Читать онлайн «Сны в Ведьмином доме». Страница 15

Затем оттуда, где находилась ферма Карвена, внезапно вырвалась огромная пылающая фигура и послышались отчаянные крики пораженных страхом людей. Затрещали мушкеты, и она упала на землю. Но за ней появился второй охваченный пламенем неясный силуэт. В оглушительном шуме едва можно было различить человеческие голоса. Феннер пишет, что он смог расслышать лишь несколько слов, исторгнутых ужасом в лихорадочной попытке спасения: «Всемогущий, защити паству твою!» После нескольких выстрелов упала и вторая горящая фигура. Затем наступила тишина, которая длилась примерно три четверти часа. Наконец маленький Артур Феннер, младший брат Люка, крикнул, что он видит, как от проклятой фермы поднимается к звездам «красный туман». Это увидел только ребенок, но Люк отмечает многозначительное совпадение: в этот момент три кошки, находившиеся в комнате, были охвачены необъяснимым страхом — они выгнулись горбом, и шерсть на их спинах поднялась дыбом.

Через пять минут подул ледяной ветер, и воздух наполнился таким нестерпимым зловонием, что только свежий бриз не дал почувствовать его группе на морском берегу или кому-то иному в селении Потаксет. Это зловоние не было похоже ни на один запах, который Феннерам приходилось ощущать прежде, и вызывало какой-то липкий бесформенный страх, намного сильнее того, что испытывает человек, находясь на кладбище у разверстой могилы. Вскоре после этого прозвучал зловещий голос, который никогда не суждено забыть тому, кто имел несчастье его услышать. Он прогремел с неба, словно вестник гибели, и, когда замерло его эхо, во всех окнах задрожали стекла. Голос был низким и сильным, словно звуки органа, и зловещим, как тайные заклинания в древних арабских книгах. Никто не мог сказать, какие слова он произнес, ибо говорил он на неведомом языке, но Люк Феннер попытался записать услышанное: «ДЕЕСМЕЕС ЙЕСХЕТ БОНЕ ДОСЕФЕ ДУВЕМА ЭНИТЕМОСС». До 1919 года ни одна душа не усмотрела связи этой приблизительной записи с чем-либо известным людям ранее, но Чарльз Вард покрылся внезапной бледностью, узнав слова, которые Мирандола[44] определил как самое страшное заклинание, употребляемое в черной магии.

Этому дьявольскому зову ответил целый хор отчаянных криков, без сомнения человеческих, которые раздались со стороны фермы Карвена, после чего к зловонию примешался новый запах, такой же нестерпимо едкий. Крикам сопутствовал вой, то громкий, то затихающий, словно перехваченный спазмами. Иногда он становился почти членораздельным, хотя ни один из слушателей не мог разобрать слов; иногда переходил в страшный истерический смех. Потом раздался вопль ужаса, крик леденящего безумия, вырвавшийся из человеческих глоток, ясный и громкий, несмотря на то, что, вероятно, исходил из самых глубин подземелья, после чего воцарились тишина и полный мрак. Клубы едкого дыма поднялись к небу, затмевая звезды, хотя нигде не было видно огня и ни одна постройка на ферме Карвена не была повреждена, как выяснилось на следующее утро.

Незадолго до рассвета двое людей в пропитанной чудовищным зловонием одежде постучались к Феннерам и попросили у них бочонок рома, очень щедро за него заплатив. Один из них сказал Феннерам, что с Джозефом Карвеном покончено и что им не следует ни в коем случае упоминать о событиях этой ночи. Как ни самонадеянно звучал приказ, в нем было нечто, не позволявшее его ослушаться, словно он исходил от какой-то высшей власти; так что об увиденном и услышанном Феннерами в ту ночь рассказывают лишь случайно уцелевшие письма Люка, которые он просил уничтожить по прочтении. Только необязательность коннектикутского родственника, которому писал Люк — ведь письма в конце концов уцелели, — сохранила это событие от всеми желаемого забвения. Чарльз Вард мог добавить одну деталь, добытую им после долгих расспросов жителей Потаксета об их предках. Старый Чарльз Слокум, всю жизнь проживший в этом селении, сообщил о странном слухе, пересказанном его дедушкой: будто бы в поле недалеко от селения через неделю после того, как было объявлено о смерти Джозефа Карвена, было найдено обуглившееся изуродованное тело. Разговоры об этом долго не умолкали, потому что этот труп, правда, сильно обгоревший, не принадлежал ни человеку, ни какому-нибудь животному, знакомому жителям Потаксета или описанному в книгах.

Никто из участников ночного набега ничего о нем не рассказывал, и все подробности, дошедшие до нас, переданы людьми, при сем не присутствовавшими. Поразительна тщательность, с которой непосредственные участники штурма избегали малейшего упоминания об этом предмете. Восемь моряков были убиты, но, хотя их тела не были переданы семьям, те удовольствовались историей о стычке с таможенниками. Так же были объяснены и многочисленные раны, тщательно забинтованные доктором Джейбзом Бовеном, который сопровождал отряд. Труднее всего было объяснить странный запах, которым пропитались все участники штурма, — об этом говорили в городе несколько недель. Из командиров самые тяжелые ранения получили капитан Виппл и Мозес Браун. Письма, отправленные их женами своим родственникам, говорят о том, в каком отчаянии были эти женщины, когда раненые решительно запретили им прикасаться к повязкам и менять их.

Участники нападения на ферму Карвена сразу как-то постарели, стали раздражительными и мрачными. По счастью, все это были люди закаленные, привыкшие действовать в самых тяжелых условиях, и притом глубоко религиозные, не признающие никаких отклонений от традиционных понятий и норм. Умей они глубже задумываться над пережитым и обладай более развитым воображением, они бы пострадали куда больше. Тяжелее всего пришлось президенту Меннингу, но и он сумел преодолеть мрачные воспоминания, заглушая их молитвами. Каждый из этих выдающихся людей сыграл впоследствии важную роль. Не более чем через двенадцать месяцев после этого события капитан Виппл стал во главе восставшей толпы, которая сожгла таможенное судно «Гэспи», и в этом его поступке можно усмотреть желание навсегда избавиться от ужасных образов, отягощающих его память, сменив их другими воспоминаниями.

Вдове Джозефа Карвена отослали запечатанный свинцовый гроб странной формы, очевидно найденный на ферме, где он был приготовлен на случай необходимости; в нем, как ей сказали, находилось тело мужа. Ей объявили, что он был убит в стычке с таможенниками, подробностей которой ей лучше не знать. Больше никто ни словом не обмолвился о кончине Джозефа Карвена, и Чарльз Вард имел в своем распоряжении только неясный намек, на котором и построил свою теорию. Это была лишь тонкая нить — подчеркнутый дрожащей рукой отрывок из конфискованного послания Джедедии Орна к Карвену, которое было частично переписано почерком Эзры Видена. Копия была найдена у потомков Смита, и можно было лишь гадать, отдал ее Виден своему приятелю, когда все было кончено, как объяснение случившихся с ними чудовищных вещей, либо, что было более вероятно, письмо находилось у Смита еще до этого и он подчеркнул эти фразы собственной рукой. Вот какой отрывок подчеркнут в этом письме: