Читать онлайн «Алхимия желания». Страница 10

Она начала целовать меня, касаясь языком и зубами, пытаясь вернуть старую магию наших отношений. Я повернулся, подставив лицо. Ее руки двигались, словно она на ощупь вспоминала уроки истории. Я перевернулся на бок и положил руку между ее ног. Там было влажно. Я погладил влажную плоть. Ее бедра двигались. Она отбросила мою руку на вершине наслаждения. Мне было нечего предложить ей взамен. Ее бедра задвигались снова. Я попытался собраться закрыв глаза и сконцентрировавшись. Но никакая концентрация не могла мне помочь пробить головой эту стену. Она внезапно замерла. Никто из нас не шевелился. Я навалился на нее. Она почти не дышала. Я перевернулся. Физз не двигалась. Я видел, что у нее открыты глаза, и она смотрит на изображение галактики, приклеенное к потолку и утратившее свой блеск

— Прости, — сказал я.

Она продолжала молчать.

— Дело не в тебе, — попытался объяснить я. — Проблема во мне.

Она лежала неподвижно и не сказала ни слова.

Я подождал несколько минут из вежливости, затем встал и пошел в ванную. Я взял мыло «Деттол» и смыл все запахи с моего тела.

Когда я вернулся, она не двигалась. Она лежала там с футболкой, собравшейся вокруг груди, подложив руки под голову и глядя на потолок. Свет уличного фонаря скользил по ее животу и исчезал в волосах. Физз боролась с собой, чтобы не разрыдаться; она не собиралась больше унижаться в моем присутствии.

Я не смог придумать, что сказать ей. Я взял свои лунгхи, обвязал их вокруг пояса и ушел в кабинет.

В конце этой недели я упаковал свой вещевой мешок, нанял рикшу до железнодорожной станции в Старом Дели и отправился в «Первые Вещи». Ракшас был в шоке, увидев меня. Приехавшего рано утром на такси и одного. Первый раз я приехал без Физз, возможно, это была ошибка, что она отпустила меня.

К тому времени, как она позвонила неделю спустя в магазин тхакура, я изменился еще больше. Должно быть, я разговаривал с ней как чужой, потому что, когда я взял трубку, нам не о чем было разговаривать, кроме как о Багире и уколов против бешенства, которые назначил ей ветеринар.

Она появилась четыре дня спустя, медленно въехав в джипе.

Ракшас был любезней с ней, чем когда-либо. Он заметил ее боль.

Я думаю, ей потребовалось совсем немного времени, чтобы понять, что я не только говорю по телефону как чужой, но на самом деле стал им.

К этому времени я освободил от работы Бидеши Лал и его толпу молодых плотников, и дом погрузился в мрачное молчание, которое только усилило пропасть между нами.

Мы не прикасались друг к другу; мы почти не разговаривали. Я проводил дни в недоконченном кабинете с дневниками, сидя на каменном подоконнике, наблюдая за равниной. Физз проводила время, гуляя по долине в сером спортивном костюме или размахивая оранжевыми кусачками, подрезая и подстригая свои растения. Ракшас следовал за ней с беспокойным взглядом и мешком удобрений.

Серебряные дубы — которые были размером с палец, когда мы их купили год назад в заброшенном рассаднике на дороге Рамгар — с природной любовью к жизни прижились и быстро росли вверх. Большая часть растений все еще сражалась за жизнь.

Семал, растущий возле нижних ворот, после многообещающего летнего цветения зимой в холода почернел и погиб. Шесть гулмохаров и амалтасов, купленных в оранжерее в Джор Баг в Дели, даже не прижились, сохранив верность жаркому зною равнины, и быстро завяли.

Фикус рядом с парадными воротами, взятый из цветочного горшка на нашей террасе в Дели, висел на нитке — туго завитый росток ярко-зеленого цвета заявил о своем намерении жить. Баньян размером с маленькую руку, тоже пересаженный из горшков Физз в Дели, был на грани смерти. Слишком упрямый, чтобы умереть, слишком гордый, чтобы спешить. Китайский бамбук, купленный в оранжерее Хапур, замер, расползаясь, словно куст. Но жакаранда и кахнар, выкопанные у подножия холмов Халдвани и посаженные вдоль дорожки, которая вела к дому, были зелеными от жизненных сил и надежды.

Шишам — еще один ребенок Физз из Дели — был весь усыпан листьями и рос в высоту, но его ствол был таким тонким, что мы беспокоились за него. Мы думали, если так будет продолжаться, поставить рядом бамбуковую палку, чтобы поддержать его. К нашему удивлению, россыпь манговых растений, выкопанных в Джеоликоте, прижилась на нижнем склоне, показав темно-зеленые листья; к тому же мы очень надеялись на тан и джамун, растущие на дорожке позади дома.

Интересным деревом была плакучая ива, которая росла рядом с краном. Физз сорвала веточку в Наукучиатале и воткнула ее в землю, и она тотчас начала самоутверждаться.

Мы старались держаться подальше друг от друга и позволили Ракшасу, теперь исполняющему обязанности повара-смотрителя-посредника, возводить мосты между нами с помощью еды и чая, чтобы у нас был повод сидеть вместе. Ракшасу было около шестидесяти, и у него была только одна рука. Когда он был ребенком и собирал со своими братьями дрова в лесу, на него прыгнула пантера и зажала челюстями его левую руку. Две его старшие сестры схватили семилетнего мальчика за правую руку и ногу и отказались отпускать.

Поскольку пантера хотела утащить мальчика, его старшая сестра, пятнадцатилетняя Рампиари, с леденящим душу криком бросилась на животное и ударила его по голове разрезающим дерево мачете. Вероятно, у пантеры вылезли глаза из орбит от удивления и боли, и она отпрыгнула назад в страхе. Оторвав руку маленького мальчика. Но для испуганного животного еще не все закончилось, потому что Рампиари бросилась на него с криком. Испуганная пантера схватила истекающую кровью руку мальчика и убежала, мачете Рампиари вонзилось ей в голову, словно поднимающийся гребень фазана Кхаледжн.

Маленький Ракшас-защитник — теперь это было его имя — выжил с крепким, блестящим обрубком руки размером в шесть дюймов, которым он мог качать и вращать с невероятной силой. Когда он оживленно разговаривал или громко пел, он держал правую руку сбоку и махал обрубком, словно дирижер своей палочкой. Местные жители смеялись, что этот обрубок доставил огромное удовольствие многим женщинам деревни.

Это было похоже на правду, потому что Ракшас был поджарым мужчиной с классически красивым лицом крестьянина. Сильная челюсть, сильный нос, необычно светлая кожа и густые усы. Даже в шестьдесят его кожа сохранила гладкость, и у него была военная выправка. Не было ничего, что бы он не умел делать: начиная от заготовки дров, уборки и готовки и заканчивая установкой сантехники, дверей и окон. У него был природный талант к геометрии и строительству, ему удавалось все: каменная кладка, работа по олову, дереву, установка плинтуса, балок, прокладка водопровода, труб, электричества. Всякий раз как рабочие сталкивались с очередной проблемой, они инстинктивно поворачивались к нему.