Читать онлайн «Рассказы». Страница 5

Первым перестал изображать поваленную статую Колька, самый смелый из нас.

- А что такое феминизм, дедушка?

- Феминизм, Колька, это социализм дурнушек - самая страшная американская зараза.

Дед осмотрел свой кулак, габаритами с коробку от видеокуба.

- Русским дамочкам иногда еще удается вправить иммунитет, но не американкам. Тут чистая медицина начинается. Маниакальное воспаление мозжечка и все такое. Жуть. А я, честно скажу, не силен в медицине.

Дедушка раскочегарил трубку, а в моей голове искрой проскочила удивительная догадка: вовсе не по американским коммунистам скорбел сегодня дед! Пока я поражался собственному уму, мой старик продолжил.

x x x

Дурацкая, доложу вам, попалась планетка. Деревья пластмассовые, трава из капрона, а где газон износился каблуки звенели по металлу. В городке ни банка, ни тюрьмы, ни аптеки, ни телефонов. В общем, рай. Вывеску нашел одну-единственную "Салун "Мэрия". Конечно, никто и никогда не сыщет в галактике города без мэрии и салуна. Но чтобы совместить городское управление с кабаком? Не силен я в американском самоуправлении, но здесь явно была его высшая точка.

К вечеру все там и собрались. Джейн колонисты называли мэром. Она хлопотала за стойкой. Белокурые волосы, клетчатая мужская рубашка, плотно сидящая, как на мраморной Венере, юбка. Красавица! Она и не думала играть в незамечалки. Усадила рядом, поднесла стаканчик, улыбнулась. От ее удивительной улыбки, как от хорошей музыки, становилось почему-то жалко себя.

Вдруг на глаза попался сидящий в кресле старик. У него были явные нелады с ногами. То, что надо! Я включил все лампы, взял у Джейн клетчатый плед и задрапировал больного ниже пояса. Тот не возражал. Здесь никто не умел спорить. Почти.

Старик и поведал мне историю превращения планеты в аквариум. Началось все с умника, давшего роботам мозги. Колонисты попервах торжествовали - пусть железные чурки строят нам коммунизм, а мы не будем ни пахать, ни сеять, а лишь срывать плоды с щедрого кибернетического древа. Взвалим обузу на стальные плечи! И роботы делали все. Пока не изобрели механизм воспроизводства и не заполонили недра планеты, не перестроили ее в куб и не засадили своих создателей в аквариум. Так они стали для людей робогами.

Запомните, мальчишки, никогда и никому не отдавайте нашу тяжкую мужскую ношу работы и воспроизводства!

В молодости мне не нужны были слова, хватало разворота плеч.

- Не думай, Ваня, есть вещь, которую мы делаем своими руками. Мы пошли против самих робогов! - проницательный старик заулыбался. - Поначалу робоги ломали наши изделия, но мы их собирали снова и снова.

Я оглянулся. За спиной теснился весь городок - физиономии, что чайники.

- И мы победили, Ваня. Смотри!

Старик распахнул шкаф.

Побери меня Большая Комиссия! Никогда не видел такого разнообразия унитазных бачков. Инкрустированные, под малахит, из чистого золота. Проклинал бы себя всю жизнь, если бы не выразил в тот миг полного восхищения.

- Уверен, в будущем робоги нам позволят делать и унитазы! Только не дожить мне до великого дня...

По небритой щеке сверкнула слеза.

- Увы, Ванечка, недолго мне любоваться этой красотой. Вывих ноги - при коммунизме это смертельно.

Старик поник. Остальные потупились.

- Раньше у нас хоть были специальные учреждения, где человека готовили к встрече со смертью, где каждый мог спокойно умереть. Больницами назывались. А теперь больных просто...

Запахло машинным маслом. Стена с лязгом откатилась в сторону. Повалил кирпичный дым. Пол задрожал под грохочущими шагами. Гремя ржавыми крыльями, из провала выскочила хваткая парочка робогов, под четыре метра каждый. Ухватили крючьями кресло и поволокли жертву в механическую преисподнюю. Старик закатил очи горе. Остальные глаза опустили. Я поднялся от стойки.

- Ваня, не надо! - закричала Джейн, но мы уже сцепились. Первый развалился сразу, зато второй робог от души махнул правой, снес колонну левой. Напряженным мускулом пришлось об?яснить: рыбка ему попалась не по зубам, а если по зубам, то кастетом.

Робог рухнул. Я вышвырнул металлолом, задвинул стену, вправил старику ногу, а Джейн, раскрасневшаяся, строгая, наладила тем временем выход на улицу. Как ловко она управлялась с этими баранами! Я не мог налюбоваться. С тройкой напавших робогов разобрался машинально. Шустрые. Но сотый калибр удивительное оружие.

На организацию бучи против господства робогов оставались секунды. Планета уже получила сигнал - в ее аквариуме завелась чересчур боевая рыбка. И для революции здесь было лишь одно подходящее место.

Рука на сканфере, унитазный бачок за спиной - к патриотической речи все готово. Но чем пронять сердца американцев?

Воздел бумажку в миллиард долларов. Ноль эмоций. Напомнил: ваши славные предки делали лучшие в мире автомобили, компьютеры и унитазные бачки. Они продавали хлеб самой России. Ничего.

- Проснись, американец! За тебя работает масломазый. Тобой помыкает баба. За мной, и мы перекуем куб на шар!

Никто не расправил плечи.

Я смело бросился в историю.

- Мужики, вспомним великую дату - Четвертое июля!

Клоун на кладбище - так я выглядел. Только рыжий заухмылялся.

- Эй, рыжий, в твоей душе не погибла гордость за славный день?

- Ты скажешь, Ваня.

- Это был знатный денек.

- Еще какой! - рыжий расплылся до ушей и зашептал мне в ухо. - Не пойму, Вань, как ты узнал, что четвертого июля я попробовал сразу с тремя... ну, ты понимаешь.

И рыжий начал расписывать свои грязные штучки. Да-а, такой он, коммунизм. По молодости у вашего деда тоже всяко бывало, гулял, заглядывал на знаменитую планетку Бледная Ляжна, но рыжий переплюнул все. Слушал с отвращением его мерзости, а сам наблюдал, как батальон рогатых робогов надвигался на городок.

Оставалось взять последний аккорд.

- Эй, ты, сопляк! - ткнул я пальцем в ковбоя. - Быстро ко мне!

Красавчик сделал пару шагов и остановился. В нем еще плескались ошметки мужской гордости. Тогда отстегнув сканфер, я стал обзывать парня последними словами Ковбой был великолепен. Точеная фигурка, пальцы играют по бедру, скрип зубов. Только губы дрожат. До чего пал американский герой - он не мог пристрелить безоружного человека. Пришлось выложить каре.

- Гляди, Джейн, чего стоит твой сосунок.

Выпад змеи, блеск молнии - все слилось в одно движение. Мастерский выстрел - я успел сместиться всего-то метров на пять, зато с каким грохотом, в плеске воды, в брызгах осколков, посыпался унитазный бачок!

Все. Какой там бунт супротив робогов? Под коммунизмом здешние мужики выродились в ничто. Потенции поступка у них имелось не больше, чем у губика короткоперого.