Читать онлайн «Канал имени Москвы. Лабиринт». Страница 73

Тихий вздох пришёл сюда. Его подхватил ветерок, что пронёсся над мерцающими водами канала. Древний дряхлый старик стоял на берегу. Почему-то Фёдор знал, что тот сейчас улыбался. Фёдор на мгновение закрыл глаза. А когда это мгновение закончилось, на берегу никого не осталось. Ни прекрасной защитницы Александры, ни её любимого, что когда-то узрел этот миг, ни грозных капитанов, что были повесами, а стали Святыми, ни старика, что, наконец, обрёл покой.

ДВИЖЕНИЕ БУДЕТ ПРОДОЛЖЕНО

Шорох за окном повторился. Густая плотная тьма обволокла «весёлую сторожку», как они предпочитали именовать это богом забытое место на самом юго-востоке Москвы. Здесь, после Нагатинского затона и раздольной акватории Южного порта, река делала крутой изгиб, готовясь покинуть накрытый туманом город. Сюда, на один из крохотных островков между Коломенским шлюзом и Перервинской плотиной, еженедельно приходилось доставлять партии учёных. Давно уже беспокойство вызывали и сам шлюз, и плотина, то странное, что творилось в Николо-Перервинском монастыре и на Шоссейной улице, о которой было не принято поминать без надобности. Богом забытое или богом проклятое место… Николай посмотрел на побледневшее насторожённое лицо молодого человека и подумал: «Сейчас опять заикаться начнёт».

Этот молодой, пацан ещё совсем, ждал звуков снаружи, постоянно прислушивался и поэтому боялся. Николай давно перестал прислушиваться. Коротая время перед выходом на пост, он чистил оружие; сейчас собрал и удовлетворённо передёрнул затвор. От резкого щелчка молодой человек вздрогнул, затем стыдливо отвёл взгляд.

– Эх, Алёшка, – усмехнулся Николай. – Завтра смена придёт. И поедешь домой, в альма-матер.

Сам он виноват, этот Алёшка, чего увязался за ними? Малый-то он славный, никто не спорит, любознательный, всегда подсобить старался, говорят, в науках смышлён, но не боец совсем с этими его врождёнными увечьями левой стороны, когда одна нога чуть короче, и рука неестественно вывернута, и с этим его периодическим заиканием.

«Хотя, как мы зовём эту дыру “весёлой сторожкой”, так и он, наверно, пытается справиться, – подумал Николай. – Как-то ему надо становиться мужчиной. А как ещё, если не попытаться взглянуть в глаза собственным страхам? Ладно, парню стоило помочь – пересилил себя, вон куда забрался! Только неясно, чего тут больше – отваги или отсутствия ума».

– Да-а, дд-а-а, я н-нормаль-ль-но. – Молодой человек, Алёшка, сконфузился сильнее.

Николай посмотрел на него и ничего не сказал.

«Альма-матер» – так, слегка подтрунивая над высокомерием учёных, вооружённые люди называли Великий Университет. Учёные знали это и платили в ответ той же монетой. Только вот дело в том, что в этот раз охраной учёных Петропавел определил не просто вооружённых людей, а трёх высших гидов. Значит, дело действительно дрянь.

«Глядите в оба, следов его появления всё больше, – таков был инструктаж. – И не забывайте, людям непосвящённым распознать его практически невозможно. Эти старцы из монастыря – он может быть одним из них, ненадолго, но может, а они даже ничего не заподозрят».

Николай ничего и не забывал. Всего раз в жизни он сам столкнулся с Горхом, что называется, лицом к лицу. Давно это было, в сумерках на гидроузле, когда пришлось спуститься к заклинившей задвижке для стока воды. Бурая пена с рёвом пробивалась из-за не полностью открытой задвижки. Ощущение угрозы накатило внезапно. Николай поднял голову. И не увидел перед собой ничего, кроме массивных направляющих вдоль бетонной стенки, густо покрытых наслоениями тины толстых стержней с резьбой да тяжёлых накладных головок болтов, уходящих вверх, под свод плотины. И там, в самой тьме, уставившись на него, горели два зеленоватых глаза.

Николай вдруг с леденящим ощущением понял, что видит перед собой вовсе не фрагменты технических сооружений, а что-то живое, и действовал молниеносно, скинув из-за спины карабин и приведя оружие к бою. Но он оказался быстрее. Лишь волной холодка обдало лицо, когда что-то большое мгновенно обрушилось вдоль стенки и скрылось в тёмной реке. Он не просто распластал своё длинное тело вдоль всей бетонной стены и не просто заставил себя выглядеть как детали технических конструкций. Он сумел, даже оставаясь неподвижным, имитировать движение: Николай не забыл, как тёмная жуть колыхнулась в нём, когда он понял, что часть этого бурого пенного потока там, внизу видимо, являлась задними конечностями затаившегося здесь существа.

Николай тогда так и не распознал, чем это было. Но прекрасно помнил, как встревожило Петропавла его сообщение. Хотя с тех пор и до начала весны нынешнего года о Горхе больше слышно не было. До той памятной встречи в сумерках Николай и сам относил его существование скорее к зловещим байкам, к мифологии канала, чем к действительности.

Только веселья на плотине и без Горха хватало. Коломенский шлюз был давно обесточен за ненадобностью и большую часть времени не причинял особого беспокойства. Лишь иногда, крайне редко, с ним творилось что-то неладное. Николай видел это собственными глазами и забыть не мог до сих пор. Шлюз словно проснулся посреди ночи. С глухим ворчанием заработали обесточенные моторы, мёртвые лампы начали тускло зеленовато светиться, а затем ворота в шлюзовую камеру медленно распахнулись. Николай сумел убедить себя, что ничего там не видел. И без призрачной тьмы, что выползала из камеры, веселухи вокруг сторожки в тот момент было предостаточно. Настолько, что у бывалых мужиков волосы на затылке вставали дыбом. Или старцы из монастыря – кто они? Почему укрылись в месте, совсем не предназначенном для жизни? И почему их не трогает туман? И то, что есть на Шоссейной улице?! Хотя они даже не удосужились прорыть небольшую канавку с водой вокруг монастырских стен. Лазарь как-то провёл ночь в монастыре у старцев. Вернулся бледный, молчаливый, да и седины на висках прибавилось, хотя глаза у психа, – а кем же его ещё считать? – лихорадочно горели.

Не нравился Николаю Лазарь – он был из той породы учёных, кто ради утоления своего любопытства, сродни средневековым колдунам, был готов поставить на карту всё; такие подозрительные типы не только рискнут собой, но и подведут за здорово живёшь, а что у них на самом деле на уме – не ясно. Николай не сомневался, что Петропавел определил его сюда, в том числе, приглядеть за Лазарем.

Но вот что удивительно: этот молодой пацан, Алёшка, нравился гидам, хотя парень явно симпатизировал Лазарю. Это нездоровое любопытство, свойственное учёным, конечно, жило в нём тоже. Только если его вовремя не обуздать, оно станет грызущим ненасытным червём и когда-нибудь сослужит пацану дурную службу.