Читать онлайн «Самый темный вечер в году». Страница 46

В Ньюпорт-Бич Билли проехал мимо дома, где жил и работал Брайан Маккарти, и припарковался за углом.

Милли и Барри Паккард, которые согласились взять на день-другой Фреда и Этель, жили в просторном, новоанглийского стиля, доме, построенном над океаном, к которому вел пологий склон.

Парадная дверь была открыта, как и сказала Милли в телефонном разговоре с Эми. Она и Брайан, сопровождаемые Фредом, Этель и Никки, прошли через дом во внутренний дворик, где Милли сидела за столом из тика и маленькими глотками пила мартини, освещенная синеватым пламенем газовых фонарей «молния» с призматическими стеклянными панелями.

Ростом в пять футов и два дюйма, худенькая, с короткими светлыми волосами и большими глазами, Милли, казалось, только-только вернулась домой со съемочной площадки «Питера Пэна», где исполняла главную роль. В свои пятьдесят с хвостиком, она, возможно, была старовата для этой роли, но, с другой стороны, Мэри Мартин в этом возрасте все еще играла ту самую роль в бродвейской постановке[25].

— Дорогой Фредди, очаровательная Этель! — воскликнула она, когда детки Эми, виляя хвостами, подбежали к ней, уверенные, что их почешут и за ушами, и под подбородком. — Вы великолепны, как всегда, но почему вы не налили своим старикам по стаканчику, прежде чем привести их сюда?

— Не вставай, — Эми наклонилась, чтобы поцеловать Милли в щеку.

— Да ладно, я никогда не встаю, когда приходят близкие, только ради тех, кого я не жалую, чтобы смешать им слабенькие напитки и тем самым отвадить от нашего дома.

Они были близкими, потому что состояли в «Золотом сердце» и обожали золотистых ретриверов.

— Брайан, дорогой, ты знаешь, где бар. У нас нет оливок для коктейлей, это трагедия вселенского масштаба, но, думаю, нам удастся ее пережить, потому что мы — американцы.

Брайан тоже наклонился, чтобы поцеловать Милли.

— Мы не можем задержаться дольше, чем на минуту, Молли. Должны ехать.

— Господи, какой же ты симпатичный молодой человек. Не верю, что это от природы. Не следовало тебе так рано прибегать к пластической хирургии. Когда тебе исполнится шестьдесят, рот у тебя растянется от уха до уха.

— Где Барри? — спросила Эми.

— На пляже с собаками. Пошел прогуляться. Никакого купания в прибое. Слишком поздно, чтобы вычесывать песок из шерсти.

Фред и Этель заметили троицу на песке внизу. Подбежали к краю внутреннего дворика. Им очень хотелось сбежать по склону к океану, но без разрешения они не решались.

Когда Милли заметила Никки, глаза ее радостно вспыхнули.

— Эми, ты совершенно права. Она — красавица. Иди сюда, сказочное существо. Я — твоя тетя Милли. Все, что они тебе говорили обо мне, — неправда.

Пока Никки и Милли очаровывали друг друга, Эми наблюдала за Барри, который шел по берегу в компании Дейзи и Мортимера.

Наигравшись, собаки зигзагами неспешно трусили по песку, обнюхивая раковины, плавник, мотки водорослей, морских ежей, отшлифованные морем осколки бутылочного стекла, вынесенные на берег последним высоким приливом и дожидающиеся следующего, который смоет их в океан.

Миллионы фрагментов разбитой луны сталкивались друг с другом на гребнях низкого прибоя, а во впадинах возникала серебристая, чуть искаженная сфера, чтобы снова разбиться на фрагменты.

Мерное биение волн, лампа-луна, подвешенная в четверти миллиона миль, соседство собак создавали ощущение вневременности, умиротворения, глубокого покоя, которые всегда ждут, чтобы их нашли, едва стихает шум дневной суеты.

У Эми возникло неприятное предчувствие, что едва ли в ближайшее время ей удастся насладиться таким вот спокойствием. И очень может быть, что не удастся уже никогда.

Возможно, увидев их во внутреннем дворике, Барри начал подниматься по склону. Собаки, конечно же, его обогнали.

Из многих хороших качеств, свойственных Паккардам, Эми более всего восхищалась состраданием, которое проявлялось в их выборе собак. Они брали только тех золотистых ретриверов, которые нуждались в особой заботе и едва ли могли найти себе дом.

Мортимера еще щенком, в несколько недель от роду, нашли в мусорном контейнере, куда его выбросили, потому что у него было расщепление позвоночника с параличом задних лап. С ним обошлись, как с мусором, и в этом ему повезло: могли утопить в ведре перед тем, как отправить в контейнер.

Три ветеринара, к которым привозили Мортимера, заявили, что спасать его нецелесообразно: слишком велики повреждения. И порекомендовали усыпление.

Но в его выразительной морде, в мягком и веселом характере Эми увидела не проблемы, а душу, такую же светлую, как и любая другая.

Поначалу Мортимер ходил только на передних лапах, волоча задние. Потом ему хирургически удалили безнадежно деформированную левую заднюю лапу, после чего последовали долгие недели лечения. В итоге щенок научился не только ходить, но и бегать на трех оставшихся лапах.

И теперь пятилетний Мортимер стал незаменимым помощником при оказании психологической помощи. Милли брала его с собой в детские больницы, где детей-инвалидов вдохновляли смелость и добрый нрав Мортимера.

Дейзи была слепой. Ориентировалась по запахам, звукам, инстинктам, но также старалась держаться рядом с Мортимером, ее верным поводырем и спутником.

Вверх по склону, заросшему посеребренной зеленью, вели ступеньки, по которым трехлапый Мортимер и слепая Дейзи взбирались с энтузиазмом, охватывающим всех золотистых ретриверов, едва те понимают, что в доме гости.

Обычно быстро вращающиеся хвосты направляли их к Эми и Брайану. Но на этот раз, едва они преодолели лестницу, попали во внутренний дворик и почуяли Никки, произошло невероятное.

Морти застыл, Дейзи — тоже, хвосты не опустились, но замерли на весу, головы поднялись, уши навострились. Как Фред и Этель, эти двое не подбежали к Никки, чтобы познакомиться, обнюхав друг друга.

Первым к ней осторожно двинулся Мортимер, потом Дейзи. Приближаясь, Морти опустил голову, через мгновение Дейзи последовала его примеру.

Мортимер лег на живот и неуклюже прополз несколько последних футов. Дейзи, почувствовав, что он делает, повторила маневр.

Когда они доползли до Никки, она наклонила голову к Мортимеру и с любовью принялась вылизывать ему морду, словно своему щенку.

С закрытыми глазами Морти блаженствовал, хвост колотился по кирпичам, которыми выложили внутренний дворик. И, что странно, не пытался в ответ лизнуть Никки.

Через полминуты Никки закончила вылизывать Морги и повернулась к Дейзи, лизнула и ее, как мать — новорожденного щенка. Веки Дейзи опустились, она удовлетворенно вздохнула.