Читать онлайн ««Если», 1999 № 06». Страница 29

О наступлении Судного дня возвещает появление четырех всадников, символизирующих Войну, Чуму, Голод и Смерть. Война стала доминирующей темой в фильмах о конце света уже с 30-х годов — начиная с «Облика грядущего» Уильяма Камерона Мензиеса (1936), где в качестве смертоносного оружия выступал отравляющий газ.

С 50-х гг. роль «всадника на рыжем коне» стал играть атом. Правда, странно это или нет, но, рассказывая об апокалиптической войне, кинематографисты предпочитали показывать не ядерные атаки, а их последствия.

В фильме С. Крамера «На последнем берегу» (1959) действие происходит в 1964 году, после тотальных разрушений в Северном полушарии нашей планеты. Герои — американцы, оказавшиеся в Мельбурне, обречены на неминуемую медленную смерть и, может быть, поэтому предпочитают встретить ее, отправившись на подлодке к берегам родины. В «Квинтете» (1979) Р. Олтмэна последний очаг жизни находится в Антарктиде; группа уцелевших людей развлекает себя игрой в «полярную рулетку», где проигравшего ждет смертельный холод и свора голодных ротвейлеров. В советской антиутопии «Письма мертвого человека» (1986, реж. К. Лопушанский) живущий после ядерной катастрофы герой сосредоточен на более благородной цели — спасении ребенка, но, по большому счету, его жизненная перспектива не менее безрадостна, чем у жертв взрыва.

Апокалиптические видения (текущие кровью реки, кипящее море, землетрясение, падающие с неба птицы) преследуют героиню американского фильма «Седьмая печать» (1988, реж. Карл Шульц). Еще более зловещим выглядит грядущий Апокалипсис в сознании главного героя в фильме А. Тарковского «Жертвоприношение», однако и в том, и в другом случае конец света остается иллюзией лишь одного воспаленного воображения.

Вершин реализма и убедительности в показе ядерного апокалипсиса достигло, однако, не кино, а телевидение. Американские телефильмы «Завещание» (1983) и «На следующий день» (также 1983) сфокусировали вселенскую трагедию на жизни небольших провинциальных городов. В «Завещании» (реж. Линн Литман) мы становимся свидетелями медленно и как-то буднично надвигающегося коллапса: поначалу люди стараются не поддаваться панике (продолжаются даже репетиции в школьном театре), но небо становится темнее и темнее, и вот уже тела убитых жгут на кострах, а мать с отчаянием сознает, что ее ребенку не суждено стать взрослым. Показывая картины пост-ядерного бытия городка Лоуренс (штат Канзас) в фильме «На следующий день», режиссер Николас Мейер наверняка вдохновлялся описаниями снятия шестой и седьмой печати: «солнце стало мрачно, как власяница… Третья часть деревьев сгорела, а также зеленая трава».

Иногда, впрочем, «явление атомного всадника» давало повод к нигилистическому смеху — как, например, в абсурдистской комедии Р. Лестера «Гостиная комната» (1969): «Вороной конь голода» заставлял внешне пристойных и цивилизованных героев «Деликатесов» поедать трупы своих собратьев. Каннибализм становится реальностью «свихнувшегося мира» в фильмах француза Годара («Уик-энд», 1967) и итальянки Ка ван и («Каннибалы», 1969). Чуму, как и войну, предвещал потомкам на 1966 год все тот же Мензиес в «Облике грядущего». Апокалиптическая эпидемия грозит уничтожением земной расы в «12 обезьянах» Т. Гиллиама и в «Чуме» Л. Пуэнцо (по знаменитому роману А. Камю). Вирус и ядерная война превращают Землю в безжизненную антарктическую пустыню в японском фильме «Вирус» (1980, реж. Киндзи Фукасаку).

«Второй ангел вострубил, и как бы большая гора, пылающая огнем, низверглась в море», — читаем в главе 8 «Откровений». Тут можно вспомнить не только метеорит из «Дня Триффидов» (1963, реж. С. Секели), но и гораздо более свежие примеры — уже упомянутые «Столкновение с бездной» М. Ледер и «Армагеддон» М. Бэя. «Столкновение с бездной» особенно интересно еще и тем, что в нем почти буквально воспроизводится мотив главы 6 о создании подземного убежища и главы 7 о «запечатленных», т. е. избранных представителях рода человеческого, которым суждено пережить вселенскую катает-рофу.

Звезда, падшая с неба, «отворяет бездну», из которой появляется огромная, в человеческий рост саранча. Это, конечно, уже не «Армагеддон», а серия фильмов о нашествиях отвратительных насекомоподобных пришельцев. Тараканы-людоеды («Долина проклятий») и исполинские богомолы («Смертоносный богомол») нынешнему зрителю, наверное, не известны, зато похожие на гибрид саранчи и кальмара пришельцы из «Дня независимости», жукоглазые монстры из «Людей в черном» и гигантские жуки из «Бойцов из звездолета» П. Верхувена почти у всех на памяти. Или даже верховный демон космического зла — «чужой»… Однако это уже герой другой главы.

После снятия семи печатей и гласа семи труб небесное воинство вступает в решающую схватку с «князем тьмы», имеющим облик огромного дракона или «змия». Схватка происходит на небе (по нынешним представлениям — в космосе). Как мы помним, главный конфликт в космических сагах о «Чужом» (особенно, в первой и четвертой) полностью отвечает этому канону, а мрачная фантазия и склонность к кровавому натурализму Ж. Жене (постановщика «Чужого-4») придает борьбе со склизким космическим монстром явно апокалиптический характер.

«День независимости» (1996) Вольфганга Петерсена от «философского» кино отстоит так же далеко, как, скажем, «Жертвоприношение» А. Тарковского — от массового. И все же блестящая разработка спецэффектов и умение охватить одним кадром «весь горизонт» (небо над всей Америкой) делает этот фильм по-своему уникальной иллюстрацией Апокалипсиса. Перекрывающая небо свинцово-тусклая громада базового корабля пришельцев, безусловно, рождает прямые ассоциации с дьявольским драконом, а битва над Землей, которую герои У. Смита и Д. Голдблюма ведут с космическими истребителями пришельцев, представлена режиссером как столкновение библейских армий Добра и Зла. Японские киночудовища Родан и Годзилла тоже, по сути, своеобразные трансформации дьявольского дракона, но их привязка к сюжету Апокалипсиса уже не столь очевидна. Нигилистически-свободно трактует евангельскую коллизию с драконом и Т. Гиллиам в своем сказочно-фантастическом фарсе «Бармаглот».

Если не только рядового любителя кинофантастики, но даже и профессионала-критика попросить «навскидку» привести примеры пост-апокалиптического мира в кино, то результат будет довольно предсказуем. Уверен, назовут «Безумного Макса» с его бесплодной пустыней, по которой гоняют моторизованные вандалы. Может быть, «Девушку из танка», где после столкновения со «сгустком материи» Земля имеет критический дефицит воды и избыток всесильных негодяев. Возможно, «Водный мир» К. Рейнольдса, в котором — куда не кинь взгляд — одна вода, а на горизонте все те же негодяи-пираты.