабарщина.

— О, ради бога, Тони, выражайся, пожалуйста, по-английски.