Читать онлайн «Зной». Страница 15

Глава 6

В этот вечер они так никуда и не поехали. Эммелина встретила Арабеллу в халатике, и – о, чудо художественного предвидения! – он был почти таким же, какой представила себе Арабелла, описывая срезающую розы Алину. Или она просто вспомнила Эммелину, сидевшую у окна в доме Пенлайонов? После долгих совместных воспоминаний выяснилось, что это действительно тот любимый халатик Эммелины, доставшийся ей от английской бабушки. Да-да, той самой, что научила ее так красиво писать по-английски.

А потом Арабелла, по просьбе Эммелины, разложила на столике трельяжа, стоявшего в уютной спальне, коробочки со всевозможными кремами, румянами персиковых и золотистых оттенков, перламутровыми пудрами для кожи, волос и бровей. Она неторопливо извлекала все это из деревянного саквояжа, в котором Эммелина возила свою любимую косметику. Посадив подругу в кресло, Арабелла разглядела на ее длинных ресницах ультрамодный баклажанно-лиловый цвет и взялась за макияж.

Чтобы придать коже подруги мерцание, она нанесла на ее скулы матовые румяна, а поверх них – перламутровые. Чтобы освежить лицо, выглядевшее немного усталым, она тщательно растерла нежно-розовые румяна, оттенив светло-серые, серебряного оттенка глаза Эммелины. А потом прошлась по ее щекам кистью с рассыпчатой «солнечной» пудрой – этот секрет естественности любого необычного макияжа открыла ей Клэр, которая всегда сама занималась лицами своих моделей.

– Еще немного терпения, – самозабвенно прошептала Арабелла, завершая свой замысел с помощью губной помады.

Эммелина встала с кресла и приблизила лицо к зеркалу.

– Теперь нужно подобрать костюм, достойный твоего макияжа, – задумчиво проговорила она.

И в этот момент дождь, прежде редкими каплями шуршавший по стеклу, усилился, а через несколько минут превратился в настоящий ливень. Обреченно переглянувшись, подруги поняли, что задуманную прогулку придется отменить. Они решили поужинать в гостинице.

Пока Эммелина звонила в ресторан и долго что-то заказывала, Арабелла, присев на подоконник, рассеянно наблюдала за бегущими по стеклу каплями дождя.

Рядом с ней на подоконнике стоял флакон Gucci Envy. «Как странно, – подумала Арабелла, – мои любимые духи… Неужели мы с ней так похожи?» Что-то должно было случиться – Арабелла, которая даже дождь уже взяла себе в сообщники, чувствовала это всей кожей, продрогшей под прохладным, скользким пиджаком… И когда Эммелина, оторвавшись, наконец, от телефона, вернулась в спальню и подошла к ней, у нее перехватило дыхание.

Две пары глаз – серые у Эммелины, карие, с теплой золотистой короной вокруг зрачка у Арабеллы – внимательно всматривались друг в друга… Не выдержав, Арабелла опустила свои и одновременно почувствовала, как прохладные пальцы Эммелины легко коснулись ее руки. Вжавшись спиной в оконный проем, Арабелла ждала… И тогда Эммелина, подойдя к ней вплотную, развела ее ноги и медленно опустилась на колени.

Покоряясь рукам Эммелины, Арабелла прислушивалась к себе. Наслаждение теплыми волнами расходилось по телу, и все ощущения были новыми, ничего подобного она никогда не испытывала прежде… А ведь Эммелина даже еще не коснулась ее кожи. «Что же будет, когда ее руки скользнут мне под одежду?» – думала Арабелла, переминая пальцы Эммелины своими. Обе ждали прихода официанта – и это трезвое ожидание на фоне охватившего их безрассудства еще больше сближало подруг.

И когда в дверях зазвенел колокольчик, им не пришлось стыдливо хвататься за смятую одежду как это бывало с Арабеллой, когда мужчины, не в силах сдерживать желание, овладевали ее телом в не подходящих для этого местах. Подруги просто разлучили свои мягко сомкнутые губы и опустили руки: лишь изумруд золотистой булавки остался сиять на темной округлой столешнице, и незаметный постороннему глазу перламутр румян Эммелины заблестел на брюках Арабеллы.

Они не торопясь вышли из спальни, Арабелла устроилась в кресле, а Эммелина помогла официанту перенести на стол пряные лакомства.

Когда они снова остались одни, Эммелина взяла в руки пульт, и уютная, совсем не похожая на гостиничную комната наполнилась удивительной музыкой – звучащие словно издалека голоса лились, замысловато переплетаясь, в полутьме, освещенной несколькими свечами, которые зажег по просьбе Эммелины официант.

Они глядели друг другу в глаза, и Арабелла, больше всего боявшаяся неловкости, не испытывала смущения. Ей было так хорошо и спокойно здесь, рядом с Эммелиной… Она встала и подошла к дивану, на котором сидела подруга.

И теперь, забыв, наконец, о времени, они шептали какие-то слова и, нежно обмениваясь прикосновениями, неторопливо раздевали друг друга. Их движения были похожи на танец – и это нравилось Арабелле. Распустив тонкий шнурок между лопаток Эммелины, она сама коснулась ее груди. Они обменивались ласками, будто словами плавно текущего диалога – и наконец их пальцы, трепетавшие от нетерпения, почти одновременно скользнули вниз… А через несколько секунд Арабелла мягко, но настойчиво оттолкнула сидевшую на краю дивана Эммелину назад, на бархатные подушки. Она ласкала ее нежно-розовое тело губами и языком, и наслаждение, испытываемое подругой, отзывалось в ее собственном теле. А потом Эммелина сама ласкала ее, проскользнув под ее телом, как юркая ящерица.

И только когда руки подруги остановились, Арабелла, в изнеможении опустившаяся на пушистый ковер, заметила цветы, которые, повернув головки в их сторону, окружали их со всех сторон. Ей показалось, что цветы наблюдают за ними.

– Как твои цветы относятся к посторонним? – спросила она.

Эммелина улыбнулась, но не ответила. Она встала и, накинув на плечи расшитое покрывало, которое потянулось за ней царственным шлейфом, подошла к тяжелой нефритовой вазе, стоявшей у окна. Высокие ирисы коснулись ее груди, а когда она отошла, они еще долго покачивались…

– Они никогда не изменяют мне, а я – им. Они думают, что ты – тоже цветок.

Арабелла, не понимая, шутит Эммелина или она вполне серьезна, смотрела, как та подходит к стоящему на подоконнике длинному лотку, в котором цвели бледно-розовые, палевые и бордовые азалии.

– Вообще-то они должны цвести только зимой, – сказала Эммелина, заметив, что Арабелла наблюдает за ней, – но у меня получается, точнее, у нас получается… – Она тихо рассмеялась и с нежностью склонилась над лотком. – Я с ними никогда не расстаюсь, и они цветут для меня круглый год!

Арабелла почувствовала вдруг, что то блаженство, в котором она купалась еще минуту назад, куда-то исчезло. А его место занимает необъяснимый страх – от того, как Эммелина переговаривалась с цветами, веяло какой-то потусторонней жутью. Это было, как минимум, похоже на сумасшествие.