Читать онлайн «Век гигантов». Страница 41

— Кто собирается прокатиться? — перекричал всех Николка, иллюстрируя свой вопрос жестами.

— Мъмэм, — был твердый ответ, и никто ему не перечил.

Николка снабдил дикаря мешком из мочалы и объяснил, когда и как нужно применить его.

Охотники все еще удерживали связанного пленника, когда Мъмэм в один прыжок вскочил на него. Два удара ножа, и путы были сброшены. Жеребец, с налитыми кровью глазами, молнией рванулся вперед, почуяв свободу, и вдруг, резко остановившись, начал выделывать сатанинские прыжки, дробить камни копытами и крутиться на месте гигантским волчком. Дикари, довольные зрелищем, хохотали во всю глотку, ладонями ударяя себя по бедрам. Мъмэм испускал ликующие звуки и, казалось, совсем не чувствовал рискованности своего положения. После десятка замысловатых вольтов жеребец понял, что такими приемами ему не сбросить приклеившегося к спине всадника, что неистовые вопли двуногих и вой собак, привязанных к дереву, заставляют его терять последние остатки разума. Изогнув шею крутой дугой, он сделал отчаянную попытку зубами добраться до волосатой ноги, но не добрался, потому что нога исчезла, вместо себя выставив могучий кулак, в кровь разбивший ему губы. Тогда жеребец, не помня себя от боли, от унижения, от темного ужаса, вон понесся из рокового ущелья…

— Приступим к следующему, — сказал Николка. За великана Мъмэма, скрывшегося из глаз, он нисколько не боялся. Все дикари научились лихо ездить верхом, — правда, на укрощенном вполне Живчике; все научились пользоваться поводьями, а седло они даже игнорировали, находя его элементом смехотворным и мешающим свободному движению. На вкус и цвет товарищей нет — Николка не спорил: без седла, так без седла — меньше работы, но уздечки и поводья он приготовил на всех двадцать человек.

Со следующими лошадьми дело пошло значительно легче. Живчика с Николкой они подпускали вплотную к себе, и аркан с выбором вытягивал из их гущи очередного пленника.

Охотничья дружина постепенно таяла: один за другим уносились новые всадники. С уменьшением числа дружины увеличивалась опасность дальнейшей ловли. Николка приостановил ее, когда осталось всего пять человек и когда двое ловцов были попотчеваны гневным копытом. Спустя четверть часа начали прибывать дикари на укрощенных лошадях; впрочем, трое вернулись пешими и притом сильно сконфуженными; это были плутоватый Ург, Гоо — охотник на коров — и Ничь, родившийся ночью. Их встретили дружелюбно, громким хохотом; неудачники успели сговориться и дружно оправдывались тем, что лошади под ними сдохли от напряжения… Для того, чтобы вернувшиеся кони стояли спокойно, им сделали на глаза повязку из разрезанного на полосы Николкиного плаща. «Попадет мне от Скальпеля, — говорил Николка, — он передернет карты и обвинит меня в порче народного достояния…»

Поймали еще восемь коней. Табун поредел и был теперь так распуган, что близко к себе никого не подпускал. С десяток пленников прорвалось сквозь заставу и вихрем умчалось на волю, в сопровождении оборвавших веревки собак. Тогда Николка переменил тактику.

Дождались возвращения всех охотников, потом верхами окружили табун, состоявший к тому времени из двух десятков голов. Собак поместили на периферии круга, и таким порядком двинулись из естественной западни по ущелью к дому. Лошади, подавленные численностью врага и, главным образом, свирепым кольцом громадных собак, до самого двора шли без попыток к бегству. Перед двором, в виду замешательства во вражеском кругу, штук шесть из них улучили удобный момент и прорвались на волю. Николка махнул им вслед рукой и остановил дикарей от преследования.

Скальпель, вопреки положению вещей, встретил охотников и табун без малейшего намека на удивление. Он только весело потирал руки и подсмеивался:

— Собственностью обзаводитесь, друзья, ха-ха… Это мне на руку, на руку. Пожалуй, я скоро пари выиграю…

— Это собственность общественная, — возражал Николка. — У вас слишком элементарные представления о коммунизме. Стыдно! Вы думаете, что коммунисты непременно должны ходить голыми, не стричь волос и ногтей, а питаться по евангелию: акридами и диким медом. Стыдитесь!..

— Ну-ну, я пошутил… — отвечал сконфуженный медик.

Его загадочная невозмутимость раскрылась просто. Оказывается, охотники перед тем, как вернуться в ущелье, все до одного заезжали во двор, не слезая с коней, кричали громко и победоносно:

— Ффель! Ффель! Вах-акьъву! — и когда медик со своими пациентами высовывался из пещеры, гарцевали перед ним по двору в позах премированных жокеев. Таким образом Скальпель заранее узнал о готовящемся ему сюрпризе.

Приобретение лошадей породило целую революцию в быте плиоценщиков, встряхнуло их, взбудоражило, заставило ворочать мозгами так, как до сего времени ни разу не приходилось ворочать. В этом заключался огромнейший фактор прогресса.

Впустив табун во двор, дикари попрыгали со своих коней и с самым жизнерадостным гвалтом ринулись к ученому медику, к его печке, на которой жарились аппетитные свиные котлеты — каждая величиной с небольшой тазик для стирки белья; с утра они ничего не ели, а медик, учитывая их аппетит, не хотел разбиваться на мелочи. Николка остался один у ворот. Он соскочил с Живчика и теперь размышлял: как ему без помощи краснокожих (а на них надежды были проблематичны) завалить камнями ворота. Вдруг — рраз! — Николка вверх ногами катится на песок. Через него, шаловливо дрыгнув задними копытами, пролетает укрощенный Мъмэмом жеребец, за ним кобылка, вторая, третья… Шесть объезженных лошадей, одна за другой, вырвались из плена, пока краснокожие размазни догадались, прихлопнув свои ротовые отверстия, заменить собою сшибленного от ворот Къколю.

— Идиоты! — взбешенный, проорал Николка, поднимаясь с песка и растирая на плече свежий кровоподтек.

— Дёты… — гневно повторил Ург, так как в числе шести лошадей была и вторая его лошадь.

Медик тоже отозвался от своей плиты — хладнокровно и язвительно:

— Учите, учите их уму-разуму. Меня они уже перестали слушаться.

Первой истиной, которую познали дикари благодаря приобретению лошадей, было: если хочешь сохранить за собой пойманное животное, закрывай ворота.

Так они и сделали, чтобы сохранить остальных. После чего ничто более не мешало им отдаться уничтожению Скальпелевских яств.

Но время было раннее, — на часах медика, уцелевших во всех пертурбациях каким-то чудом и потерявших всего лишь стекло, минутную и секундную стрелку, стоял второй час дня… У дикарей после сытного завтрака возникло естественное желание поохотиться верхами. Их главный вождь — маленький Къколя — на это усмехнулся коротко, встал, лениво потягиваясь; следовательно, если он и не выражал безумной радости по поводу замысла краснокожих, то и не относился к нему отрицательно. Возможно еще, что он сам захочет участвовать в этой экспедиции. Дикари шумливой гурьбой побежали к табуну. В следующую минуту раздались глухие удары чего-то твердого о что-то упругое, посыпались тяжелые комья тел на песок и осенне-звонкий воздух заколебался в гневно-изумленных междометиях: