Читать онлайн «Слуга Божий». Страница 58

Он дёрнул за шнур, свисающий у стены, и на другой стороне её отозвался чистый, громкий звук колокола. Уже через минуту стукнули открываемые ворота, и я увидел прислужника в потёртом, чёрном кафтане и держащейся на макушке шапочке.

— Чем могу служить? — спросил он вежливым тоном.

— Я Мордимер Маддердин, — повторил я, подумав, сколько ещё раз я буду должен представляться, пока доберусь до Инквизиции. — Инквизитор Его Преосвященства епископа Хез-Хезрона.

— Прошу вас, магистр. — Он открыл ворота шире и улыбнулся. — У нас сегодня пустынно, но старший цеха несомненно с радостью примет вашу милость.

Я поблагодарил его кивком и прошёл через ворота. Каменное здание Инквизиции было окружено красивым, прекрасно ухоженным садом. Среди шпалер с розовыми кустами суетилось двое садовников в серых фартуках, а третий лязгал большими ножницами, подрезая стройные деревца туи. В центре сада я увидел мраморный фонтан, из которого вытекал искусственный ручеёк, теряющийся где-то среди кустов. А перед самыми дверьми стояла мраморная фигура Иисуса со стальным мечом в руке. Иисус был одет в лёгкие доспехи, длинные волосы струились из-под шлема с наносником[112]. Само изваяние было прекрасным, но его расположение показалось мне несколько странным. А именно, Христос выглядел здесь привратником, сторожащим двери Инквизиции. И за меньшие ошибки сжигали людей на кострах. Ну, уточним: за меньшие ошибки сжигали людей на кострах когда-то, ибо в сегодняшние времена Церковь и её слуги помягчели и не преследовали уже ересь так упорно, как в давние времена. Честно говоря, я считал это правильным, поскольку так установленное изваяние достаточно было просто перенести в другое место, а не сразу сжигать владельца. Спешка часто является врагом смирения и понимания. А мы — инквизиторы — всё-таки хотим в смирении понимать других.

— Красивая скульптура, — сказал я.

Слуга подобострастно покивал.

— Магистр Игнациус специально приглашал скульпторов из Хеза, — объяснил он.

Магистр Игнациус был главным в тирианской Инквизиции. Я помнил его ещё со школы, поскольку он некогда прибыл на цикл гостевых лекций. Я не очень помнил тему его курса, но мне казалось, что он был специалистом по языческим верованиям. Он также выдвигал сомнительную теорию о том, что языческие верования намного опаснее ереси, возникающей из неверного понимания Писания. Или, что язычник хуже христианина-еретика. Честно говоря, мне было трудно согласиться с таким тезисом, поскольку извращение учения святой веры значительно хуже, чем его незнание.

Слуга открыл двери, и мы вошли в холодную, каменную переднюю.

— Прошу налево, магистр, — сказал он. — Магистр Игнациус ужинает.

Он снова открыл передо мной очередные двери, на этот раз ведущие в небольшую комнату, в которой стоял прямоугольный стол и восемь резных стульев с высокими спинками. Только один из них был занят, а сидел на нём пухлый, невысокий человечек с венком волос, окружающих его лысину, будто лавровый венец. Когда меня увидел, он медленно встал и отложил нож, которым как раз резал жирное жаркое.

— Кого имею честь принимать? — спросил он не слишком внятно, ибо рот его был полон.

— Я Мордимер Маддердин, инквизитор его Преосвященства епископа Хез-хезрона, — в третий раз, в надежде, что в последний, произнёс я эту фразочку.

— Приветствую, дорогой Мордимер! — вскричал он, будто я был желанным и долгожданным гостем. — Как же ты изменился со времён школы!

— Ваша милость меня помнит? — спросил я учтиво.

— Конечно, Мордимер. И, пожалуйста, не конфузь меня «вашей милостью». Ты уже не ученик, а инквизитор, о свершениях которого мы здесь много наслышаны, в нашей глухой и тихой провинции.

— Ты слишком любезен, Игнациус, — я склонил голову.

— Да-да, садись, Мордимер. — Он указал мне на стул напротив себя. — Мануэль, принеси второй прибор, пожалуйста. Ты возмужал, — произнёс он, снова обращая на меня взор. — Я помню тебя худым, вечно молчащим подростком, мой дорогой. Знаешь, что ты никогда не задал мне ни одного вопроса?

— Я слушал, — ответил я, поскольку он лучше меня помнил прошлое, и меня это поразило.

— Это так, ты внимательно слушал. И задумывался, насколько я близок ереси, правда?

Я вздрогнул. Неужели это было настолько заметно? Действительно, один случай мне как раз вспомнился. Как-то, когда я слушал лекцию Игнациуса, в голове у меня промелькнула мысль: «Сгоришь, магистр. Сгоришь, несомненно». И тотчас же я этой мысли испугался. Откуда он мог знать? Всех ли учеников он помнил и понимал настолько хорошо?

— Я был неопытен, Игнациус, — ответил я кротко. — И, возможно, не понимал, что вера закаляется в огне дискуссии.

— В огне дискуссии, — повторил он. — Что ж, не все так думают, — он посмотрел на меня испытующе. — Большинство считает, что следует верить без излишнего мудрствования.

— Они тоже правы, — ответил я. — Ибо всё зависит от того, кто дискутирует и сколь далеко заходит дискуссионный жар.

— Жар, огонь… Как же близко от этих слов к пламени и костру… — сказал он задумчиво.

Слуга, называемый Игнациусом Мануэлем, принёс на подносе тарелку, нож и металлический кубок.

— Угощайся, Мордимер, — пригласил меня давний учитель. — Чем богаты… — Он дал знак Мануэлю, чтобы тот покинул комнату.

— Мило, что ты придерживаешься прежних обычаев и пришёл нас проведать, — сказал он, когда я отрезал себе самый нежирный, но зато хорошо прожаренный кусок мяса. — Попробуй хлеба, — добавил он. — У нас собственная пекарня и смею утверждать, что мы делаем лучший хлеб в Тириане. Да-ааа, — продолжал он. — Приятно знать, что молодое поколение уважает вековые обычаи, на которых мы выросли и которые сберегали.

Мог воздержаться от этих ностальгических замечаний, но я принял их с улыбкой. Игнациус производил впечатление симпатичного, славного и неплохо сохранившегося старичка. Пытался ли он меня провести или же так сильно привык к игре, что она стала его второй натурой, и он играл неосознанно? Неважно. Он был инквизитором, а в Инквизиции не работают симпатичные и славные старички, со слезой на глазах вспоминающие славные давние времена.

— Ты не обидишься, Мордимер, если спрошу тебя о цели визита в Тириан? Может я смогу тебе в чём-то помочь?

— Ты необыкновенно любезен, Игнациус, — повторил я недавно произнесённое утверждение. — Но сказал бы, что посещение Тириана воспринимаю как давно заслуженные каникулы. Один богатый купец, позволь, не открою его имени, решил профинансировать моё пребывание здесь. И к тому же пребывание в приятной компании, — я подмигнул многозначительно. — Взамен за недавно оказанные услуги.