Читать онлайн «Космический хищник (Путевые записки эстет-энтомолога)». Страница 66

Функции биочипов восстановились, и они быстро привели в порядок мое мироощущение. И я понял, что мокрый от пота как мышь лежу, скрючившись, на жесткой и узкой, подобно насесту, койке в своей каюте. Сознание очистилось, я стал рассуждать четко и здраво.

Первым делом следовало стащить с себя амуницию и залезть под душ, но в каюте не было предусмотрено даже умывальника. Несомненно, что где-то в пассажирском отсеке находилась душевая, однако трезвый рассудок предостерег от поспешного выполнения желания. Неизвестно, когда сивиллянки заберут меня на планету, — может быть, именно сейчас, не дожидаясь моего прилета на космостан-цию, и в таком случае я рискую оказаться на Сивилле голышом. На нормы приличия мне было плевать, но то, что я окажусь там без спецснаряжения, означало бы полный крах долго вынашиваемого и тщательно подготовленного предприятия. Придется преть в одежде, как на Пирене. Одно утешало — попав на Сивиллу, я буду избавлен от вынужденного табу на купание.

Единственное, что я себе позволил, это на пять минут включить биотраттовый комбинезон, чтобы он хоть на короткое время занялся переработкой кожных выделений. Большего позволить не мог — для сафари на Сивилле я заказал охотничью модель, У которой все функциональные способности включались одновременно, в том числе и мимикрия. Не хватало, чтобы излишне подозрительные элиотрейцы, увидев в коридорах корабля мимикрирующую под окружающие предметы фигуру, приняли меня за террориста.

Немного обсохнув, я отключил комбинезон, сел на койке и первым делом произвел инвентаризацию карманов. Парализатор, миниатюрный плазменный резак, цилиндр мини-сачка с выбрасываемой сетью обездвиживающего поля, тюбик маскировочно-мимикрирующей пасты для лица и кистей рук, футляр с препараторскими инструментами, аэрозоль для первичного бальзамирования трофеев в походных условиях… Кажется, ничего не забыл, все было при мне, в том числе и пластина развертки антигравитационной ловушки для бережной транспортировки трофея. Теперь можно было идти на поиски умывальника.

То, что вахтенный назвал гальюном, оказалось трансформерной туалетной комнатой для любых рас. Набрав на дверном замке идентификационный код человечества, я подождал пару минут и, когда дверь распахнулась, переступил порог. Нельзя сказать, что туалетная комната выглядела, как в каютах люкс комфортабельного лайнера, но в то же время вполне сносно. Зеркала, кафель, умывальник, душевая кабинка, писсуар, унитаз и даже биде. Все располагалось на малой площади, без шумо — и свето-поглощающих экранов или простых пластиковых занавесок, но, как говорится, и на том спасибо. В общем, нормальный гальюн. Пригодный для любой… гм… любого пассажира. Уж не этот ли гальюн послужил основой для прозвища? Элиотрейцам такие сооружения не нужны.

Приведя себя в порядок, я почувствовал, что пора позавтракать, хотя по корабельным часам был поздний вечер. Однако перестаиваться по времени я решил на космостанции у Сивиллы — учитывая эффект релятивизма, трудно ожидать, что по прибытии суточное время на станции совпадет с корабельным. Оставалось надеяться, что кормят здесь не по расписанию и кают-компания будет открыта.

Против ожидания, кают-компания в столь поздний час не пустовала — не я один жил не по корабельному времени. За длинным столом сидели трое (а точнее — четверо): по центру расположился дигурианин, единый в двух лицах бицефал; у левого торца стола — элиотреец в форме корабельной команды; был здесь и еще кто-то у правого торца, однако он сидел за светопоглощающим экраном, из-за которого доносились весьма непристойные звуки, несовместимые по человеческим нормам с застольем. Впрочем, то, что «вкушали» остальные, тоже могло отбить аппетит даже у непритязательного Homo, мало знакомого с кухней и обычаями иных рас. Головы дигурианина бойко склевывали с блюда какую-то копошащуюся массу, похожую на спагетти, но, несомненно, живую. При этом головы весело пересвистывались между собой после каждого клевка, словно похваляясь друг перед другом — какую, мол, жирную «спагеттину» каждая из них сейчас проглотила. Элиотреец пока не приступил к трапезе, занимаясь внешним пищеварением. На тарелке перед ним лежал желтоватый, чем-то напоминающий дыню, сморщенный кокон и мелко подрагивал от бурлящего внутри желудочного сока, введенного туда элиотрейцем.

Заинтригованно косясь на элиотрейца (что в пассажирской кают-компании понадобилось члену команды корабля?), я подошел к кухонному комбайну и набрал на дешифраторе код человечества. Высветилось меню, но мои ожидания, что побывавший здесь монах Барабек так же разнообразил блюда, как и в космопорте, не оправдались. Пришлось довольствоваться стандартным обедом Homo с непременным цыпленком-гриль. В ожидании выполнения заказа я вновь бросил взгляд на элиотрейца и только тогда обратил внимание на шеврон на рукаве форменной куртки. Стюард-толмач, основная обязанность которого давать разъяснения пассажирам по всем интересующим вопросам. Все-таки команда не совсем отгородилась от пассажиров, сохранились на корабле кое-какие цивилизованные нормы в сфере обслуживания.

Получив поднос с заказом, я на мгновенье задержался у окошка выдачи, оглядывая кают-компанию и выбирая место, где удобнее всего расположиться и отгородиться от всех светопоглощающим экраном, как внезапно понял, какой случай выпал мне со стюард-толмачом. Вряд ли он мог рассказать что-либо новое о Сивилле, но оскорбительную тайну прозвища пассажиров корабля из него можно попытаться выудить.

Пройдя вдоль стола, я поставил поднос на столешницу и сел рядом со стюардом.

— Надеюсь, не будете возражать, — тоном, не допускающим отказа, произнес я. В конце концов, не одному же мне оказываться в неловкой ситуации, когда к столику подсаживаются непрошеные сотрапезники.

Стюард недоброжелательно покосился на цыпленка-гриль, но промолчал.

— Приятного аппетита! — пожелал я, отрезал ножом кусок цыпленка, подцепил вилкой и отправил в рот. Синтетическая курятина оказалась мягкой, рыхлой — кухонный блок корабля определенно нуждался в перенастройке, — но вполне съедобной.

Стюарда передернуло, но он опять промолчал.

Мой способ потребления пищи явно не доставлял ему удовольствия, однако он терпел мое присутствие. Без сомнения, астронавт он бывалый — еще и не такие способы предваряющих метаболизм операций повидал на своем веку при исполнении служебных обязанностей, но привыкнуть к ним так и не смог. В любой расе встречаются индивидуумы, из которых природную брезгливость ничем не вытравишь.

Почувствовав явное нежелание стюарда вести застольную беседу, я решил побыстрее перейти к сути дела. Проглотил мясо, запил апельсиновым соком и сказал: