Читать онлайн «Солнцеворот». Страница 54

Орланды долго препятствовали созданию на Красных Камнях прихода Высочайшего Храма Одина, хотя и не отказывали монахам и пилигримам в гостеприимстве. На мысе, образующемся при слиянии омывающих Красные Камни рукавов реки Припять (Ипуть), находилась башня, которую по цвету и блеску материала, которым она когда-то была облицована, орланды называли Перламутровой. Именно в ней в годы правления Агесилай-хана II нашел себе приют преподобный Гарагуля — один из гонимых жрецов Высочайшего Храма Одина. Человеком он был, по-видимому, выдающимся, поскольку ему удалось договориться с советом старейшин племени орландов насчет договора о дружбе и взаимной выгоде. Он не поленился выучить орландский язык, и проповедовал своим зычным, глубоким басом, приводя понятные примеры из жизни орландов. Например, он сравнивал незримого единого бога с огромным мудрым медведем, который все видит и знает, а неотвратимость возмездия за грехи — с поведением стаи волков, способной день и ночь бежать по следу оленя пока его не затравит.

Переход орландов, которые были типичными язычниками, к вере в единого бога обошелся без особых эксцессов. Им даже разрешили не сжигать и не выбрасывать своих деревянных идолов, а только стесать с них прежние изображения и нанести на них знак Одина, который Павлов, когда рассматривал знамя рода Белохвостого Оленя, принял за символ "розы ветров". Не был отменен ни один из племенных праздников и только немного изменен порядок их проведения: в начале мероприятия его участники хором повторяли за Верховным жрецом слова гимна незримому Одину.

Во время главного племенного праздника в День летнего солнцестояния проводились спортивные соревнования и состязания в танцах. Победителей награждали венками, гирляндами цветов и ценными подарками. Обряды инициации, символизирующие переход из одной возрастной группы в другую, остались практически теми же, что и при легендарном вожде Авесаломе.

На Верховного жреца орландов были возложены необременительные обязанности: вести календарь, объявлять праздничные и иные особые дни, и участвовать в заседаниях Совета старейшин с правом совещательного голоса. Ежедневно, на восходе солнца Колыван совершал короткое богослужение, на котором присутствовали члены его семьи и иногда приглашенные члены семьи Верховного вождя. Следует заметить, что богослужение в Высочайшем Храме Одина и в его приходах велось на древнем языке джурджени, который и сами джурджени уже с трудом понимали. Вся богословская литература, соответственно, была составлена на том же языке. Обучение орландов грамоте преемники высокочтимого Гарагули считали не обязательным, и никто из орландов, кроме Верховного жреца и его сыновей не умел ни читать, ни писать.

Преподобный Колыван, как уже отмечалось, был обычным приходским священником. Объявив орландам о наступлении Дней ужаса и скорби, он нисколько не своевольничал. На то у него имелась особая инструкция (свиток пергамента), которую ему за полгода до описываемых событий передал высокочтимый Достархан. В инструкции были подробно описаны возможные признаки надвигающегося бедствия (землетрясение, наводнение, ураганные ветры и миражи), указывались примерные сроки, а также содержалось предписание выявлять, разоблачать и предавать суду в соответствии с местными обычаями всех, кого толпа вздумает объявить Хондой, сыном Магнетрона, или Урсулой, дочерью Одина.

Однако же, — то ли под влиянием медовухи, то ли специально, — высокочтимый Достархан, по секрету, сообщил Колывану две новости, которые повергли его в состояние крайнего изумления. Оказывается, уже много лет тому назад посвященные Высочайшего Храма Одина и посвященные Высочайшего Храма Магнетрона заключили Договор Единого Восприятия Бога. И даже более того, они готовятся к торжественной встрече его посланцев из Незримого Мира, которая состоится в наступившем году в День летнего солнцестояния на месте падения Мангальского небесного камня на берегу Северного океана. Божественные странники прибудут на огромном серебряном диске, и с ними будет установлен телепатический контакт; после этого они улетят, забрав с собой двух самых просветленных посвященных, и оставив двух своих собратьев, которые примут подлинный человеческий облик и какое-то время пробудут среди людей.

Землетрясение и наводнение начались за месяц раньше указанного в инструкции срока, но факт их был налицо. Колыван немедленно переговорил с Верховным вождем племени орландов Гонорием о возможных мерах по недопущению паники и распространению слухов о пришествии Хонды или Урсулы-Динары.

Несмотря на большую разницу в возрасте (вождю было 45 лет, а жрецу — 70) они неплохо между собою ладили и даже вели, как бы сейчас сказали, совместный бизнес, пользуясь выгодами географического положения Красных Камней, через которые проходил торговый путь из Прибайкалья к Северному океану.

Проезжающие через Красные Камни купцы платили племени орландов за проезд и постой небольшую пошлину, которую Верховный вождь и Верховный жрец делили между собою пополам. Неподалеку от Красных Камней на месте слияния Припяти и Елены находилось старинное торжище. Туда каждый год в начале лета и в начале осени съезжались представители племен Северного Забайкалья и купцы из северных провинций Империи джурджени. Верховный вождь и Верховный жрец брали у купцов на хранение и на условиях договора комиссии нереализованные товары и торговали ими с окрестными племенами, сочетая функции простого посредника и торгового представителя.

Преподобный Колыван, как и все его предшественники, в определенные дни и часы вел прием посетителей в Священной роще, восседая, облаченный в белые одежды, под сенью векового дуба. К нему часто обращались за советами по поводу разнообразных житейских проблем. Он также наставлял неразумных мужчин и женщин, которых приводили к нему старейшины родов в надежде кого-то отучить от чрезмерной любви к пиву, медовухе или азартным играм, а кого-то — от регулярного нарушения постельного режима. И, следует заметить, что иногда его слова действовали гораздо более эффективно, чем розги старшей женщины или посох старейшины.

В каждой родовой общине у Верховного жреца были свои осведомители, которые собирали информацию обо всех заслуживающих внимание событиях в общественной и семейной жизни орландов. Были такие и в роду Белохвостого Оленя. Это — младший брат Михея Дорофей по прозвищу Глухарь и его хромая жена Глафира, которая приходилась Колывану родной дочерью. Именно Дорофей по поручению Колывана вместе со своими друзьями-охотниками из рода Куницы отправились в небезопасное плавание на легкой лодке, чтобы более тщательно осмотреть место, на котором была найдена Инга, то есть Оленина.