Читать онлайн «Цвет убегающей собаки». Страница 22

Кошки — случай особый, ибо в отличие от собак не употребляются в пищу, не могут служить человеку как четвероногие спутники в прогулках либо для охраны. Роль кошек в домашнем хозяйстве в условиях современной системы борьбы с грызунами может стать предметом дискуссии. С одной стороны, хозяин может приласкать их, поговорить. От этого он получает радость. И уж конечно, нельзя признать кошек дьявольским созданием. В то же время легкость, с какой они отвергают ласку, может угнетать людей. К тому же кошки привносят ревность в свободный чувственный ритм жизни, которую ведут, оказываясь в среде трудящейся человеческой массы. Как минимум кошек следует чтить за независимость духа и отказ от человеческой опеки. В то же время всегдашняя плотоядность обрекает их на вечное пребывание на низких уровнях воплощения…

Я пролистал рукопись. Придерживаясь академического стиля, безымянный автор трактует о таких предметах, как вегетарианство, забота о телесном здоровье, уход за мертвыми и воспитание того, что сам называет «мистическим сознанием».

Горожанам следует признать свою удаленность от мира сверхчувственных сущностей, обделенность мистическим сознанием, которое в массовом сознании всегда ассоциировалось с жизнью на природе, особенно в горах или близ водоемов. В том, что мы испытываем такую обделенность, в том, что переживаем утрату изначально данного нам права общения с природой и, таким образом, обогащения духа, нет ничего удивительного. В то же время горожанин способен создать нечто вроде дубликата природной жизни. Для этого ему следует представить окружающие его большие здания — горами, запруженные людьми улицы — ревущими потоками воды, людей, проходящих мимо с остекленевшим взглядом, — духами или водяными, реликтами человеческой памяти, лишенными соков, которые порождаются повседневным духовным общением с Богом…

Всегдашняя плотоядность? Остекленевший взгляд? Водяные? С одной стороны, могло показаться, что сочинение адресовано какой-то части модной ныне «альтернативной» аудитории, но, с другой, оно явно выдержано в тоне евангелических трактатов XIX столетия. Как можно ожидать, что такую чушь всерьез воспримут в XXI веке? И все же я был заинтригован личностью человека в зеленом костюме, если только это плод его усилий. Он будто заранее выделил меня в качестве своего конфидента. Если бы это произошло вне связи с некоторыми событиями последних дней, скорее всего встреча бы меня мало заинтересовала. Но она встраивалась в цепь слишком явных совпадений, не последним из которых был факт, что я уже видел его. Всего две недели назад видел и запомнил. Возможно, из-за цвета костюма. Людям свойственно придавать значение ряду событий, каждое из которых в отдельности может и не привлечь к себе внимания. Вот почему я воспринял человека в зеленом костюме как участника некоего направленного против меня заговора.

Я отложил рукопись и заказал еще кружку пива. На улице становилось все оживленнее. На противоположном тротуаре уселись, покуривая травку, два подростка. Одному из них, маленькому, похожему на эльфа парнишке было, судя по виду, лет тринадцать, другой выглядел постарше. На обоих — кроссовки, джинсы, безрукавки и легкие жакеты. Вели они себя так, будто болтаться на улице с косячком в зубах вошло у них в привычку. Я попытался представить себе того, что поменьше, за партой, на уроке, скажем, физики, когда учитель объясняет, что такое переменный ток, или истории, когда рассказывают о череде гражданских войн в Испании. Но ничего у меня не получилось — образно говоря, рамка без картины. Мальчишка, должно быть, заметил мой взгляд. Скорчил гримасу, дернул рукой, будто собираясь мастурбировать, неприлично высунул язык. Раньше меня в этом баре соблазнить не пытались, тем более какой-то пацан. Я отвел взгляд, поерзал на месте и повернулся к Иксии, словно призывая подтвердить (кому? мальчишке? себе?) мои гетеросексуальные полномочия. Иксия сбивала пену в моей кружке с помощью ножа.

— Эти двое, там, на улице, — начал я, — они что, на работе?

Иксия даже глаз не подняла, продолжая заниматься своим делом.

— Младший — да. Другой, как говорится, присматривает за ним.

— О Господи…

— Да уж. Но такое в этом баре в порядке вещей. А чего вы ожидали?

— И что же, когда дочка вырастет, ты все равно здесь будешь жить?

Судя по тому, как Иксия закатила глаза, вопрос мой показался ей верхом глупости.

— Нет, конечно. Если удастся поднакопить деньжат, вернемся в «Страну басков». Купим бар в каком-нибудь хорошем районе Бильбао. Действительно в хорошем, не то что этот.

Интересно, подумал я, машинально кивнув, что такое в ее представлении хороший район.

— Это помещение вы, стало быть, арендуете?

— Конечно, и не дешево. Все же откладываем потихоньку, только крутиться приходится так, что не присядешь.

— Налей себе кружечку.

— Спасибо. Разве что маленькую.

Она принесла себе пива и села рядом со мной. Из-за стойки появилась малышка. С бутылкой она, видно, справилась и теперь размахивала пластмассовым молоточком как томагавком. Двинулась было со вскинутой ручкой через зал, потом остановилась, внимательно посмотрела на меня и уронила молоток на пол.

Иксия отхлебнула пива. На губах у нее остался тонкий слой пены. Она скрестила ноги и откинулась на спинку стула. Ноги у нее красивые, одета во все черное — черный обтягивающий свитер, черная короткая юбка, черные сетчатые рейтузы. Ногти покрыты алой краской, густые прямые волосы падали на плечи. Лицо у молодой женщины было приятное, но всем своим видом она напоминала хлебнувшую немало лиха в жизни труженицу, хотя в складке рта и глазах угадывалось нечто, похожее на нежность. Я предложил ей сигарету.

— Вы ведь поблизости живете? — Иксия прикурила от протянутой мною зажигалки.

— Да, на площади Святой Катарины.

— А почему?

— Катариной звали мою первую приятельницу.

— Я серьезно спрашиваю.

— Я тоже не шучу.

— Я часто вас вижу в этих краях. Бывает, вы так шикарно одеты. Наверняка у вас хорошая работа и денег куры не клюют. Зачем же вы выбрали такой район?

— Нравится он мне. И верхний этаж, где я живу, тоже нравится. Сверху на мир смотришь.

— А с людьми крыши не сталкиваетесь?

Люди крыши. Мне уже приходилось слышать это выражение, хотя уверенности в том, что они действительно существуют, не было. Говорят, это нечто вроде неорганизованной шайки ночных бродяг, ютящихся на чердаках кирпичных домов в Барио-Готико. Никто из известных мне людей в глаза их не видел, так что у меня было твердое подозрение, что все люди ночи — всего лишь призраки, носящие, по слухам, капоры и маски. Словом, род массовой паранойи. Фантомы.