Читать онлайн «Жребий Салема». Страница 115

Джимми подергал заднюю дверь, но она оказалась заперта.

– У меня на заднем сиденье лежит молоток, – сказал он Марку, и тот его принес. Разбив стекло в дверном окошке возле ручки, Джимми просунул руку и отодвинул щеколду. Они вошли.

В ноздри сразу ударил знакомый влажный запах разложения и смерти. Не столь сильный, как в подвале Марстен-Хауса, но такой же тошнотворный. Джимми припомнил, как мальчишкой во время весенних каникул они с приятелями отправились на велосипедах собирать пустые бутылки и банки, чтобы сдать их и разжиться деньгами. И в одной бутылке из-под апельсинового сока обнаружилась маленькая и уже разложившаяся полевая мышка, которую, видимо, привлек сладкий запах напитка, а выбраться она не смогла. Уловив донесшийся запах, он тут же отвернулся, и его вырвало. Вот и сейчас в трейлере пахло точно так же. Джимми почувствовал, как от отвращения к горлу подкатил комок тошноты.

– Они где-то здесь, – заметил Марк.

Они методично обошли кухню, столовую, гостиную и две спальни, везде заглядывая в шкафы. В большом гардеробе в гостиной внимание Джимми привлекла куча набросанной грязной одежды, но под ней никого не оказалось.

– Подвала тут нет?

– Нет, а вот погреб может быть.

Обойдя дом, они нашли маленькую дверцу в погреб, оборудованный в фундаменте из дешевого бетона. Дверца открывалась вовнутрь и была заперта на старый висячий замок. Сбив его нескольким ударами молотка, доктор приоткрыл дверцу, и оттуда дохнуло зловонием.

– Они здесь! – сказал Марк.

Заглянув внутрь, Джимми увидел три пары ног: так обычно укладывают после боя трупы погибших солдат. На одной паре были грубые рабочие ботинки, на другой – вязаные домашние шлепанцы, а на третьей – совсем крошечной – никакой обуви не было вообще.

Сцена из семейной жизни! Как по заказу для «Ридерз дайджест»! – почему-то подумал Джимми при виде этой картины. А младенец?! Как мы сможем вогнать ему в сердце кол?!

Сделав отметку на дверце, он сказал:

– Пошли проверим соседний дом.

– Погодите! Давайте одного вытащим.

– Зачем?!

– Может, солнечный свет их убивает, – пояснил Марк, – и нам не придется забивать колья.

Джимми приободрился:

– Хорошо. Кого именно?

– Только не младенца! – тут же отозвался Марк. – Мужчину. Беритесь за одну ногу.

– Ладно, – согласился доктор. Во рту у него моментально пересохло, и он с трудом сглотнул слюну.

Марк просунулся в проем, и под тяжестью его тела сухие листья на земле зашуршали. Он ухватился за одну ногу, а втиснувшийся рядом доктор – за другую. Общими усилиями они извлекли труп наружу, и он оказался на свету под продолжавшим моросить дождем.

Но того, что произошло потом, они никак не ожидали. Рой Макдугалл начал ворочаться, как потревоженный во сне человек. Кожа на лице приобрела желтоватый оттенок и, покрывшись обильной испариной, обвисла. Зрачки под закрытыми веками забегали, а ноги медленно заскребли пятками по мокрой листве. Верхняя губа задралась, обнажив клыки, похожие на те, что бывают у крупных собак вроде овчарок или колли. Руки задергались, сжимая и разжимая кулаки. Одна из них скользнула по рубашке Марка, и тот с громким криком отскочил.

Рой перевернулся и на четвереньках медленно пополз обратно к погребу, оставляя коленями и локтями борозды на влажной земле. Хриплое прерывистое дыхание, появившееся у него на свету, стихло, едва он снова оказался в тени. Испарина тоже исчезла.

Добравшись до прежнего места, Рой перевернулся на спину и затих.

– Заприте их, – сдавленным голосом попросил Марк. – Пожалуйста, заприте.

Джимми прикрыл дверцы и навесил, как сумел, сломанный замок. Перед глазами все еще стояла фигура Макдугалла, медленно, как змея, заползавшая обратно в нору по мокрой опавшей листве. Он был уверен, что не забудет этой картины до конца жизни, сколько бы ему ни было отмерено. Пусть даже сто лет!

Они стояли под дождем, глядя друг на друга.

– Теперь соседний дом? – спросил Марк.

– Да. Макдугаллы скорее всего наведались к ним в первую очередь.

Они направились туда и уже во дворе почувствовали знакомый запах тлена. На табличке под звонком значилось «Эвансы». Джимми кивнул – тут жила семья Дэвида Эванса, работавшего механиком в автопарке концерна «Сирз» в Гейтс-Фоллс. Пару лет назад Дэвид обращался к Джимми по поводу кисты или чего-то в этом роде.

На этот раз звонок работал, но дверь тоже никто не открыл. Миссис Эванс лежала в кровати, а двое детей в одинаковых пижамах с мультяшными персонажами – на двухъярусной кровати в детской. Дэйва Эванса удалось обнаружить не сразу. Он прятался в недостроенной кладовке под небольшим гаражом.

Джимми нарисовал карандашом круг на дверях дома и гаража.

– Пока удачно! – сказал он. – Стопроцентный результат.

– А можете подождать пару минут? – робко поинтересовался Марк. – Мне бы умыться.

– Конечно! – согласился Джимми. – Я бы и сам не отказался. Эвансы наверняка возражать не будут.

Они снова вошли в дом, и Джимми, устроившись в кресле в гостиной, прикрыл веки. Вскоре послышался звук льющейся воды.

Перед глазами доктора неожиданно всплыла картина, пережитая в похоронном бюро: вот прикрытое простыней на столе тело Марджори Глик начинает дрожать, потом вылезает рука и принимается описывать в воздухе странные фигуры, и… Он открыл глаза.

В доме Эвансов было гораздо уютнее и чище, чем у Макдугаллов. Он никогда не видел миссис Эванс, но она наверняка гордилась своим жилищем. В маленькой кладовке, которая, судя по всему, именовалась в рекламных брошюрах прачечной, были аккуратно сложены детские игрушки. Бедные дети! Как, наверное, они радовались в те солнечные деньки, что им довелось прожить! Там находился трехколесный велосипед, стояли несколько больших пластмассовых грузовиков для игры в бензоколонку, имелся даже трактор (наверняка из-за него разгорались ссоры) и детский бильярд.

Джимми уже готов был отвести взгляд, но вдруг замер на месте, осененный догадкой.

Голубой мел.

Три светильника с отражателями, висящие в линию.

Мужчины ходят вокруг стола с зеленым сукном и поднимают руки, вытирая голубой мел с кончиков пальцев…

– Марк! – закричал он, чуть не подпрыгнув в кресле. – Марк!

Тот влетел в комнату без рубашки, не зная, что и думать.

Около половины третьего навестить Мэтта зашел его бывший ученик (выпуск 64-го года, по литературе «отлично», за сочинение «удовлетворительно») и, удивившись необычной подборке литературы, поинтересовался, не собирается ли учитель получать научную степень по оккультизму. Мэтт никак не мог вспомнить, как его зовут: то ли Герберт, то ли Гарольд.