Читать онлайн «Колония». Страница 43

Идут годы, определенные воспоминания все реже дают о себе знать, и спустя какое-то время начинает казаться, что ты наконец избавился от прошлого, которое не давало смириться с новым, радикально иным укладом жизни.

Оказывается, ничто не пропадает в сознании человека и нужна всего лишь малость, которая спустя десятки лет вдруг сработает, как ключ… или спусковой крючок, мгновенно освобождая былое…

«…Инок, ты меня слышишь? Инок, ответь, это Шевцов… — Голос взводного бьется, пульсирует в коммуникаторе шлема. — Держись, Багиров, мы тебя вытащим!..»

Только сейчас, в момент секундного срыва, он обратил внимание на то, как разительно похож видимый глазу отрезок древнего коридора на изуродованную попаданиями ракет секцию орбитальной станции.

Инок — это был его позывной на боевой частоте взвода.

Голос Шевцова прорвался сквозь двадцатипятилетнюю пропасть, — непонятно почему своенравная память выпустила на волю именно этот фрагмент воспоминаний, — но он отчетливо увидел себя, зажатого двумя смявшимися переборками. Боевая броня скафандра, покрытая глубокими выщербинами от пуль, постепенно теряла герметичность — подходил к концу ресурс автономной системы, сдерживающей процесс мгновенной декомпрессии.

Он понимал: ему не продержаться до подхода помощи. Через отрезок деформированного коридора станции с упорством обреченных пыталась прорваться группа боевиков Ляо, совершивших пиратский налет на российский рудно-перерабатывающий комплекс, расположенный у границ пояса астероидов.

Багиров удерживал коридор два часа.

Сто двадцать минут, проведенные между жизнью и смертью, в разгерметизированном сегменте станции, без возможности отступить, — за его спиной в грузовом отсеке ожидала эвакуации группа гражданских специалистов, которых он бы не бросил на произвол судьбы, даже если бы мог свободно перемещаться.

Для азиатов он был как пробка в узком горлышке бутылки, досадная и трудноодолимая преграда на пути к стыковочным узлам и к призрачной надежде вырваться из-под удара десантных групп, вовремя подоспевших на помощь персоналу станции.

В прессе это называли «астероидным кризисом», но на самом деле в глубоком космосе несколько месяцев шла настоящая война, о которой не было принято говорить вслух, называя вещи своими именами.

Два часа Багиров держал коридор. Смятые переборки частично защищали его от пуль, тело под броней скафандра медленно превращалось в сплошной кровоподтек, но уникальный сплав, разработанный тульскими оружейниками, держал прямые попадания, гася кинетическую энергию пуль своей способностью к пластичной деформации.

Несколько микротрещин, сквозь которые улетучивался воздух, постоянно заполняло герметиком и снова рвало при очередной атаке. Багиров, расстреляв весь боезапас, предназначенный для космических условий, перевел ползунковый вариатор режимов огня в положение «стандартный патрон», и когда азиаты полезли вновь, их встретили уже не мелкокалиберные пули, разгоняемые короткими компрессионно-магнитными импульсами, а уничтожающий огонь планетарного боекомплекта, благо семисотая модель «абакана» имела два независимых ствола, а смятые переборки надежно удерживали тело Багирова, с дрожью принимая реактивные импульсы отдачи…

…Первым к нему на помощь прорвался взводный.

Лейтенант Шевцов появился из взломанного люка над его головой, когда Багиров уже находился в состоянии декомпрессионного шока.

Он слышал, как по связи звучат, повторяясь вновь и вновь, три слова: Инок, не умирай!..

Это был приказ.

Последний приказ командира, который он выполнил, — дальше их пути попросту разошлись, — тот памятный бой за станцию поставил точку в вооруженных столкновениях на границе пояса астероидов, и взводный с ребятами вернулся на борт крейсера Военно-космических сил России, чтобы вновь погрузиться в ледяную тишь капсул сверхглубокого сна, а Багирова отправили на Землю…

Он выжил, медики совершили настоящее чудо — он даже не превратился в калеку, хотя левая рука еще год оставалась частично парализованной, но Инок справился и с этим недугом, благодаря приобретенному в десанте упорству тренировал мышцы до тех пор, пока они не начали работать.

Потом жизнь потекла своим чередом, воспоминания понемногу тускнели, он становился иным человеком, а ребята из его взвода, наверное, и сейчас так же молоды, разве что прибавили год-другой.

В капсулах сверхглубокого сна не стареют.

Да и эти подонки из клана Ляо, получившие по зубам в поясе астероидов, похоже, не изменились, лишь место базирования у них стало другим, иначе как объяснить, почему четверть века спустя слух резанула та речь, и автопереводчик равнодушно процитировал окончание фразы:

— …ликвидировать Багирова. Мы уже задерживаемся.

Следили. Вне сомнения, следили, раз знают все вплоть до фамилии, и теперь хотят снять сливки с ошеломляющего открытия.

Следующая мысль была о Штиммеле и Маскани.

Мертвы… — подсказывал личный опыт.

Сколько мыслей, воспоминаний, выводов и догадок может спрессоваться в несколько секунд, пока рука вслепую шарит по полу древнего зала в поисках чего-либо, способного заменить оружие.

Пальцы сомкнулись на длинном и узком металлическом обломке, а в ушах почему-то звучала та фраза взводного: «Инок, не умирай!..»

Нет, он не собирался доставлять переселившимся на Марс головорезам подобное удовольствие.

Они, верно, забыли, что такое российский космодесант.

Иннокентий Осипович погасил фонарь, но не стал отступать в глубь древнего помещения. Освободив от креплений лебедку со страховочным тросом, он положил ее на пол у стены и двинулся навстречу противнику, увеличив до максимума излучение сканирующих систем своей экипировки.

Трюк удался. Сканеры, специально усиленные техниками корпорации для получения проникающего эффекта, сейчас работали, будто прожектора, ослепляя аналогичные системы, входящие в экипировку крадущегося по коридору диверсанта, но, несмотря на явный сбой электроники, тот продолжал движение, инстинктивно придерживаясь правой стороны прохода, вдоль которой был протянут страховочный трос Багирова.

Кромешная тьма вынуждала убийцу двигаться медленно, одной рукой постоянно касаясь стены, из-за мощного встречного излучения система тепловидения лишь рябила помехами, и азиат, не выдержав, поднял забрало своего мягкого шлема, вынужденно полагаясь только на слух.

Багиров двигался гораздо быстрее — он преодолел более сорока метров коридора, когда увидел крадущегося противника.