Читать онлайн «Забытая история великого острова». Страница 31

Внутриполитическая обстановка во Франции также благоприятствовала захвату острова. В 1894 г. к власти пришло правительство, в которое вошли видные сторонники колониальной политики и которые получили посты министров иностранных дел и колоний. В парламенте была сильна так называемая колониальная партия, представители которой с начала 70-х годов настоятельно требовали аннексии Мадагаскара [124]. В начале 1894 г. палата депутатов французского парламента единодушно одобрила политику правительства, направленную на захват острова.

Следует отметить, что французы во время подготовки ко второй франко-малагасийской войне сумели по достоинству оценить боеспособность малагасийской армии. Они извлекли уроки из войны 1883–1885 гг. Были произведены необходимые геодезические изыскания, составлены карты острова, проведена рекогносцировка местности, хорошо была поставлена разведка. Французские исследователи изучали различные аспекты жизни малагасийского общества.

Французская историография конца XIX в, много внимания уделяла малагасийской армии. При анализе ее боеспособности основной упор делался на количественные показатели — численность личного состава, количество и качество вооружения. Из этого следовал вывод о ее высоких потенциальных возможностях, о ее способности противостоять крупным европейским формированиям. Но не был учтен моральный дух войск, а он оказался относительно низким. Почему это произошло, невозможно объяснить, исходя только из объективных предпосылок. Так же, на наш взгляд, не верен тезис французской историографии XX в. о серьезной переоценке малагасийской армии, о плохом вооружении, неумении им пользоваться, о недостаточной обученности. Но в 1883–1885 гг. малагасийцы показали и хорошее умение пользоваться современным оружием, и высокий моральный дух. Малагасийская армия вела не только оборонительные, но и наступательные действия. По-видимому, ответ на этот вопрос лежит в области не столько военно-политической, сколько социально-экономической.

А социальное и экономическое развитие Малагасийского государства не укладывается в привычные для Африканского континента рамки. Если в начале XIX в. оно было сопоставимо с большинством аналогичных обществ Тропической Африки, то к его концу оно было если не самым развитым, то одним из самых передовых. Что произошло за столь короткий для истории срок? Обычно феномен Малагасийского государства, то, что мы называем «ускоренным развитием», объясняется влиянием Европы в целом и миссионеров Лондонского миссионерского общества в частности. Одно из лучших исследований данного вопроса так и называется — «80 лет европейского влияния в Имерине». Но тогда возникает другой вопрос: почему в тех районах, где подобное влияние было более продолжительным и интенсивным, ничего подобного не наблюдалось?

Подавляющее большинство авторов видят в быстром экономическом развитии Малагасийского государства, особенно его ядра — Имерины, исключительно европейское влияние, некоторые малагасийские историки — только трудолюбие и гений народа [116]. Оба эти фактора необходимо учитывать, но нельзя их абсолютизировать. На наш взгляд, ответ заключается в следующем. Малагасийское общество было готово к восприятию нового, имелась внутренняя социальная мобильность, определенная открытость высших слоев общества, связанных прежде всего с экспортно-импортной торговлей. Произошел синтез «традиционного» и «современного» в экономической, политической и духовной жизни.

Анализ экономических процессов в Малагасийском государстве мы основываем на теоретических положениях коллективной монографии «Эволюция восточных обществ. Синтез традиционного и современного» [123], но не считаем возможным механическое перенесение основных выводов на все цивилизации всех времен. Еще В.И. Ленин писал о том, что «одно из самых основных свойств империализма заключается как раз в том, что он ускоряет развитие капитализма в самых отсталых странах и тем самым расширяет и обостряет борьбу против национального угнетения» [3, с. 132]. Роль внешнего фактора нельзя недооценивать, так как он может воздействовать на внутреннюю ситуацию. «Вся структура самой нации зависит от ступени развития ее производства и ее внутреннего и внешнего общения» [1, с. 20]. «Внешние влияния… при известных условиях из фактора внешнего превращаются в вопросы внутреннего развития, со всеми последствиями» [120, с. 31]. Абсолютно прав советский ученый М.Я. Сюзюмов, пришедший к этому выводу на античном материале. Эта закономерность относится и к Африке нового времени. Подобную точку зрения разделяет и нигерийский экономист К. Аке: торговля «помогала создавать новые потребности у населения, стимулировала создание денежного рынка… расширяя сферу товарно-денежных отношений» [104, с. 63].

Постоянные связи Мадагаскара с Европой начались с торговли. С увеличением товарооборота с развитыми капиталистическими государствами на острове начали действовать общие законы товарного обмена. В закономерности развития малагасийского общества был привнесен элемент капиталистических отношений. Хотя по способу производства оно оставалось докапиталистическим, по направлению своего развития оно уже было иным.

Но почему ускоренное развитие не происходило повсеместно, где налаживались торговые отношения между странами разных стадий развития, где происходил синтез между традиционным и современным, где уже сложились социально-экономические предпосылки для восприятия нового? Дело в том, что скорость взаимодействия традиционного и современного зависит от внешнеэкономических факторов, как скорость течения химической реакции зависит от наличия катализаторов. Первым таким катализатором, оказавшим воздействие на ускорение развития социально-экономических процессов, является сопротивление колониальному завоеванию. А.Б. Давидсон доказал, что оно является «одним из самых важных стимулов исторического развития африканских народов», способствует развитию государственности, этнической консолидации, возникновению самосознания [141, с. 50–51; 142, с. 178]. К аналогичному выводу пришел Д. Фрэзер на материале Иудейского царства [122, с. 192]. Малагасийское общество на протяжении двух веков испытывало разной интенсивности угрозу колониального завоевания.

Вторым важным катализатором явилось христианство. Оно стало распространяться на Мадагаскаре в начале XIX в. как среди представителей господствующих сословий, так и среди народных масс, а в 1868 г. протестантизм стал официальной религией Малагасийского государства. Христианство во многом стало организующей, мобилизующей и ломающей прошлые устои силой. «И хотя для господства данного класса (буржуазии. — Авт.) еще не было реальных экономических условий, хотя общество еще не было готово к переходу на новые рельсы, однако организованная государственная машина с органами принуждения создавала эти необходимые условия всеми имеющимися в ее распоряжении средствами» [120, с. 34–43].