Читать онлайн «Головорез». Страница 44

Его отец, прилетевший из Пекина, стоит рядом с ним. С лицом таким же застывшим, как у терракотовой статуи, министр с гневом смотрит на носилки, носилок двое.

– Смотри и запоминай, – говорит его отец, поворачивая назад своё чайного оттенка лицо каждый раз, когда он отворачивается.

Его брат Вэй лежит мёртвый на вторых носилках: тоже обнажённый, тоже посиневший, тоже лишённый своего мозга. Стол, на котором стоят носилки, покрыт клеенкой, которую он непроизвольно теребит беспокойной рукой. Отражение на нержавеющей стали должно было бы быть отражением мальчика, поэтому он озадачен, когда его отражение являет взрослого мужчину.

Мне, должно быть, снится, думает он с облегчением, когда слышит, как его отец говорит:

– Я знаю, кто это сделал… (смех) – …видел такие смерти в горах Тянь-Шаня во время битвы за Чинхо. (отдалённый смех, снова) Вздрогнув, он очнулся.

Какое-то мгновение Ки Фань-пей не понимал, где он находится, чувствуя приподнятость в течение нескольких секунд потому, что ночной кошмар прошёл, затем понял, что был без сознания минуту или две. Это он мог сказать по размерам лужи крови на полу.

Маленький Приют был решётчатой клетью дьявольской конструкции. Имея четыре фута в длину, три фута в ширину и два фута в высоту, он лишал человека всего, что в нём было человеческого. Как бы Ки не изгибался, он не мог выпрямить спину, что низводило его до уровня обезьяны на эволюционной лестнице. Маленький Приют, так же, как и капли на голову, действовал психологически.

Обнажённый, Ки лежал в позе, напоминающей плод в чреве матери, с руками, связанными за спиной. Рядом на угольной жаровне разогревалась небольшая чаша.

Периодически из чаши брызгали капли масла, пачкая стол с хирургическими инструментами, который стоял между Ки и жаровней. Прозрачный пол являлся листом стекла, закрывающим фосфоресцирующую жидкость, находящуюся под ним, жёлтую реку, излучающую призрачное зеленоватое сияние. Светящиеся фантомы, просачивающиеся сквозь стекло, трепетали на чёрной занавеси, закрывающей единственную дверь.

Призрачное сияние подсвечивало ящики с мумиями, стоящие вдоль остальных стен.

С отсутствующими или вырванными глазами, просто отдельные части человеческих тел, мумии окружали Ки, пока на его клетку капала кровь. Иконы, сделанные из человеческой кожи, фетиши, чудовищные пародии на человека – всё это составляло музей генетических несуразностей, посетителем которого он оказался поневоле.

Скелет с признаками рахита и одним стеклянным глазом. Зародыш с двумя лицами, плавающий в банке с формальдегидом. Женщина с третьей грудью между двумя обычными, с вытатуированной на сосках свастикой. Мужчина со вторым пенисом, растущим из пупка, вытянул шестипалую руку, лежащую на бельгийском кружеве.

Безумный смех раздался в Яме, когда дверь распахнулась.

Прижавшись к прутьям своей клетки, Ки увидел две тени. Войдя, Кваны осветились зеленоватым сиянием. Глава был одет в мантию мага, которая раньше принадлежала одному из его предков, служившему Проклятому Городу. Длинные расшитые рукава касались пола, у горла сиял рубин размером с глазное яблоко. Шу, символизирующие долголетие, опоясывали его сухопарую фигуру, с талии свисали кожаные полоски, исписанные даосскими символами. Каждая полоска заканчивалась большим жёлтым зубом.

Головорез был одет в чёрную, подходящую любому из полов, одежду. Чёрные ботинки.

Чёрные штаны. Чёрные перчатки. Чёрную куртку. Чёрную маску, закрывающую всё лицо. В капюшоне были прорезаны отверстия для глаз и рта, открывающие расширенные зрачки и жемчужно-белые зубы. Ки не имел ни малейшего представления, кто скрывался под маской.

– Ты сын министра?

– Ты послал ему карту?

Головорез коснулся верхней части клетки, вызывав жужжание электромотора. Ступни Ки начали сближаться с его головой. Дюйм за дюймом Маленький Приют смыкался, прижимая его колени к груди и выворачивая шею. Кожа одной щеки вдавилась в квадратную ячейку решётки.

– Ты сын министра?

– Ты послал ему карту?

Головорез выбрал среди хирургических инструментов спринцовку. Погрузив наконечник в кипящее масло, он наполнил её. Осторожно держа резиновую грушу, он склонился возле клетки.

– Я всегда начинаю с половых органов, для достижения тройного эффекта. Сперва ты пытаешься защититься, ужасаясь тому, что тебя ждёт. Затем ты испытываешь нестерпимую боль, когда они повреждаются. И наконец раздаётся вопль кастрата по утерянной мужественности.

– Сейчас ты мужчина…

Он сжал грушу.

– А теперь – евнух.

Вопль был таким пронзительным, что заглушил хихиканье Главы. Ки лежал на боку с коленями, прижатыми к подбородку, половые органы его были видны между заострившимися ягодицами. Масло выжигало его мошонку, пока он извивался в клетке.

– Ты сын министра?

– Ты послал ему карту?

Прошло некоторое время, и вопль перешёл в приглушенный стон. Главу охватил приступ зловещего смеха, в то время как он теребил пару бусин, нанизанных на его усы. Головорез подошёл к занавескам и отодвинул одну из них.

– Жизнь и смерть ничего не значат. Только то, как ты умрёшь. Буду ли я уничтожать тебя по кусочкам или дарую быстрое избавление. Ответь на мои вопросы, и твои мучения закончатся.

Головорез толкнул Маленький Приют. Он обернулся вокруг оси так, что Ки смог увидеть полку за занавеской. На ней стояли две аптекарские склянки, заполненные мутной жидкостью и двумя серыми округлыми сгустками. Открыв одну из них, Головорез вытащил желеобразную массу.

– Это мозг твоей матери, – сказал он, раскачивая её перед клеткой. – Мозг твоего брата во второй банке.

Глаза Ки расширились от ужаса, – масса приближалась к его лицу. Запах формальдегида вызывал тошноту. Прорези в чёрной маске склонились к нему, затем Головорез прижал мозг к прутьям. Толчок… отпускание… толчок… отпускание…

Он пульсировал, словно сердце, серые квадраты выпячивались внутрь, в сторону Ки.

Полузатенённое зеленоватое сияние обрисовывало его похожие на верёвки извилины.

– Получи её, – сказал Головорез, проталкивая мозг до тех пор, пока он не провалился сквозь квадратные ячейки. Похожие на червей ломти шлёпнулись на кожу Ки.

– Ты сын министра?

– Ты послал ему карту?

– Он знает о ГЗПК и Исследованиях?

Входя, Головорез вставил светильник в подставку на стене. Вынув его, он поднял факел высоко над головой. Руки и ноги, висящие на мясных крюках, вделанных в потолок, роняли на клетку капли крови.

– Узнаёшь её? – спросил он, отдёргивая вторую занавеску.

Ки бросил один взгляд на свою любовницу и захрипел. Он съёжился, услышав, как в спринцовку набирается очередная порция масла. Головорез просунул наконечник сквозь решётку над его глазом.