Читать онлайн «Человек-окно». Страница 18

В один прекрасный день (он уже служил в ведомстве) Домингес получил открытку с видом Мексиканского залива. На открытке был мексиканский адрес и несколько предложений, написанных ломким мелким почерком. Он долго соображал, кто бы это мог ему написать из Мексики... "Где находится Мексика?" -мучительно вспоминал Домингес. Так ничего и не вспомнив, он прочитал несколько предложений, и предложения сами ответили на его вопросы. Писала Симона. Та самая Симона, с которой он учился на одном курсе в муниципальном институте. Она писала, что живет в Сан-Пабло-Хуаяльде и работает в почтовом отделении простой служащей. Симона полюбила море, позабыла литоральский акцент и говорила теперь с настоящим мексиканским произношением. Мехико ей не нравился -- она съездила туда один раз и решила больше не ездить: этот город был во много раз грязнее и шумнее Сьюдад-Литораля. Уже третий год, как она удочерила девочку из монастырского приюта (о том, что девочку из приюта удочерили Симона и ее подруга, Симона не написала). Девочку -- ей было восемь лет -- звали Паолой Доминикой. Симона счастлива и желает всего хорошего Домингесу -последней строчкой были слова (он прочитал их с трудом): "да хранит тебя Дева Мария... если хочешь, пошли мне открытку. Симона"...

Домингес вспомнил Симону, пошел на почтамт и купил открытку с изображением муниципального института, где когда-то они учились. Видимо, судьба (Дева Мария?) благоволила Симоне -- Домингес выполнил ее пожелание и послал открытку уже на следующий день. Послав открытку, он удивился сам себе -- Домингес был не из числа любителей эпистолярного жанра. Послав открытку Симоне, он вскоре забыл о ней -- сложные перипетии мира-внутри и борьбы с ним заоконного мира захлестнули Домингеса и накрыли с головой волнами, не меньшими, чем волны Мексиканского залива...

Прошло какое-то время. На праздник (какой это праздник -- Домингес не обратил внимания) он снова получил открытку с изображением Мексиканского залива: Симона благодарила Домингеса за душевную чуткость и поздравляла его с праздником. Домингес удивился снова и чисто автоматически ответил далекой Симоне. Куда-то в Мексику улетела авиапочтой открытка с видом литоральского порта ("Мексика" была для него пустым словом -- в ней не обитали древние египтяне, как в Африке, или древние и недревние немцы, как в Европе; значит, Мексика не существовала в реальном мире). Наверное, так некоторые литоральцы (в основном, дети) писали Деве Марии с адресом: "Царство небесное"...

Со временем это переросло в добрую и для Домингеса единственную в своем роде традицию. Традиция не прерывалась и обрастала временем, как океанская лагуна обрастает кораллами. Домингес научился разбирать ломкий и мелкий почерк Симоны. Симона научилась разбирать крупный и размашистый почерк Домингеса...

Прошло время, и Симона превратилась в символ-знак, обитающий в мире-что-где-то, в оберег, хранящий его ничтожность для полноценного существования заоконного мира. Символ-знак напоминал о себе открытками с одним и тем же видом Мексиканского залива. Домингес не знал, почему открытки одни и те же. Может быть, сан-пабло-хуаяльдеская почта была из категории бедных и непритязательных? В таком случае, это удивительным образом напоминало о суровости и непритязательности симоновского образа... А может, в посылании одних и тех же открыток Симона пыталась выразить спокойное постоянство, пришедшее в ее жизнь и сменившее ранее бушевавшие волны негостеприимного мира?.. Домингес не знал ответа на эти вопросы. Его просто восхищало все необъяснимое -- необъяснимое было в чем-то родственным заоконному. Домингес в ответ посылал открытки с литоральскими пейзажами. Он словно бы говорил -"видишь, и я покоюсь на дне этого моря..."

Он не спрашивал Симону, вышла ли она замуж, а если нет, то почему не вышла. Он не спрашивал, зачем она удочерила Паолу Доминику. Он не спрашивал, почему она уехала в Мексику, и что забыла в Сан-Пабло-Хуаяльде. Он ни о чем не спрашивал Симону -- Симона ни о чем не спрашивала его... Они поздравляли друг друга со всеми существующими праздниками (городскими литоральскими, национальными мексиканскими, интернациональными, католическими, студенческими, своими днями рождения и днями рождения родителей). Они не переписывались -- им не надо было что-то объяснять друг другу, доказывать или повествовать. Они ограничивались открытками и пятью-шестью предложениями с сакраментальной фразой в конце: "Да хранит тебя Дева Мария" (если это была открытка с Мексиканским заливом) или "Всего тебе хорошего" (если это была открытка с литоральскими ландшафтами). Они обменивались знаками памяти, а может, символами взаимного признания... Это был мост между миром-внутри и краем мироздания -- миром-что-где-то.

Ни с кем больше Домингес не переписывался даже таким лаконичным способом. Полученные открытки с видом Мексиканского залива он собирал и стягивал их резинкой. Получались маленькие бумажные пачки, чем-то напоминающие пачки литоральских песо. На седьмой год службы Домингеса таких пачек накопилось не меньше сорока. В тот же седьмой год Симона сообщила ему, что Паола Доминика перешла в среднеобразовательную школу Сан-Пабло-Хуаяльде. Еще она сообщила, что у Паолы Доминики появилась сестренка, и звать ее Антуанна Ремедиос (о том, что Антуанну Ремедиос выносила и родила ее подруга-любовница, забеременев от литоральца-туриста -- вот откуда у новорожденной второе имя -- Симона не заикнулась). Откуда взялся ребенок и почему его так звали Домингес не стал спрашивать. Ему хватало изображения Мексиканского залива.

Глава 17: Избирательная Кампания

Домингес никогда не интересовался политикой.

Политика для него обитала исключительно в мире-что-где-то.

Он не участвовал в выборах и не знал имен губернатора или членов Большого муниципального совета (как и членов районных и квартальных муниципальных советов). Единственное, что он знал (узнал в школе?), что безымянного (безымянного для Домингеса) губернатора Эстадо дель Литораль имели право избирать все лица с литоральским гражданством. На какой срок его избирали и каким способом, он не знал и никогда этим не интересовался.

Только в детстве, как и все, Домингес хотел побыстрее вырасти и самолично участвовать во всех взрослых делах, в том числе и голосовать на выборах. Как только ему исполнилось восемнадцать, Домингес получил розовую прямоугольную бумажку. Розовая прямоугольная бумажка называлась очень сухо и претенциозно: "бюллетень избирателя". В бюллетене чья-то старательная рука вывела синими чернилами его имя, фамилию и адрес. Далее следовали имена и фамилии, ему ничего не говорящие, и соответствующие пропуски с мелким магическим текстом: "поставьте галочку, если вы "ЗА" или не ставьте, если вы "ПРОТИВ". В самом низу розовой прямоугольной бумажки было отпечатано приглашение посетить "избирательный участок" и исполнить свой гражданский долг. Домингес внимательно прочитал приглашение. Особенно внимательно он прочитал адрес мифического избирательного участка: "Гуальдакая, 8/8". Адрес ровным счетом ничего не говорил Домингесу -- он никогда не был по этому адресу и не знал, где это находится. Домингес усомнился в существовании чего-то с таким адресом. Затем он старательно порвал бюллетень на мелкие кусочки и выбросил их в помойное ведро. Больше Домингес никогда не задумывался о выборах и политике.