Читать онлайн «Восьмая тайна моря». Страница 8

- Может быть, - ответил Максим. - Но такого рода философию я не разделял и не буду разделять. Она обезоруживает. Она опускает человека-борца до уровня животного. Она не для нашей страны, не для нашего народа. Она - для бездельников, людей ленивой и нелюбопытной мысли, легко поддающихся запугиванию. У них нет точки опоры в жизни, вернее, они не желают замечать ее...

- Точки опоры? - переспросил Максима собеседник. - Что это такое? Кажется, Архимед говорил: "Дайте мне точку опоры, и я переверну Землю"? Насколько мне известно, он так и не нашел ее, ибо такой точки опоры нет.

Парыгин покосился на собеседника: спорит он или его просто забавляет этот разговор? Пассажир, кажется, не шутил. Его "нет" прозвучало, как удар хлыста, и Парыгин невольно подумал: "Мы, очевидно, по-разному понимаем жизнь".

Он вспомнил выставку работ молодых художников на Московском манеже. Одна картина привлекла его внимание. Кажется, она так и называлась: "Архимед". На вершине утеса стоит старик с воздетыми к небу руками. Ветер развевает его длинные седые волосы, его белую одежду. У подножия утеса грохочет море. Отблеск восходящего солнца окрашивал фигуру старика в какой-то радостно-победный тон. Он был одинок, но какое величие было в его облике, какая горделивая мысль сверкала в его широко раскрытых, по-юношески зорких глазах. Обращаясь к небу, к морю, к земле, к человечеству, Архимед как бы говорил свои, ставшие легендой, слова: "Дайте мне место, на которое я мог бы стать, и я сдвину Землю!"

Парыгин долго стоял возле картины, невольно думая о всемогуществе человека...

- Да, Архимед не нашел точки опоры, - оторвавшись от воспоминаний, продолжал Максим. - Великий механик, он говорил о чисто механическом действии... В этом смысле и у нас пока нет такой точки опоры, чтобы перевернуть Землю. Но, спрашивается, зачем ее переворачивать? Наша задача намного сложнее: переделать мир! И для этого у нас есть точка опоры, есть оружие неизмерямо большей мощности, чем силы механики: наше мировоззрение. Коммунизм.

- Любопытно, - холодно сказал пассажир.

- Вы сомневаетесь?

- Ну что вы!

Парыгин закурил и протянул пачку сигарет собеседнику.

- Я предпочитаю трубку, - пассажир полез в карман своей куртки.

- Коммунизм, - продолжал Парыгин взволнованно, - вот пора наибольших свершений, полная гармония между желанием сделать что-то большое, радостное, нужное людям и возможностью это сделать.

Пассажир в берете выдвинул пепельницу:

- Вы высказали элементарную истину, молодой человек. Кто же будет спорить, что наш общественный строй раскрывает неограниченные возможности для развития производительных сил? Плановое ведение хозяйства...

- Я говорил о человеке, - перебил Парыгин. - О счастье человека.

- Мы, кажется, летим над Охотским морем, - сказал пассажир в берете.

Парыгин прильнул к окошечку. Тонкий слой белого тумана веером поднимался из моря. Острова, льдины с высоты восьми тысяч метров казались каменными плитками, какие выкладывают вдоль садовых дорожек. На северо-востоке из-за горизонта один за другим возникали и исчезали горные кряжи. Воздушный лайнер пересекал Охотское море.

- Подготовиться к приему пищи, - сказала стюардесса, появляясь в дверях салона.

Пассажиры дружно начали выдвигать маленькие столики, приделанные к спинкам передних кресел. Сосед Парыгина достал из чемодана бутылку коньяку.

- Коньяк "Армения". Чудесный напиток. Не хотите ли?

- Спасибо, не хочу.

- В жизни надо испробовать все радости, - немного снисходительно сказал пассажир в берете. - Коньяк, как и женщина, хорошо успокаивает нервы.

- Не понимаю вас, - недовольно ответил Парыгин. Циничная фраза собеседника покоробила его. - Игра в парадоксы?

- Что поделаешь, когда вся наша жизнь - парадокс.

- Вы просто оригинальничаете или слишком одиноки, - сказал Парыгин. - Жизнь - парадокс... Это же по меньшей мере...

- Вы мне нравитесь, мальчуган!

Парыгину не хотелось продолжать разговор. Он отвернулся.

Стюардесса поставила на столик поднос с мясом, кусочком рыбы, сыром, яблоком, стаканом чаю - все это в миниатюрной посуде. Пассажир в берете налил почти полный стакан коньяку и залпом выпил. Щеки его порозовели. В глазах появился блеск.

Парыгин почему-то вспомнил утренний завтрак дома. Мать стелила на стол скатерть в голубую клетку и подавала к горячему молоку мед и пышные булки. Летом солнце освещало герани на окне. Он любил сорвать лист, растереть его между пальцами, вдыхать сильный запах и думать о неведомых землях. "Когда-то я увижу ее, мою маму", - подумал Парыгин к глубоко вздохнул.

Пассажир в берете, закусив, удобно откинулся на спинку и неторопливо набил трубку.

- Человек, - самодовольно заговорил он, - сложная система шкал, индикаторов, счетчиков и других приборов, принимающих огромное количество информации из окружающей среды. Все дело в алгоритме. Одним надо подсказать его, таких большинство; другие имеют свой алгоритм жизни. Это люди сильного ума, титаны, умеющие читать показания всех приборов в сложной системе, которая называется человеком.

- Совсем неуважительно говорить о человеке, как о системе счетно-вычислительных машин. Человек все-таки не кибернетическая система отсчета, - раздраженно ответил Парыгин.

- Какая разница? Для кибернетики человек такая же система, как и всякая машина, более сложная, конечно. Разве это унижает достоинство человека? Нет же. Кибернетика, только кибернетика и никакая другая наука со временем откроет тайны головного мозга и многие другие тайны, которые все еще хранятся на чердаке природы.

- Да, у кибернетики большое будущее, - согласился Парыгин.

- Винер в своей новой статье пишет... - Пассажир в берете взял журнал, лениво полистал его, отыскивая статью.

Вошла стюардесса и объявила почему-то очень строгим голосом:

- Самолет идет на посадку. Прошу пристегнуться к сиденьям.

Вторая стюардесса обходила пассажиров, предлагая леденцы. Самолет начал снижаться. Зазвенело в ушах. Навстречу стремительно двигались озера, долины, распадки.

Появилась и исчезла за крылом деревня. Самолет сделал вираж влево, и взору открылся темно-зеленый бескрайний Тихий океан.

- Вот и прилетели, - сказал Парыгин и глубоко вздохнул.

Самолет подпрыгнул и побежал по бетонной дорожке.

Лето здесь только-только начиналось. Люди толпились у аэровокзала в демисезонных пальто и шапках. Деревья распускали первые нежно-зеленые листья. Вдали возвышались горы в белых малахаях.

Пассажиры покинули самолет.

- До свидания. Мы с вами хорошо провели время. Помните: в споре рождается истина, - человек в берете помахал рукой и быстро зашагал к такси.